Север против Юга

— Да, да, пусть поскорей приходят, пусть избавят нас от этих мерзавцев! — воскликнул Джемс Бербанк.

Последующие события показали, как были правы в своих предвидениях и опасениях те из северян, кто вынужден был в силу своих материальных интересов или семейных отношений жить среди рабовладельцев и приноравливаться к их нравам и обычаям.

Джемс Бербанк и его друзья были правильно осведомлены о ходе военных событий. Федеральное правительство действительно подготовляло военную экспедицию во Флориду. И не столько с целью захвата этого штата и военной оккупации, как для того, чтобы закрыть все лазейки, которыми пользовались контрабандисты, нарушавшие морскую блокаду, вывозя продукты местного производства и главным образом ввозя оружие и боевые припасы. Вот почему «Шаннон» уже не отваживался больше обслуживать южное побережье Джорджии, находившееся тогда в руках генералов-северян. Из осторожности рейс его заканчивался на границе обоих штатов, чуть севернее устья Сент-Джонса, против северной оконечности острова Амильи, в порте Фернандина, где начиналась железнодорожная линия на Сидар-Кейс, которая доходит до Мексиканского залива, пересекая наискось весь полуостров Флориду. Севернее острова Амильи и реки Сент-Мэрис «Шаннон» мог быть захвачен судами федералистов, неустанно патрулировавших у этой части побережья.

И большинство пассажиров «Шаннона» состояло поэтому из жителей Флориды, не имевших надобности выезжать за пределы штата. Это были обитатели небольших городков и деревушек, разбросанных по берегам Сент-Джонса и его притоков; большинство из них жили в Сент-Огастине или Джэксонвилле. Каждый мог сойти с парохода в нужном ему месте по сходням на пристань или же на устроенные по английскому образцу специальные пирсы, не пользуясь для этого пароходными шлюпками.

Между тем один из пассажиров собирался покинуть пароход, не дожидаясь, когда он остановится у пристани. Он желал высадиться на берег в таком месте, где не было видно ни деревни, ни какого-либо уединенного дома, ни даже простой рыбачьей или охотничьей хижины.

Пассажир этот был Тексар.

Часов около шести вечера «Шаннон» издал три резких свистка. Колеса его почти тотчас же перестали вращаться, и пароход двигался по замедленному в этой части реки течению. Это было недалеко от Черной бухты.

В эту бухту, образующую глубокую выемку в левом берегу реки Сент-Джонса, впадает какая-то безыменная речушка, которая протекает у форта Хелмен, почти на границе между графствами Патнам и Дьювал. Узкий проход в бухточку полностью скрыт за сплетениями зеленых ветвей, образующих непроницаемую завесу. Жители края и не подозревают о существовании этой темной лагуны. Никто не пытался туда проникнуть, никто не догадывался, что она служит убежищем Тексару, ибо берег Сент-Джонса, казалось, тянулся здесь непрерывной линией. Вот почему только очень искусному гребцу, хорошо знакомому с этой бухтой, удалось бы проникнуть в нее на своем челне в полумраке наступающих сумерек.

Вслед за свистком «Шаннона» с берега тотчас же донесся троекратный окрик, и среди высоких прибрежных трав замелькал яркий огонек. От берега к пароходу плыла, очевидно, какая-то лодка.

То был простой челнок с одним веслом. Вскоре он приблизился уже на расстояние полкабельтова от парохода.

Тексар наклонился через борт и, сложив руки рупором, крикнул:

— Эй!

— Эй! — отвечали с лодки.

— Это ты, Скуамбо?

— Я, господин.

— Подъезжай-ка ближе.

Челнок подплыл к пароходу. При свете факела, прикрепленного на носу челнока, можно было разглядеть сидевшего в нем человека. То был крепкий и сильный, с обнаженным до пояса могучим торсом и спутанной черной гривой, индеец.

Тексар повернулся к своим друзьям и пожал им всем руку, говоря с многозначительным видом: «До свиданья». Затем, кинув угрожающий взгляд в сторону Бербанка, он быстро спустился по трапу и сел в челн к индейцу.

Несколько оборотов колес — и пароход оставил челнок далеко позади; никто из пассажиров «Шаннона» и не подозревал, что легкое суденышко скрылось в чаще прибрежных зарослей.

— На пароходе одним негодяем меньше, — заметил Кэррол, не стесняясь присутствия друзей. Тексара.

— Он не только негодяй, — сказал Бербанк, — он опасный преступник. Я ничуть в этом не сомневаюсь, хотя этому мерзавцу и удавалось всегда выйти сухим из воды, установив каким-то непостижимым образом свое алиби.

— Если этой ночью в окрестностях Джэксонвилла будет совершено преступление, — заявил Стэннард, — то Тексар во всяком случае окажется ни при чем: ведь он только что покинул «Шаннон».

— Ну, я в этом не уверен, — возразил Бербанк. — После всего случившегося я ничуть не удивлюсь, если мне даже скажут, что он в это самое время убил или ограбил кого-нибудь в пятидесяти милях отсюда, на севере Флориды… Правда, меня не поразило бы также, если бы ему удалось доказать, что не он виновник преступления… Но довольно говорить о нем. Скажите-ка лучше, Стэннард, вы едете прямо в Джэксонвилл?

— Да, сегодня же вечером.

— Ваша дочь ожидает вас?

— Да, и я тороплюсь к ней.

— Понятно. А когда вы собираетесь к нам в Кэмдлес-Бей?

— На этих днях.

— Приезжайте-ка поскорее, дорогой Стэннард. Вы же знаете, что мы накануне важных событий, которые не преминут развернуться с приближением федеральных войск. Не безопаснее ли будет для вас и Алисы перебраться к нам в Касл-Хаус, чем оставаться в городе, где от южан можно ожидать любых безобразий?

— Вот это мне нравится! Да разве сам-то я не южанин, любезный Бербанк?

— Конечно, южанин, Стэннард, но вы мыслите, вы действуете, как северянин.

Час спустя «Шаннон», уносимый беспрерывно усиливавшимся отливом, прошел мимо живописной деревушки Мандарен, приютившейся на склоне зеленого холма, и милях в пяти или шести ниже по течению остановился у правого берега реки.

Тут была устроена грузовая пристань. Чуть выше по течению виднелся легкий пирс — красивое деревянное сооружение, подвешенное на двух проволочных тросах. То была пристань Кэмдлес-Бея.

На конце пирса стояли два негра с фонарями в руках, ибо наступила уже ночь.

Джемс Бербанк простился с мистером Стэннардом и в сопровождении Кэррола вступил на пирс.

За ними шла Зерма, которая отозвалась на окликавший ее откуда-то из темноты детский голосок.

— Я здесь, Ди! Здесь!

— А папа?

— И папа тоже.

Фонари стали удаляться от реки, а «Шаннон» продолжал свой путь, повернув к левому берегу. Тремя милями ниже Кэмдлес-Бея, на противоположном берегу реки, он остановился у пристани Джэксонвилла, где высадилась большая часть остававшихся еще на нем пассажиров.

Здесь, между прочим, сошел на берег Уолтер Стэннард и трое или четверо из единомышленников Тексара, с которыми тот расстался полутора часами раньше, когда индеец приехал за ним на челноке. На пароходе осталось только человек шесть пассажиров, направлявшихся частью в Пабло — небольшое местечко близ маяка в устье Сент-Джонса, частью на остров Талбот, находящийся при входе в пролив того же названия, а частью, наконец, в порт Фернандину. «Шаннон» продолжал плыть по реке, благополучно миновав песчаную отмель, и скрылся через час за поворотом бухты Траут, где Сент-Джонс, становясь вдруг бурливым, смешивал свои воды с сердитым прибоем океана.