Ускользающие улики

Фрэнк терпеливо выслушал эти соображения и цитату и после небольшой паузы сказал:

— Как скажете. Прочешем все и вся. Что ж, пожалуй, я пойду.

Глава 25

Еле заметным жестом мисс Силвер остановила его.

— Не мог бы ты уделить мне еще несколько минут?

— Конечно. В чем дело?

— Нужно навести кое-какие справки. Я этого сделать не могу, но была бы очень признательна, если бы ты мне помог.

Какой мягкий и деликатный подход, не к месту улыбнулся сам себе Фрэнк. Как таскать каштаны из огня, так это ему. Но вспомнив, что просьбы его наставницы всегда оказывались ненапрасными, сделал серьезное лицо.

— Да, мэм, какие?

— Ты помнишь, я говорила тебе о некой миссис Мэйберли.

— О да! Генри Каннингэм и роковое кольцо. Кольцо исчезло, и все решили, что его стащил Генри. После чего он бежал за границу и не появлялся целых двадцать лет.

Старая история. Кого же мне прикажете вызвать на допрос: миссис Мэйберли или опального Генри?

Мисс Силвер взглянула на него слегка осуждающе.

— Ни ее, ни его. Миссис Мэйберли покинула здешние места — и вообще Англию — сразу же после пропажи кольца. Кажется, они с мужем отбыли в Америку. Просто хотела тебе напомнить.

В его глазах блеснул иронический огонек.

— Финал истории очень современен. Что ж, я весь внимание!

Она продолжила:

— Меня заинтересовала одна любопытная подробность.

Та давняя история, связанная с кражей или, точнее, с пропажей драгоценностей, тут не единственная. В воскресенье к миссис Мерридью приходила на чай мисс Крю и стала рассказывать о некой леди Мюриел Стрит. Они с мужем живут в Хойз, это большое поместье за деревней.

Так вот, миссис Стрит, насколько я поняла, имеет обыкновение рассказывать каждому встречному обо всех своих проблемах. И представь: недавно она узнала, что чудесная бриллиантовая брошь, подаренная ей ее крестной матерью, — подделка. И огромный основной камень, и мелкие бриллиантики, которыми он окружен. Она полагала, что это кольцо стоит больших денег. Но оценщик сказал, что все камни до единого — фальшивка.

— Так-так, — произнес Фрэнк. — Напрасно она всем об этом докладывает.

Мисс Силвер развернула полусвязанные вишневые рейтузики.

— То же сказала и мисс Крю. И тут же сообщила о том, что леди Мэлбери недавно обнаружила, что драгоценное старинное колье — его надевала ее прабабушка на коронацию королевы Виктории, — на самом деле тоже подделка.

Мисс Крю весьма сурово отозвалась о лорде Мэлбери, который разболтал эту тайну. Леди Мэлбери, думаю, промолчала бы, но ее муж, общительный и легкомысленный человек, со многими это обсуждал и очень откровенно удивлялся тому, что кто-то из его предков подменил колье, и пытался понять, кто именно.

— Наверняка он тоже решил оценить колье, — быстро отреагировал Фрэнк, — но было уже поздно. Боюсь, что его предки тут ни при чем.

Мисс Силвер кашлянула.

— Ему это, видимо, не пришло в голову. Леди Мэлбери — дама изысканная и слывет красавицей. Он, скорее всего, единственный в графстве, кто не верит, что она сама могла его продать. Замечательные драгоценности встречаются редко, и можно произвести замену почти без риска, главное, чтобы от не попались на глаза оценщику.

Фрэнк засмеялся.

— А как его потом оценят в завещании, леди Мэлбери не волнует. Только между нами: интересно, сколько раз такие фокусы уже проделывались? Большинство знатных семейств теперь на мели и считают, что глупо беречь драгоценности, которые лишь оценщик способен отличить от подделки Да, все это очень занятно, но куда это нас приведет?

Мисс Силвер достала из сумочки новый клубок, на миг целиком сосредоточившись на том, чтобы узелок, соединяющий шерстяные нити, получился почти незаметным.

И только после этого она ласково произнесла:

— Если бы ты изыскал возможность расспросить леди Мэлбери и леди Мюриел Стрит…

— Но, дорогая мэм, на каком основании?

— Я ожидала этого вопроса.

— Что же у вас на уме — леденящие кровь догадки?

— Фрэнк, дорогой! Как можно!

— Ладно, возьмем другое слово, скажем, подозрение?

— Вряд ли.

— Тогда что же?

Отвлекшись от вязания, она посмотрела Фрэнку в глаза.

— Не знаю даже, как это объяснить… У меня такое предчувствие, что все эти невероятные происшествия, почему-то преследующие жителей этой скромной деревни, могут быть связаны между собой. Пока у меня нет доказательств на этот счет, но я подумала, вдруг в разговоре с леди Мэлбери и леди Мюриел что-то прояснится… Заменить драгоценность качественной копией мог только тот, кто располагал фотографией или рисунком тоже соответствующего качества, чтобы подделать оригинал. Далее. Совершить подмену может далеко не каждый. Только член семьи, либо чей-то друг, либо родственник, имеющий доступ ко всему, что есть в доме. Все эти варианты надо проверить. Я думаю, что вариант с родственником наиболее вероятен. Может, я ошибаюсь, но… Мне на ум приходит один человек… Но надо все разузнать как следует.

— Какой человек? — удивленно спросил Фрэнк.

— Пока не буду называть. Та особа, которую я имею в виду, хорошо знакома со многими жителями графства, многое о них знает. В молодости она, между прочим, увлекалась рисованием. Обожает свой дом и род и предана семейным традициям. Одна из пропавших женщин работала у нее.

— Мисс Каннингэм? Мисс Крю? — стал гадать Эбботт. — Полиция пристально следит за Дауэр-хаус. Это вполне разумно. Генри не было здесь более двадцати лет, Николас работает в Доллинг-грейндж, а мисс Каннингэм нанимала бесследно исчезнувшую Мэгги Белл. Мне кажется, можно уже смело говорить — покойную Мэгги Белл.

Мисс Силвер снова принялась быстро нанизывать петли.

— Прошлой ночью здесь произошло кое-что очень неприятное. Я, пожалуй, расскажу тебе об этом.

— Да, было бы неплохо… Но вы говорите «здесь».

— Нет-нет, я имею в виду не этот дом.

— Слава богу! — Фрэнк вздохнул с облегчением. — Кого же на этот раз огорчили и каким образом?

— Мисс Каннингэм, — мисс Силвер подробно описала «находки» под лестницей и в камине и догадки миссис Хаббард.

Фрэнк скептически нахмурился.

— Говорите, мисс Каннингэм сожгла какую-то веревку? Видимо, перед этим споткнувшись об нее. А миссис Хаббард подобрала оставшийся кусок Он вдруг почувствовал себя малолетним учеником, допустившим ошибку. Собеседница смотрела на него с мягким упреком.

— Это была не веревка, Фрэнк, а садовая бечевка. — Отложив спицы, она извлекла из сумочки заклеенный конверт и протянула его Фрэнку. — Это куски, найденные миссис Хаббард. Видите, бечевка просмолена, несомненно, для сохранности, а значит, пользовались ею для садовых работ, а не дома. Взяли именно бечевку потому, что темный цвет делал ее совершенно незаметной на фоне ковровой дорожки. Кроме того, миссис Хаббард сообщила, что на стойках перил на уровне шестой ступеньки от лестничной площадки появились потертости, похожие на следы от сильно натянутой веревки, там даже частично облупилась краска.

— Это свидетельство из третьих рук, — разочарованно констатировал Эбботт.

Мисс Силвер стала еще быстрее нанизывать петли, но этим прямо-таки цирковым проворством он уже давно не изумлялся.

— Не совсем так, Фрэнк. Сегодня миссис Мерридью сводила меня в Дауэр-хаус на экскурсию. Мисс Каннингэм любезно провела нас по всем комнатам. Многое там — находка для историка, ну а мне еще и представилась возможность проверить рассказ миссис Хаббард. Лестница, ведущая наверх к спальням, выкрашена в темно-шоколадный цвет. Мисс Каннингэм посожалела о том, что перила и стойки покрасили перед их приездом. Но перила не из дуба, а из гораздо менее твердой породы, поэтому пришлось красить для большей сохранности. Пока мы беседовали, я успела осмотреть перила и убедилась в верности слов миссис Хаббард. На двух упомянутых ею стойках действительно облупилась краска, и на углах отчетливо были заметны следы от бечевки. И еще я собственными глазами увидела на правой голени мисс Каннингэм отекший красный рубец, он просвечивал сквозь капроновый чулок. Было также очевидно, что она пережила какую-то серьезную неприятность. Вчера на чаепитии у миссис Мерридью настроение у нее было великолепное. А сегодня она выглядела так, будто не спала всю ночь и явно была чем-то встревожена. Тем не менее с большим удовольствием водила нас по дому. Возможно, была даже рада отвлечься от своих тревог, но они не давали ей покоя, и порою она теряла нить разговора, путала слова, сбивалась…