Белое танго

— Ну что, хвостатая, ты что-нибудь понимаешь? Я — нет.

Белка посмотрела на нее круглым глазом и, ничего не ответив, вернулась к прежнему занятию.

— Доброе утро!

Таня резко поднялась. На нее, приветливо улыбаясь, смотрел длиннолицый и лысый молодой человек в синем пиджаке.

— Я Терри, администратор. А вы — Дарлин, наша новенькая?

Таня наклонила голову в подтверждение.

— Гуляете? — участливо осведомился он. — Я только попрошу вас за ворота не выходить и вправо от променада не уклоняться. Там, видите ли, чужие владения, хозяева будут недовольны.

— Спасибо, Терри. А то я здесь ничего еще не знаю.

Она исподволь оглядывала администратора. Впечатления сильного рукопашного бойца не производит, хотя как знать. Из вооружения — только уоки-токи на ремешке. Лицо незамысловатое.

— Завтрак у нас в семь пятнадцать. Постарайтесь не опаздывать.

Она посмотрела ему в спину и двинулась дальше. Ворота представляли собой два красиво сложенных из камня столбика по обеим сторонам дорожки. Один из столбиков украшала мраморная доска со словами: «Элвендейл. Частная собственность. Въезд по пропускам». Никаких шлагбаумов, никакой охраны, только из кустов поблескивают красные пятачки датчиков. За ворота Таня выходить не стала, свернула налево. Минут через сорок дорожка, описав круг мимо лужаек и рощиц, привела ее обратно в Элвендейл-хаус. У входа ее уже встречал улыбающийся Терри, препроводивший ее в столовую и показавший место за женским столиком.

Соседок оказалось трое: пожилая толстушка с голубой челкой, чуть-чуть не дотягивающая до типажа «достойной старой дамы», высушенная карга неопределенного возраста и совсем молодая девица, заторможенная, с остановившимся туманным взором и сальными волосами, уложенными в замысловатую прическу. Остальные столики были заняты мужчинами всевозможных образцов и типов. Там громко смеялись, перекидывались непонятными Тане шуточками, нередко кидали на нее взгляды, один даже подмигнул.

— Добро пожаловать в «Элвендейл», душечка, — приветливо сказала толстушка.

— Я — Бекки, застольный капитан, а это — Ширли и Джейн. Это твоя первая лечебница, да?

— Угу, — коротко отозвалась Таня, ковыряя вилкой в салате с лососем.

— Считай, повезло. «Элвендейл» — местечко особенное, прямо райский уголок, а доктор Хундбеграбен — такая душка. Я здесь четвертый раз — и все добровольно., .. А тебя, милочка, что сюда привело?

— Да так…

— Я понимаю, лапушка. Ну, ничего, скоро ты поймешь, что у всех нас тут одинаковые проблемы, и только полная открытость поможет нам обрести исцеление.

— Открытость, честность и искренняя готовность, — встрепенувшись, высказалась заторможенная Джейн и вновь впала в ступор.

После завтрака все отправились на утреннее богослужение, а Таню пригласили на беседу к директору. «Ну вот, начинается», — подумала она на пороге кабинета, больше похожего на выставку дипломов и кубков. Беседа, однако, получилась совсем не такая, на которую рассчитывала Таня. Представительный седовласый мужчина осыпал ее любезностями, выразил робкую надежду, что дорогая гостья не слишком остро переживает неудобства, сопряженные с некоторыми ограничениями, вызванными, поверьте, исключительно заботой о благе гостей.

— Внешний мир должен остаться за воротами «Элвендейла», ибо для всех, кто пришел сюда обрести спасение, все люди, места и вещи внешнего мира окрашены в мрачный цвет химической зависимости, подчинившей себе все естество, — вкрадчиво говорил директор, накрыв Танину ладонь своей. — И лишь очистив свое сознание, тело и душу, полностью обновившись, познав радость истинного человеческого общения, высокую духовность, веру и силу противостоять пагубному пристрастию, возвратитесь вы в мир, искрящийся новыми гранями… Газеты, радио, телевидение, телефон и другие средства связи — в «Элвендейле» не знают, что это такое. Книги и музыка — только из рекомендованного списка. Свидания исключены. Письма, не более одного, каждую среду подаются в незапечатанном конверте администратору Мэри-Лу Эйч. У нее же по вторникам можно получить двадцать пять фунтов на карманные расходы. Если возникнут какие-либо проблемы или вопросы — милости прошу ко мне. Я принимаю каждый второй четверг с трех до пяти.

— Скажите, доктор Хундбеграбен…

— Просто Адольф, дорогая. Мы все здесь одна семья.

— Извините, Адольф, я… для меня все это так неожиданно… Я даже не помню, как попала сюда…

— Неудивительно. Вас привезла карета «скорой помощи».

— Но мои документы, чековая книжка… Здесь ведь, как я понимаю, частная клиника… Директор поморщился.

— Прошу вас, Дарлин, не употребляйте слова «клиника». «Элвендейл» — это прибежище. Прибежище для усталых душ.

— Но…

— Счастлив был побеседовать с вами, Дарлин. Не бойтесь, все будет хорошо.

А вот за это еще предстоит побороться… Вычислив полковника Паунда еще до завершения хэмпстедского проекта, она заняла позицию осторожного ожидания. В принципе нетрудно было догадаться, что коль скоро за ее раскрутку взялись спецслужбы, то рано или поздно встанет вопрос о сборе компромата на высокопоставленных лиц — для чего же еще нужны бордели, курируемые разведкой или контрразведкой? Она все ждала, когда партнер приоткроет карты, готовилась к блефу, к крутой торговле. Когда рано утром юный посыльный из «Наннери» вручил Тане кассету с ночными экзерсисами высокого зарубежного гостя — осталось загадкой, как мальчишку не притормозили люди Паунда, должно быть, просто не учли такого варианта, — и она просмотрела отснятый материал, пришлось срочно перекраивать сценарий и переходить к бурной импровизации. Выход из игры был уже невозможен, а ставки взлетели столь стремительно, что оставалось лишь бросить на кон собственную жизнь. Покидая «Бьюфорт-хаус» под ручку с полковником, Таня понимала, что выиграла, как минимум, отсрочку, и готовила себя к разным схемам дальнейшего развития игры, которую начала не она. Скорее всего, предстояла вербовка — с разными иезуитскими проверочками, провокациями, выкручиванием рук (возможно, и в прямом смысле), с шантажом. Совершенно не исключено, что всплывет история с безвременной кончиной мужа, с исчезновением мистера 0'Брайана, даже что-то из доанглийского периода в ее красочной биографии — кто поручится, что у англичан нет ни единой ниточки к тому же Шерову. Но такого поворота не могла предположить и самая богатая фантазия. Дарлин Т., пациентка бредового «Эл-вендейла», возглавляемого аж Адольфом Хундбегра-беном. Зарывшим собаку…