Страница 70 из 100
— Я согласна, Лен Боркер, вы войдете в состав нашего отряда, но приготовьтесь к отъезду, так как мы выступим отсюда завтра же на рассвете.
— Я буду готов, — отвечал Лен Боркер, удалившись вслед за этим и не дерзнув протянуть руки миссис Брэникен.
Узнав о том, что Лен Боркер будет участвовать в экспедиции, Зах Френ остался недоволен. Он знал этого человека, и ему рассказал Уильям Эндру, как недобросовестно он вел себя по отношению к оказанному ему доверию, растратив личное состояние Долли. Кроме того, ему известно также было, при каких обстоятельствах пришлось этому недобросовестному опекуну и мошеннику-маклеру скрыться из Сан-Диего. Он догадывался, что имелись многие и многие причины относиться с большой подозрительностью к образу жизни и деятельности Боркер а за последние четырнадцать лет, проведенных им в Австралии. Он воздержался, однако, от каких бы то ни было замечаний, признавая весьма счастливым обстоятельством, что Джейн будет находиться отныне при Долли. Во всяком случае, он про себя твердо решил не спускать глаз с Лена Боркера.
День кончился без дальнейших приключений. Лен Боркер более не появлялся и был занят приготовлениями к отъезду. Он заключил счет с управляющим Вальдек-Хилл. Расчеты эти были несложны, не вызывали никаких недоразумений, и управляющий принял уже на себя заботу достать прежнему своему служащему коня, на котором тот мог бы следовать за караваном до станции Алис-Спрингс, где предложено было его переснарядить.
Долли и Джейн провели все время вместе от полудня до вечера. Долли избегала говорить о Лене Боркере, не давала никаких намеков по поводу его образа жизни с того времени, как он покинул Сан-Диего, сознавая, что Джейн не может упоминать о многом.
Ни Том Марикс, ни Годфрей, которым было поручено навести справки у оседлых туземцев в соседних со станцией Леди Шарлотта деревушках, не появлялись в тот вечер в Вальдек-Хилл. Только на следующий день Долли могла представить Годфрея Джейн, пояснив ей при этом, что она усыновила его.
Джейн была так поражена сходством юнги с капитаном Джоном, что едва решалась глядеть на него. Трудно выразить чувство, которое она испытала в то время, когда Долли сообщила ей все, что касалось Годфрея и обстоятельств, при которых она нашла его на «Брисбене». Он был подкидыш, его нашли на улице в Сан-Диего, он был воспитан в Уайт-Хауз, и ему было в настоящее время приблизительно четырнадцать лет. Бледная, с едва бьющимся сердцем, безмолвная и неподвижная, выслушала Джейн эту историю.
Оставшись наедине, она бросилась на колени, сложив руки для молитвы. После этого черты ее лица оживились и как бы преобразились.
— Он!.. Он!.. — воскликнула она. — Он около нее! Видно, так было угодно Богу!..
Минуту спустя Джейн вышла из дома и, пробежав по внутреннему двору, стремительно направилась к бараку, в котором жила вместе с мужем.
Лен Боркер был там, укладывая в чемодан платье и иные предметы, которые брал с собой. Заметив чрезвычайное волнение стремительно вбежавшей в барак жены, он вздрогнул.
— Что случилось? — резко спросил он ее. — Говори же!.. Да скажешь ли ты?.. Что случилось?..
— Он жив! — воскликнула Джейн. — Он здесь… Около своей матери… он, кого мы считали…
— Около своей матери?.. Живой?.. Он? — повторил ее слова Лен Боркер, пораженный этим сообщением.
Он слишком хорошо понял, к кому именно могло относиться это слово «он».
— Он, — повторяла Джейн, — он, второй ребенок Джона и Долли Брэникен!
Достаточно будет в коротких словах рассказать здесь о том, что произошло в Проспект-Хауз пятнадцать лет тому назад.
По прошествии одного месяца после переезда в Проспект-Хауз Боркеры заметили, что Долли, потерявшая рассудок со времени ужасного происшествия, находилась в положении, значения которого она лично не сознавала. Тогда под предлогом болезни Долли, за которой неустанно следила мулатка Но, невзирая на мольбы Джейн, была совершенно отрезана от всех своих друзей и соседей. Семь месяцев спустя, лишенная по-прежнему рассудка, она родила второго ребенка.
Обо всем этом у нее не сохранилось вследствие тогдашнего ее психического состояния ни малейшего воспоминания. Гибель капитана Джона признавалась в то время всеми без исключения, а потому появление на свет этого ребенка являлось значительным препятствием к осуществлению проектов Лена Боркера, относящихся к будущему состоянию Долли. Решив скрыть от всех предстоящее появление ребенка, он удалил прежнюю прислугу Долли и не допускал к ней никого из ее знакомых. Джейн вынуждена была подчиниться этому преступному образу действий своего мужа, — не будучи в состоянии в чем-либо ему помешать. Оставленный сейчас же после рождения на улице мулаткой Но ребенок, к счастью, был поднят прохожим и доставлен им в приют. Переведенный потом в основанный впоследствии миссис Брэникен Уайт-Хауз, он по выходе оттуда поступил в качестве юнги на морское судно и ушел в плавание. И таким образом все делается понятным — сходство Годфрея с капитаном Джоном, его отцом, инстинктивное влечение к нему Долли, Долли-матери, не сознававшей этого,
— Да, Лен, — воскликнула Джейн, — это он!.. Это его сын! И нам необходимо во всем сознаться!..
Но при одной мысли о том, что признание это должно разрушить весь план, на котором основано было его будущее, Лен Боркер сделал угрожающий жест и разразился ругательствами.
Схватив несчастную Джейн за руку и глядя ей в упор в глаза, он сказал глухим голосом:
— Советую тебе молчать как в интересах Долли, так и в интересах Годфрея.
Глава седьмая. К СЕВЕРУ
Не могло быть никакого сомнения в том, что Годфрей действительно был вторым ребенком Джона и Долли Брэникен. Расположение Долли к нему вытекало непосредственно из ее материнского инстинкта. Но ей неизвестно было о том, что юнга действительно был ее сын, да и каким путем могло бы это сделаться ей когда-нибудь известным, раз Джейн, запуганной Леном Боркером, приходилось отныне молчать, чтобы спасти Годфрея?
Раскрытие истины повело бы за собой выдачу этого ребенка Лену Боркеру, а негодяй, уже однажды решившийся от него отделаться, конечно, нашел бы подходящий случай во время опасной экспедиции. Необходимо было, следовательно, чтобы матери и сыну оставалось неизвестным, какие узы связывали их друг с другом. У Лена Боркер а, при беглом взгляде на Годфрея, поразительном сходстве его с Джоном и сопоставлении воедино всех фактов, относящихся к его рождению, — не осталось насчет мальчика никаких сомнений.