Революция муравьев

— Мне наплевать на право, — заявила Жюли.

— Ты должна закончить обучение, чтобы стать членом общества.

— Мне наплевать на общество.

— А на что же тогда тебе не наплевать? — спросила мать.

— На все наплевать.

— Что ты делаешь в свободное время? Тебе нравится какой-нибудь мальчик?

Жюли прислонилась к спинке стула.

— Мне наплевать на любовь.

— Мне наплевать, мне наплевать... Ты только это и повторяешь. Тебе надо чем-то или кем-то интересоваться, — настойчиво повторила мать. — Ты такая хорошенькая, мальчики должны ходить за тобой толпами. Жюли состроила рожицу. Светло-серые глаза стали упрямыми.

— У меня нет мальчика, и я заявляю тебе, что я к тому же, до сих пор девственница.

Выражение презрительного изумления появилось на лице матери. Потом она расхохоталась.

— Сейчас только в научно-фантастических романах можно встретить девятнадцатилетнюю девственницу.

— ...Я не собираюсь ни заводить любовника, ни выходить замуж, ни рожать детей, — продолжала Жюли. — И знаешь почему? Потому что я боюсь стать похожей на тебя.

К матери вернулась её самоуверенность.

— Бедная моя девочка, ты вся — одна сплошная проблема. Слава Богу, я записала тебя на приём к психотерапевту! На четверг.

Мать и дочь привыкли к перепалкам. Эта длилась ещё час, и за весь обед Жюли смогла проглотить всего лишь вымоченную в ликёре «Гран Марнье» вишенку, украшавшую мусс из белого шоколада.

Что касается отца, то он, несмотря на то что дочь не раз толкала его под столом ногой, хранил обычное бесстрастное выражение лица и остерегался вмешиваться.

— Ну же, Гастон, скажи что-нибудь, — призвала его супруга.

— Жюли, слушай свою мать, — лаконично бросил отец, складывая салфетку.

Вставая из-за стола, он заявил, что хочет лечь пораньше, так как завтра на заре собирается совершить вылазку на природу с собакой.

— Можно мне пойти с тобой? — спросила девушка. Отец покачал головой.

— Не в этот раз. Я хочу получше исследовать тот овраг, который ты нашла, и я хочу пойти один. И потом — твоя мать права. Чем болтаться по лесу, лучше позубри уроки.

Когда он наклонился, чтобы поцеловать её и пожелать спокойной ночи, Жюли прошептала:

— Пап, не бросай меня.

Но он сделал вид, что ничего не слышит. Только сказал:

— Приятных снов, дочка.

И вышел, уводя собаку на поводке.

Воодушевившийся Ахилл хотел было полететь стрелой, но только плавно заскользил длинными невтягивающимися когтями по безупречно натёртому паркету.

Жюли не хотела затягивать пребывание с глазу на глаз со своей родительницей. Будто бы по нужде, она побежала в туалет.

Как следует заперев дверь и усевшись на крышку унитаза, черноволосая девушка со светло-серыми глазами словно рухнула в пропасть, куда глубже той, что была в лесу. На этот раз её никто не достанет оттуда.

Она потушила свет, чтобы остаться совершенно с самой собой. Чтобы подбодрить себя, снова замурлыкала: «Зелёная ножка ползёт по дорожке», но на этот раз ей не помогло. Она как бы затерялась в мире, настолько превосходящем её. Она чувствовала себя маленькой, крошечной, как муравей.

9. О ТОМ, КАК НЕПРОСТО ПОСТОЯТЬ ЗА СЕБЯ

Муравей мчится изо всех сил своих шести лапок. Он бежит так быстро, что ветер пригибает его усики.

Он петляет и кружит между ноготками, анютиными глазками и лютиками, но его преследователь не отстаёт. Ёж, мастодонт, бронированный острыми шипами, упорно гонится за муравьём. Запах мускуса отравляет воздух. Земля дрожит от каждого его шага. Чьи-то клочки ещё болтаются на его иглах, и, если бы у муравья было время присмотреться, он увидел бы тучи блох, снующих вверх и вниз и прыгающих по колючкам.

Старый рыжий муравей, надеясь оторваться от преследователя, спрыгивает с откоса. Но этим ежа не остановишь. Иголки защищают его при падении и, если нужно, служат амортизатором. Он свёртывается в клубок, чтобы лучше катиться, а потом вскакивает на все четыре лапы.

Старый рыжий муравей прибавляет скорость и вдруг видит перед собой что-то вроде белого и гладкого туннеля. Он не сразу понимает, что же это такое. Вход достаточно широк для муравья. Что это может быть? Туннель слишком просторен, чтобы быть норой сверчка или кузнечика. Может быть, убежище крота или паука?

Отогнутые назад усики не могут распознать запах. Он вынужден призвать на помощь зрение, которое даёт чёткую картинку лишь вблизи. И вот он уже близко настолько, что видит. Этот белый туннель совсем не укрытие. Это... разинутая пасть змеи!

Сзади ёж, впереди змея. Определённо, мир не для индивидуалистов-одиночек.

Старый рыжий муравей видит единственный выход — веточку, за которую можно уцепиться и залезть наверх. А ёж уже сунулся длинной мордой в пасть рептилии.

Ёж, цапнув змею в шею, поспешно отступает. Та немедленно свёртывается спиралью вокруг себя самой. Ей не нравится, когда кто-то залезает к ней в глотку.

С высокой ветки старый рыжий муравей ошеломлённо наблюдает за битвой двух разбойников.

Длинный холодный шланг против тёплого колючего шара. Жёлтые, с чёрным разрезом, глаза гадюки выражают не страх, не ненависть, а спокойный расчёт. Она старается правильно расположить свою смертоносную пасть. А ёж, наоборот, паникует. Он выгибается и пытается бросить свои иглы на штурм живота рептилии. Его проворство невероятно. Его маленькие когтистые лапы неистово царапают непробиваемые иглами чешуйки змеиной кожи. Ледяной хлыст обвивается вокруг ежа и сжимает его. С сухим щелчком пасть гадюки открывается и обнажает двойные ядовитые крючки, сочащиеся смертельной влагой. Ежам не страшны ядовитые укусы гадюк, если только они не попадают точно в нежный кончик морды.

Битва ещё не кончена, а старый рыжий муравей вдруг чувствует, что его уносит. К его большому удивлению, веточка, за которую он уцепился, медленно приподнимается. Он было подумал, что её колеблет ветром, но ветка отделяется от остальных ветвей и ползёт вперёд, и тут муравей перестаёт вообще что-либо понимать. Ветка перемещается неспешно и, сонно покачиваясь, перепрыгивает на другой сук. Потом решает взобраться на ствол.

Старого муравья, чрезвычайно удивлённого, несёт на себе бродячая ветка. Он смотрит вниз и догадывается. У ветки есть глаза и ножки. Никаких древесных чудес. Это не ветка, а палочник.

Насекомое с удлинённым и хрупким телом, спасающееся от своих врагов мимикрией, принимая вид палочек, веточек, листочков и стебельков, на которых живёт. Наш палочник так преуспел в своей маскировке, что тело его покрылось изображением древесных волокон, с пятнышками и коричневыми надрезами, как будто его слегка проели термиты.

Другая особенность палочника: его неторопливость — часть мимикрии. Никому не придёт в голову нападать на нечто столь медленное, с виду неподвижное. Старый муравей наблюдал однажды любовные игры палочников. Самец — он был поменьше, — приближаясь к самке, на перестановку каждой лапки тратил секунд по двадцать. Самка слегка отстранилась, а самец оказался настолько непроворным, что не смог её догнать. Что за беда! Ожидая своих легендарно неторопливых самцов, самки в результате сами нашли выход. Некоторые виды оригинально решили проблемы репродукции. Партеногенез, девственное размножение, — никакой необходимости в совокуплении. Палочникам не нужен партнёр для воспроизведения, они заводят детей просто так, достаточно этого пожелать.

Веточка, на которой уехал муравей, оказывается самкой, так как неожиданно для муравья начинает откладывать яйца. Одно за другим, очень медленно, конечно, она выдавливает из себя яйца, которые падают и отскакивают от листьев, как затвердевшие капли дождя. Искусство маскировки у палочников развито настолько, что яйца их похожи на зёрнышки.

Муравей чуть прикусывает свою веточку, чтобы узнать, съедобна ли она. Но у палочников для защиты есть не только мимикрия: они умеют изображать мёртвых. Почувствовав острие мандибулы, насекомое впало в каталепсию и свалилось на землю.