Архипелаг в огне

Накануне отплытия в Грецию почта доставила ему письмо.

Это письмо, со штампом Коринфа, адресованное капитану Анри д'Альбаре, содержало лишь следующее сообщение:

«В командовании корвета „Сифанта“, приписанного к порту Корфу, имеется вакантное место. Не угодно ли будет капитану Анри д'Альбаре занять его и продолжить кампанию против Сакратифа и пиратов Архипелага?

В начале марта „Сифанта“ подойдет к мысу Анапомера, в северной части острова, и шлюпка корвета будет постоянно находиться в бухте Ора, у основания мыса.

Пусть капитан Анри д'Альбаре поступит так, как ему подсказывает чувство долга».

Подписи не было. Почерк был незнакомый. Ничто не могло подсказать молодому офицеру, от кого это письмо.

Во всяком случае, в нем содержалось известие о корвете, о котором долгое время ничего не было слышно. Анри д'Альбаре представлялся случай вернуться к профессии моряка. Он получал возможность преследовать Сакратифа и, если удастся, избавить от него Архипелаг; вместе с тем появлялась надежда — и это не осталось без влияния на его решение — встретить в этих морях Николая Старкоса и его саколеву.

Анри д'Альбаре немедленно решил принять предложение, сделанное ему в загадочном письме. Он распростился с полковником Фавье, отплывающим в Сиру, затем, наняв легкое судно, направился к северной оконечности острова.

Плавание не могло длиться долго, особенно в условиях юго-западного ветра, дувшего с суши. Судно миновало порт Колокинту между островом Аноссаи и мысом Пампака. Пройдя этот мыс, оно направилось к мысу Ора и двинулось вдоль берега, с намерением войти в бухту того же названия.

Первого марта, после полудня, Анри д'Альбаре высадился в этой бухте.

У подножья скалы его ожидала стоявшая на якоре шлюпка. В открытом море в дрейфе лежал корвет.

— Я капитан Анри д'Альбаре, — сказал молодой офицер рулевому, командовавшему шлюпкой.

— Угодно ли капитану д'Альбаре отправиться на корвет? — осведомился тот.

— Без промедления.

Шлюпка отчалила. Движимая тремя парами весел, она быстро покрыла расстояние в одну милю, отделявшее ее от корвета.

Едва Анри д'Альбаре показался на борту «Сифанты», послышался продолжительный свисток, затем один за другим прогремели три пушечных выстрела. В момент, когда молодой офицер ступил на палубу, весь экипаж, выстроенный как на параде, отдал ему честь, а на гафеле бизань-мачты взвился корфиотский флаг.

Помощник командира «Сифанты» выступил вперед и зычным голосом, отчетливо прозвучавшим в тишине, проговорил:

— Офицеры и матросы «Сифанты» счастливы приветствовать на корвете своего командира, Анри д'Альбаре!

10. КАМПАНИЯ В АРХИПЕЛАГЕ

«Сифанта» — корвет второго ранга — насчитывала в своей батарее двадцать две двадцатичетырехфунтовых пушки, а на палубе, хотя в то время это было необычным для кораблей ее типа, шесть двенадцатифунтовых каронад. Гордо выдававшийся вперед форштевень и изящная корма, высокая надводная часть корпуса, позволяли ей соперничать с лучшими кораблями своего времени. Без труда развивая самую большую скорость, «Сифанта», имевшая плавную бортовую качку, как и все хорошие парусники, отлично шла в крутой бейдевинд и при свежем ветре могла идти под всеми незарифленными парусами, вплоть до бом-брамселей. Если командир корвета был отважным моряком, он мог пользоваться ее парусностью без всякого риска. «Сифанта» обладала не меньшей остойчивостью, чем фрегат. Она скорее лишилась бы своего рангоута, чем опрокинулась бы под парусами. Это позволяло, даже в штормовую погоду, достигать наивысшей скорости, что давало ей серьезные шансы на успех в той опасной погоне за пиратами Архипелага, для которой ее предназначали владельцы.

Хотя корвет и не считался военным кораблем, ибо он принадлежал не государству, а частным лицам, он находился под военным командованием. Его офицеры и матросы сделали бы честь лучшему корвету Франции или Соединенного королевства. Здесь была та же четкость маневра, та же дисциплина, тот же порядок, как в море, так и на стоянках. На судне не замечалось никакой распущенности, характерной для наспех вооруженных кораблей, экипажи которых, отличаясь удальством, не всегда отвечают требованиям, предъявляемым на кораблях военного флота.

В состав команды корвета входило двести пятьдесят человек; из них добрую половину составляли французы — бретонцы и провансальцы; что касается остальных, то это были преимущественно англичане, греки и корфиоты. Все они были люди искушенные в морском деле и надежные в бою — одним словом, моряки до мозга костей, на которых вполне можно положиться: им было не привыкать к испытаниям. Квартирмейстеры, боцманматы и боцманы хорошо несли службу и были умелыми посредниками между офицерами и матросами. В командование корвета входили старший офицер, четыре лейтенанта и восемь мичманов, опять-таки корфиоты, англичане и французы. Старший офицер, бывалый моряк, капитан Тодрос, до тонкостей изучил моря Архипелага, которые корвету предстояло обследовать вплоть до самых отдаленных мест. Трудно было найти остров, не известный ему в подробностях — со всеми бухтами, заливами и вырезами берега. Трудно было отыскать островок, не обнаруженный им во время его прежних походов. Вряд ли существовали фарватеры, глубина которых не была бы запечатлена в его памяти с той же точностью, что и на картах.

Этот пятидесятилетний офицер, грек с острова Гидры, служивший ранее под началом Канариса и Томазиса, должен был стать неоценимым помощником для командира «Сифанты».

Первую часть своей экспедиции по морям Архипелага корвет совершил под командой капитана Страдены. Как уже говорилось, сперва плавание проходило довольно удачно. Потопленные корабли и захваченные в плен пираты — таково было успешное начало. Но дело не обошлось без весьма ощутимых потерь для команды и офицерского состава. И если в течение долгого времени о «Сифанте» не было никаких известий, то это объяснялось тем, что 27 февраля в виду острова Лимнос корвету пришлось выдержать бой против целой флотилии пиратов.

В этом бою «Сифанта» потеряла не только сорок человек убитыми и ранеными, но также и своего командира Страдену, смертельно раненного ядром на юте.

Тогда командование корветом принял капитан Тодрос; добившись победы в этом бою, он повел «Сифанту» в порт Эгины для неотложного ремонта корпуса и рангоута.

Здесь через несколько дней после прибытия «Сифанты», к общему удивлению, выяснилось, что корвет был за очень высокую цену приобретен неким банкиром из Рагузы, чей поверенный явился в Эгину для оформления судовых документов. Все это совершилось так гладко, что не возникло никаких споров; с соблюдением всех формальностей было установлено, что корвет не принадлежит больше своим прежним хозяевам, судовладельцам-корфиотам, чья прибыль от его продажи оказалась весьма значительной.

Но хотя «Сифанта» и сменила владельца, назначение ее осталось прежним. Очистить воды Архипелага от кишевших в них бандитов, вернуть на родину по мере возможности тех невольников, которых ей удастся освободить, не складывать оружия до тех пор, пока не будет уничтожен самый ужасный из морских разбойников — пират Сакратиф, — такова по-прежнему была миссия, возложенная на «Сифанту». По окончании ремонтных работ помощник командира получил приказание направиться к северному побережью Хиоса; там должен был находиться новый капитан, которому предстояло стать на корвете «первым после бога».

В это время Анри д'Альбаре и получил то лаконичное послание, в котором ему сообщали, что в командовании корвета «Сифанта» есть вакантное место.

Читателю уже известно, что он принял предложение, не подозревая того, что это еще не занятое место было местом командира. Однако, едва он ступил на палубу, офицеры и матросы отдали себя в его распоряжение, а пушечный салют возвестил поднятие корфиотского флага.

Все сведения о корвете Анри д'Альбаре получил от капитана Тодроса. Акт, в силу которого он вводился в командование корветом, был в полном порядке. Таким образом назначение молодого офицера не могло никем оспариваться, впрочем, оно и не оспаривалось. Многие офицеры корвета уже знали своего командира. Им было известно, что, имея звание капитан-лейтенанта, он был одним из самых молодых и в то же время самых выдающихся офицеров этого ранга во французском флоте. Его участие в войне за независимость принесло ему заслуженную известность. Поэтому с первого же смотра, произведенного им на борту «Сифанты», имя его было на устах у всего экипажа.