Ускользающие улики

Совсем не красотка, никто ни разу не видел ее в обществе какого-нибудь кавалера. Так вечно твердят знакомые и родные, но в данном случае вроде бы так оно и есть. После тех двух открыток ни слуху ни духу, и никаких следов.

— А открытки случайно не фальшивые?

— Не знаю. У родителей сомнений не возникло, и у мисс Каннингэм тоже. Мэгги раньше из дому не уезжала, и единственный образец ее почерка — кроме открыток, — который мы имеем, это подпись в ее удостоверении личности. Да и за этот образец вряд ли кто поручится: открытки она нацарапала как курица лапой, а в ручке, которой она подписывала удостоверение, видимо, почти кончились чернила.

— И что же мы имеем?

— По сути говоря, ничего. Если хотите знать мое мнение, вся эта суета из-за двух открыток с паддингтонскими штемпелями совершенно напрасна. Наверняка с мисс Мэгги произошел несчастный случай. У нее были старые родители, она была примерной дочерью и зарабатывала всем на жизнь. Она бы не уехала просто так, бросив отца с матерью на произвол судьбы. Вопрос в том, что привело ее в Лондон и заставило задержаться там на неделю? Если открытки не подделка, то вопрос остается открытым. Если же подделка, тогда не мешало бы знать, кто их написал и зачем.

— Не поздновато ли это выяснять, сэр? — спросил Фрэнк Эбботт. — И я все-таки не пойму, почему именно сейчас вдруг назрела необходимость ехать в Мэлбери?

Лэм насупил брови.

— Дело в том, что в Доллинг-грейндж зафиксирована утечка информации. Нас просят разобраться. Официальное расследование в данных обстоятельствах исключено, поэтому мы решили, что неплохо бы вам взять небольшой отпуск и наведаться с визитом в те края — с частным, разумеется. Было бы неплохо прислушаться к местным сплетням, — он прокашлялся и добавил, — я хотел сказать, к светским беседам.

Фрэнк Эбботт выпрямился. Почтительность и внимание сменились еле сдерживаемой улыбочкой, он шутливо проговорил:

— Кто вам действительно нужен, так это мисс Силвер.

Старший инспектор помрачнел и сдвинул брови. Но бури не последовало. Он покорно согласился, что она очень их выручила, но тон его был несколько ворчлив.

— Как раз тот случай, где ее помощь не помешала бы.

Люди, конечно поговорить любят, но, увы, не с полицией. Вот здесь-то мисс Силвер нас бы и подстраховала. Она умеет расположить к себе людей, сидит себе со своим вязаньем, эдакая трогательная милая старушка. Она приветлива с людьми, интересуется их жизнью, и, заметьте, это лучшая тактика: они готовы выложить ей всю подноготную.

А попробуйте-ка вы или кто-то из местных полисменов явится к ним с блокнотом и карандашом, они сразу молчок, прикусят язычок. В деревнях много чего случается, о чем не принято говорить — с чужаками, разумеется. Местные-то обо всем знают, шу-шу-шу друг другу, но до полиции, само собой, ничего не доходит, а если те придут с вопросами — никто ничего не видал, не слыхал. Я сам вырос в деревне, так что знаю. Жизнь там сильно изменилась, конечно, с тех пор: автобусы, кино, радио, молодежь все больше уезжает в город, — но по сути они остались прежними. Поговорите с мисс Силвер, а? Может, у нее найдется в Мэлбери закадычная приятельница, и она согласится наведаться к ней в гости. Запомните: нужно, чтобы все вышло как бы невзначай, иначе не стоит и связываться. Чем быстрее мы все провернем, тем лучше. Если там что-то нечисто, надо поскорее узнать, в чем там дело. Или удостовериться, что на авиабазе все в норме — пока не пронюхало правительство.

Глава 6

Мисс Силвер разлила кофе в нарядные чашечки из сервиза, подаренного ей к Рождеству благодарным клиентом.

У чашечек был голубой с позолотой край и орнамент из пестрых букетиков, у блюдец — такой же край и редкие цветы по белому фону. Должным образом оценив симпатичный сервиз, Фрэнк Эбботт с наслаждением потягивал кофе и ждал подходящего момента для начала деловой беседы. Ни у кого из своих многочисленных родственников ему не было так уютно, как у мисс Мод Силвер. В ее квартире с синими переливчатыми портьерами, ковром того же тона с цветочным рисунком, изящным письменным столом и викторианскими креслами из светлого резного дерева, обивка которых была в тон портьерам, он чувствовал себя как дома. Все картинки на стенах ему давно знакомы: репродукции из старых журналов. Сама мисс Силвер как будто сошла со страницы семейного альбома довоенных лет: волосы, аккуратно забранные под сеточку-паутинку, туфли, вышитые бисером, большой золотой медальон с выгравированными инициалами родителей и прядками их волос внутри. Она была типичной представительницей конца девятнадцатого века, порождением не тронутого войнами островка Викторианской и Эдвардианской эпох. Это обаяние старины отражалось и на внешности, и на поведении, и на суждениях. Даже платье, пусть и без стелющихся по полу складок тех времен, создавало особое впечатление старомодности. Строгая манишка с воротничком под горлышко вызывала в памяти девяностые годы, когда благородной даме не приличествовало носить готовое платье. Поскольку все ее платья шил один мастер, причем из материалов, которыми располагало его ателье, стиль нарядов был примерно одинаков, такие часто можно было раньше встретить в деревнях и на скромных улочках.

В этом милом жилище Фрэнку Эбботту было удивительно спокойно. Он с сожалением поставил на стол кофейную чашечку и, помятуя о служебном долге, заговорил о насущных проблемах.

— Вам ни о чем не говорит название Мэлбери? Может быть, у вас там есть знакомые?

Прежде чем ответить, мисс Силвер поставила свою чашечку на поднос. Время от времени ей нравилось вникать в суть вопроса, таящего что-то неизведанное; так порой птица изучает незнакомую ей разновидность червячка. Сейчас был как разэтакой случай. Мисс Силвер повторила название чуть вопросительно:

— Мэлбери?

Он кивнул.

— Вы случайно никого там не знаете?

— Не то чтобы в самом Мэлбери… А почему ты спрашиваешь?

— Шеф был бы рад, если бы вы знали.

— Что ты говоришь, милый Фрэнк!

— Он хочет, чтобы кто-нибудь хорошенько послушал, что в тех краях говорят. Не в самом Мэлбери, а в соседней деревне Хэзл-грин.

— Боже мой! — Это было самое яркое выражение ее изумления или заинтересованности, и потому он не удивился, когда она добавила:

— Поистине тесен мир!

— Значит, у вас есть там знакомые?

— В Хэзл-грин живет моя школьная подруга.

— Вот это удача, моя дорогая мэм!

Она достала с нижней полки столика, на котором стоял поднос, цветастую сумочку и вынула из нее спицы с узкой связанной в рубчик полоской очень приятного цвета. Скоро Джозефине, младшей дочке ее племянницы Этель Бэркетт, исполнится шесть лет. Вязаные жакетик и джемпер прелестного вишневого цвета будут замечательным подарком. Раньше белокурых детей одевали почти всегда в голубое, но мисс Силвер с удовольствием поддерживала новые веянья в детской моде. Вынув вишневый клубок и взявшись за спицы, она ответила более обстоятельно:

— Мэриан я не видела давно. Не всегда получается поддерживать связь со школьными подругами, ну а когда я всерьез занималась преподаванием, у меня было столько дел… Но совсем неожиданно мы снова с ней встретилась у другой моей школьной подруги, Сесилии Войзи. Это было в прошлом году. Тогда Мэриан и пригласила нас к себе в Доллинг, расположенный неподалеку от Мэлбери. Я с таким удовольствием с ней пообщалась, хотя годы никого из нас не щадят… Она вышла замуж за очень милого человека из старинного графского рода. У них было чудесное поместье, но посыпалось одно несчастье за другим, состояние их резко уменьшилось, а поместье во время войны перешло к государству.

Приподняв бровь, Фрэнк Эбботт спросил:

— Это случайно не Доллинг-грейндж?

— Да, по-моему так оно называется. Семейство Мерридью прожило там не один век, мне бесконечно жаль, что все так печально закончилось. Мэриан овдовела, детей у нее нет, и, наверное, ей теперь даже удобнее жить в небольшом домике, ведь поместье требует больших забот.