Страница 52 из 77
Их взгляды устремлялись и на завод, но то, что они видели, давало им слишком мало сведений об этом втором городе, заключённом в первом, с которым он, казалось, не имел никакого сообщения. Каково было назначение различных сооружений, увенчанных трубой, откуда никогда не поднимался столб дыма? Зачем там поднималась башня, подобная дворцовой, но значительно более высокая, в сто с лишним метров вышины? И к чему этот необъяснимый пилон — решётчатое сооружение, замеченное Амедеем Флорансом в момент прибытия в Блекланд? Что означали обширные сооружения, возвышавшиеся в огороженной части у берега Ред Ривера, из которых некоторые были покрыты толстым слоем земли, с зеленеющей травой наверху? Для каких надобностей служила эта вторая, более значительная часть, содержавшая огороды и сады? Зачем высокая металлическая стена, составляющая особую ограду этого места? Зачем у её основания проходит широкий и глубокий ров? И для чего вообще эта ограда, если оба её конца не примыкают ни к реке, ни к эспланаде, а за ней существует вторая, после которой начинаются поля? Казалось, хотели одновременно дать этому местечку дополнительную защиту и создать невозможность прямого сообщения с наружным миром. Все это было необъяснимо.
Спрошенный на этот счёт Чумуки мог только сказать, что название внутреннего города — Завод. Слово «завод» он выговаривал с каким-то суеверным страхом, немилосердно коверкая его.
Впрочем, Чумуки, как новобранец Гарри Киллера, не мог больше и знать и был даже неспособен объяснить причины проявляемого им страха, который, очевидно, был только отголоском общего настроения в городе. Какая-то сила скрывалась за глухой стеной, ведущей к дворцу. Какова сущность этой силы? Смогут ли они когда-нибудь это узнать и обратить на пользу себе?
Если их свободу явно ограничили, как уже говорилось, нельзя было того же сказать о Жанне Бакстон. По приказу Гарри Киллера, Чумуки объявил, что она может без всяких ограничений ходить по дворцу и эспланада Ей только запрещалось переходить Ред Ривер, чего она, впрочем, и не могла бы сделать, так как караул Весёлых ребят постоянно охранял Дворцовый мост.
Бесполезно говорить, что молодая девушка не воспользовалась разрешением: что бы ни случилось, судьба её не должна отличаться от судьбы её товарищей по несчастью. И она оставалась пленницей, к великому изумлению Чумуки, который, со своей стороны, считал великолепным предложение, сделанное его бывшей госпоже.
— Твоя остаёмся в тюрьме, нехорошо, — говорил он. — Когда твоя женится на Господине, хорошо. Твоя освободит тубабы.
Но Жанна Бакстон равнодушно слушала эти похвальные речи в негритянском стиле, и Чумуки напрасно расточал красноречие.
Когда пленники не собирались на галерее или платформе бастиона, они занимались на досуге кто чем хотел.
Барсак имел слабость сверх меры возгордиться твёрдой позицией, которую занял при свидании с Гарри Киллером. Заслуженные комплименты воспламенили его тщеславие, и он готов был, не моргнув глазом, идти на муки, чтобы только получить новые похвалы. Все его чувства отливались в форме ораторских выступлений; с тех пор он неустанно работал над речью, которую произнесёт перед тираном при первом удобном случае; он отделывал и переделывал мстительное обращение, которое «импровизированно» бросит Киллеру в лицо, если тот осмелится возобновить свои постыдные предложения.
Доктор Шатонней и Сен-Берен, излечившийся от прострела, оба оказались «безработными»; один из-за отсутствия больных, другой в силу обстоятельств, мешавших ему заниматься любимым спортом. Оба они чаще всего составляли компанию Жанне Бакстон, пытаясь её утешить. Воспоминание об отце, покинутом в уединении замка Гленор, тем более удручало девушку, что она теперь чувствовала себя способной смягчить неизлечимое отчаяние старца. Сможет ли она когда-нибудь принести ему ещё не полные, но уже волнующие доказательства невиновности Джорджа Бакстона?
Амедей Флоранс большую часть времени употреблял на ведение ежедневных записок. Ни на один день он не уклонился от выполнения профессионального долга. Если ему удастся вернуться в Европу, то, по крайней мере, приключения экспедиции Барсака станут известны до мельчайших подробностей.
Что касается Понсена, он не говорил и не делал ничего, не считая занесения в объёмистый блокнот таинственных знаков, которыми так долго интересовался Амедей Флоранс.
— Не будет ли с моей стороны нескромностью, господин Понсен, — осмелился однажды репортёр обратиться к своему молчаливому компаньону, — опросить, что вы пишете с таким старанием?
Физиономия Понсена расцвела. О нет, это не будет нескромностью! Понсен, напротив, бесконечно польщён, что кто-то обратил внимание на его труды и проявил к ним интерес.
— Сейчас я решаю задачу, — сказал он с важным видом.
— Ба! — вскричал репортёр.
— Да, сударь. Вот я сейчас занимаюсь такой: «А в два раза старше, чем был В, когда А было столько лет, сколько теперь В. Когда В будет в таком возрасте, в каком сейчас А, сумма их лет составит N. Сколько лет А в В?» Обозначая возраст А через х…
— Да это не задача, ваша маленькая выдумка, господин Понсен! — вскричал Амедей Флоранс. — Это просто китайская головоломка! И это упражнение вас забавляет?
— Скажите, страстно увлекает! Эта задача особенно изящна. Я без устали решаю её с детства.
— С детства?!. — переспросил ошеломлённый Флоранс.
— Да, сударь! — не без тщеславия уверил Понсен. — Я сегодня решил её в тысяча сто девяносто седьмой раз, в у меня получился для А ответ 4788 лет и 3591 год для В.
— Это немолодые люди, — заметил Амедей Флоранс, не моргнув глазом. — Ну, а остальные тысяча сто девяносто шесть решений…
— Не менее верны. Все числа, кратные девяти, удовлетворяют уравнению, и количество точных решений бесконечно. Пусть я даже буду жить десять тысяч лет, я никогда не исчерпаю их все. Если мы примем возраст А за х, а возраст В за у…
— Ах нет, господин Понсен! — перебил испуганный Флоранс. — Лучше я предложу вам другую задачу, которая, по крайней мере, будет иметь для вас прелесть новизны.
— С удовольствием, — ответил Понсен, вооружаясь карандашом, чтобы записать условие.
— Три человека, — диктовал Амедей Флоранс, — один ростом в 1 метр 90 сантиметров, другой в 1 метр
68 сантиметров и третий в 27 сантиметров, пробежали 332 километра в 28 дней. Сколько километров пробегут за одну секунду 8 человек, из которых двое безногих, если известно, что их средний возраст 45 лет?
— Это задача на тройное правило, — сказал Понсен, глубокие морщины на лбу которого указывали на серьёзное раздумье.
— Вы решите это на свежую голову, — поспешил посоветовать Амедей Флоранс. — И такие вычисления вы заносите в книжку во все время путешествия?
— Совсем нет, господин Флоранс! — запротестовал Понсен с значительным видом. — Задачи для меня лишь развлечение, отдых, игра ума. Обычно я занимаюсь вопросами гораздо более серьёзными и высокими, поверьте!
— Осмелюсь ли спросить…
— Я — статистик, — скромно признался Понсен.
— Значит, здесь содержится статистика? — спросил Флоранс, показывая на знаменитый блокнот.
— Да, сударь, — ответил Понсен, положительно опьяневший от энтузиазма. — Эти заметки содержат неистощимые копи сведений! Я открыл поразительные вещи, сударь!
Понсен открыл книжку и начал быстро перелистывать страницы.
— Вот посмотрите на это, сударь, — вскричал он, показывая запись, датированную 16 февраля. — За 62 дня мы видели 9 стад антилоп, содержащих в целом 3 907 голов, сосчитанных мною, что в среднем даёт на одно стадо 434 и одиннадцать сотых антилопы. В один год — это математика! — мы встретили бы 46 и девяносто три сотых стада, то есть 20 372 и семьдесят две сотых антилопы. Отсюда вытекает ма-те-ма-ти-че-ски, что 54 600 квадратных километров, которыми исчисляется площадь Петли Нигера, содержат 556 166 и восемьсот девяносто четыре тысячных антилопы. Это, как я полагаю, ценный результат с зоологической точки зрения!