Ускользающие улики

Лестер вошел в комнату вслед за Розаменд и увидел смеющуюся Дженни, а рядом с ней ну просто настоящую «кинозвезду». Это сравнение пришло Крейгу на ум сразу, и лишь потом он стал гадать почему. Николас Каннингэм был хорош собой, но красавцы попадаются не только среди звезд. Светлые волосы вьются, но, справедливости ради, надо отметить, что он этим не красуется, наоборот, пытается их гладко зачесать. И не его вина, что глаза у него почти такие же ярко голубые, как у Дженни. Стройная гибкая фигура, улыбчивое лицо, приятный голос и абсолютная непринужденность, будто пришел к себе домой… За какое из этих «прегрешений» можно его осудить?

Крейг не знал, за что именно, но приговор изначально был суровым. И поводов для подобного вердикта было предостаточно.

Друг другу их представила Дженни:

— Крейг — Николас. Теперь вы знакомы, и можно пить чай. Все пирожные уже здесь. И тебе не надо идти за подносом с чашками, Розаменд. Мисс Холидей еще не ушла и сказала, что все принесет, как только мы позвоним.

— Но она ведь никогда этого не делает, — изумилась Розаменд.

Дженни забыла о взрослых манерах.

— Значит, сделала нам просто ужас какое одолжение, — хихикнула она. — Она ни за что бы не согласилась, но ей ужасно хочется взглянуть на Крейга. Она никак не может это сделать. И даже готова была сама открыть парадную Дверь, но только Розаменд всегда ее обгоняет.

— Дженни!

— Но ведь это правда. Ну я и сказала ей, что она могла бы принести нам чай. Она сказала, что готова сделать такое одолжение, а сама вся сияла, как Панч[3].

— Кто такая мисс Холидей? — спросил Крейг. — И почему она хочет на меня посмотреть?

Оказалось, что из двух девушек-поденщиц лишь одна, Иви, действительно была молода. Другая же, мисс Холидей, была особой неопределенного возраста, но с определенными претензиями. К несчастью, она еще и работала хуже шустрой шестнадцатилетней Иви. Порывистая Иви, смело кидавшая в кипяток фарфоровые тарелки и не глядя выхватывавшая их из-под струи, не разбила и половины того, что разбила мисс Холидей. «И как это у нее получается, мисс Розаменд, не знаю. И ведь она ни капельки не спешит. Таких копуш я сроду не видала. У нее просто все валится из рук. Так что лучше отнесите этот поднос с фарфором к мисс Крю, не то она опять все переколотит».

Дженни с удовольствием представляла это в лицах. Она наклонила голову и, глядя себе под нос, проворчала: «Еще одна уникальная тарелка!» — самым грозным тоном тети Лидии, после чего собиралась изобразить смущенную мисс Холидей, лепетавшую, что мыть такую посуду она не привыкла. И тут в дверь что-то стукнуло — Николас бросился ее открывать. На пороге стояла мисс Холидей, держа небольшой поднос с пятью разнокалиберными чашками, с коричневым фаянсовым молочником и с большим ярким чайником, у которого был отбит носик. Худая, сутулая женщина с трудом держала поднос. Николас поспешно забрал его и поставил на стол перед Розаменд.

Худая служанка тут же принялась рассматривать Крейга Лестера и решила, что он видный джентльмен. Ей нравились крупные мужчины, а этот стоил двоих Николасов Каннингэмов. Только всякие глупые девчонки воображают себе невесть что по поводу мистера Николоса. Просто стыдно смотреть, как они за ним бегают. Конечно очень мило, что он заходит в Крю-хаус и так улыбается мисс Розаменд, но прошлую среду она собственными глазами видела его в Мэлбери, в трактире «Одеон» с той разбитной девицей из табачной лавки на Кросс-стрит. Размалевалась и расфуфырилась в пух и прах, небось ухнула на это все свое жалованье, а может, и жалованье Николаса впридачу. И полвечера ее голова лежала на его плече — во всяком случае, когда сама мисс Холидей входила и выходила, — а уж про остальное время и говорить нечего. Мисс Холидей не позволяла себе фыркать — уж прилично себя вести она как-нибудь умела, но мысленно фыркнула, когда Николас галантно забрал у нее поднос и сам поставил на стол.

Она снова посмотрела на мистера Лестера. Мужчин она не очень жаловала, но тем не менее он ей нравится куда больше Каннингэма. Конечно и он, небось, не подарок, и у пего найдутся грешки. Чувство собственного превосходства у мисс Холидей подпитывалось наблюдениями за недостатками других.

Она так увлеклась своими мыслями, что ей и в голову не пришло, что давно пора удалиться. Она так и стояла в дверях в своем нелепом выцветшем фартуке, едва закрывавшем зеленое платье, на жилистой шее голубели яркие бусы, рот слегка приоткрылся, светлые глаза беззастенчиво изучали Крейга. Он бы очень хорошо смотрелся в роли ковбоя: мчался бы на роскошном коне, чтобы тебя спасти, еще миг — и он выхватит тебя из рук индейцев…

Как вдруг голос Розаменд вторгся в ее сладкие грезы — Большое спасибо, мисс Холидей.

Она с огорчением отошла от двери, даже забыв ее прикрыть.

Исправив оплошность мисс Холидей, Николас сердито откомментировал:

— Эта женщина не в себе. Когда-нибудь ночью она подожжет дом, пока вы все будете спать в своих постелях.

Дженни ехидно усмехнулась.

— Когда мы спим в своих постелях, по крайней мере я, — ее здесь не бывает. Не знаю, спит ли тетя Лидия, но Розаменд долго не ложится. И бедненькая мисс Холидей при всем желании не сумеет нас поджечь. Девушки, — фыркнула Дженни, переключившись на другую тему, — подумать только, мисс Холидей называть девушкой! Ну, в общем, бедные девушки уходят ровно в восемь. По воскресеньям Иви не приходит, а мисс Холидей даже нравится приходить: здесь можно перекусить во время ленча, а позже попить чаю. — Она снова передразнила ноющий голос прислуги: «Только поймите, я готова прийти, но это одолжение, мисс Максвелл».

Крейг подал ей чашку чаю. Розаменд встревожилась:

— Дженни, хватит!

А Николас со смехом поставил ей на колени тарелку сладких пышек и сказал:

— Кушай, деточка, и дай старшим немножко поговорить.

Дженни от обиды покраснела до корней волос, но его это только позабавило.

Мисс Холидей не сразу спустилась в комнату экономки: миссис Болдер все равно не сядет пить чай без нее. Мисс Холидей захотелось совершить доброе дело, и она решила проверить, хорошо ли горит камин в комнате мисс Крю.

Она не отдавала себе отчета в том, что к благому намерению примешивалось любопытство: раньше она никогда не оставалась одна в комнате хозяйки дома. Вернее, она вообще там ни разу не была. Ковер пылесосила всегда мисс Максвелл и протирала кучу понаставленных там безделушек тоже она. Мисс Холидей втайне была благодарна судьбе за то, что ее не подпускали к фарфору, и мисс Крю не следила за ней ежеминутно, как кошка за мышкой.

Мисс Холидей редко сочувствовала другим: мало ли у нее и своих печалей. Но иногда в глубине души она жалела мисс Розаменд.

Она вошла в комнату, оставив дверь распахнутой. Был еще день, но углы комнаты терялись в темноте. Она рискнула включить люстру и чуть не вскрикнула от яркого света. Она даже зажмурилась, а потом оглянулась: вдруг кто-нибудь вошел? Хотя что ж такого? Зажгла свет, чтобы хорошенько проверить огонь в камине. Она пошла к нему и стала на колени. Все было нормально, но если кто войдет она сделает вид, что вроде как об этом не знала. На подставке справа от очага висел смешной наборчик утвари для ухода за камином. Еще одна вещь, которую нужно чистить. Теперь таких ни у кого нет, только у мисс Крю. Нет ничего противнее — чистить эту медь. А на что похожи потом руки! Не отмоешь!

Мисс Холидей взяла с подставки декоративную щетку.

Ясное дело, ею не пользуются. Она вскинула голову: как бы там ни было, а она ее использует и никто ее не остановит. Она смела золу и смахнула воображаемую пыль. Это придало ей уверенности. Она повесила щетку на место и встала с колен. Волнение уже прошло, она немного осмелела. Можно пока и не уходить. Мисс Холидей обошла комнату, рассматривая фарфор и радуясь, что ей не приходится его мыть и протирать. Все эти затейливые тарелочки да блюдечки казались ей нелепыми, но фарфоровые птицы, рядком стоявшие на одной из полочек, ей понравились. Она вообще любила птичек. Она бы не отказалась от таких, если бы их можно было купить. Она бы целого фунта не пожалела, если бы они продавались. Их было шесть, парочками, как и положено для украшений: две зеленые, две желтые и две с коричневыми перышками и розовыми грудками. Мисс Холидей еще раз обошла комнату и решила поправить подушки на кресле мисс Крю.

3

Панч — персонаж английского театра кукол, соответствует Русскому Петрушке.