Тихий пруд

Газеты Мисс Силвер положила на вращающуюся книжную тумбочку, письма племянниц сунула в ящик письменного стола, а записку миссис Смит водрузила на ежедневник.

Славная у нее гостиная! Конечно, на современный взгляд, многовато и мебели, и картин, и, главное, фотографий. В светлых кленовых рамках висели репродукции викторианских шедевров — «Пузыри» Джона Миллейса, «Пробуждение души» Уотса Хоупа и меланхоличный «Олень»

Лэндсира, резные ореховые кресла так и манили присесть своими удобными изгибами подлокотников и мягкими вместительными сиденьями. А фотографии являли собой прямо-таки энциклопедию мод последнего двадцатилетия, вставленную в куда более старомодные рамки, вызывавшие в памяти самое начало века с его плюшем и серебряной филигранью. На самом деле почти все они были связаны с ее расследованиями. Служа справедливости, мисс Силвер когда-то сумела спасти доброе имя, счастье, а нередко и жизнь тех людей, что теперь улыбались с каминной полки, с книжного шкафа и отовсюду, где только для них находилось место. Кроме того, было множество снимков младенцев, которым она в свое время тоже связала пинетки, шарфики и кофточки.

Стоя у письменного стола, мисс Силвер любовалась комнатой. Лучи солнца пробивались сквозь переливчатые ультрамариновые шторы, ложась на полу возле самого края ковра и подчеркивая, как он великолепно подходит к шторам.

Не успела мисс Силвер сесть в кресло за письменный стол, как зазвонил телефон. Сняв трубку, она услышала глубокое контральто:

— Монтэгю-Меншинс, пятнадцать?

— Да.

— Это мисс Мод Силвер? — голос был женский, но настолько низкий, что вполне мог бы принадлежать мужчине.

— Я вас слушаю, — ответила мисс Силвер.

— Вы, вероятно, получили мое письмо с просьбой о встрече — это миссис Смит.

— Да, я его получила.

— Когда я могу с вами встретиться?

— Вообще-то я сейчас свободна.

— Тогда я приеду прямо сейчас. Думаю, что буду у вас минут через двадцать. До свиданья, — в трубке послышались гудки, Мисс Силвер тоже положила трубку. Затем взяла ручку и написала короткое, но резкое письмо Глэдис. Она уже успела приступить к более приятному делу — подробному, пункт за пунктом, ответу милой Этель, когда в дверь позвонили, и мисс Силвер не без сожаления отложила ручку.

Мгновение спустя ее верная Эмма Медоуз открыла дверь и объявила:

— Миссис Смит.

Глава 2

В комнату вошла сутуловатая пожилая женщина. Из-под потрепанной фетровой шляпки с какой-то нелепой и к тому же пыльной вуалью во все стороны торчали седые космы. Несмотря на почти летнюю погоду, женщина была в манто из меха, называемого «кролик под котика», старомодном и слишком длинном, — из-под него виднелся лишь неровный подол какого-то черного шерстяного одеяния.

Закрытые черные туфли на низком каблуке и поношенные черные перчатки дополняли картину.

Мисс Силвер пожала посетительнице руку и пригласила садиться. Миссис Смит тяжело дышала, словно бы запыхавшись, когда же она направилась к указанному мисс Силвер креслу у камина, стало заметно, что она довольно сильно хромает.

Чтобы дать гостье время прийти в себя, мисс Силвер не спеша пересела в кресло по другую сторону камина — напротив гостьи, — протянула руку к мешочку с вязаньем, лежавшему на столике возле кресла, и, достав оттуда моток мягкой белой шерсти, принялась набирать петли для детской кофточки. Хорошо, что она купила так много этой прекрасной, такой мягкой белой шерсти — ведь близнецам Дороти нужен будет полный комплект теплых вещей.

Тем временем миссис Смит достала огромный белый носовой платок и принялась им обмахиваться. Все еще тяжело дыша, она наконец отложила платок и произнесла:

— Вы должны меня извинить. Мне трудно подниматься по лестницам, — голос у нее оказался хриплый, грубоватый, а речь отрывистая, с некоторым намеком на простонародный лондонский выговор.

Мисс Силвер закончила набирать петли, и спицы замелькали, вывязывая модный заграничный узор.

— Пожалуйста — чем могу быть полезна?

— Ну, не знаю даже, — миссис Смит теребила носовой платок. — Я вообще-то к вам как к специалисту пришла.

— Итак?

— Я слыхала про вас от подруги — не важно, от кого именно. И вообще у меня правило такое: меньше слов — больше дела.

Вязание, давно став для мисс Силвер привычным занятием, ничуть не отвлекало ее внимания от собеседницы.

— Мне совершенно безразлично, кто именно порекомендовал вам обратиться ко мне за консультацией, но я должна предупредить, что мои возможности помочь вам во многом будут зависеть от степени вашей откровенности.

Миссис Смит вскинула голову, как лошадь в узде.

— Ну, это смотря по…

Мисс Силвер улыбнулась.

— Смотря по тому, можно ли мне доверять. Но иначе я просто не смогу вам помочь. Полумеры не имеют смысла.

Как заметил в свое время лорд Теннисон: «Во всем доверься иль не доверяйся вовсе».

— Уж больно трудно, — заметила миссис Смит.

— Верю. Но вам придется принять решение. На самом деле вы ведь пришли сюда не консультироваться со мной, не так ли? Просто вам обо мне рассказывали и вы захотели взглянуть на меня и решить, стоит мне доверять или нет.

— Почему это вы так решили?

— Так поступают многие мои клиенты. Непросто посвящать в свои личные дела незнакомого человека.

— Вот именно — дело и правда личное. Не хочу, чтобы знали, что я обращалась к частному детективу, — отчеканила миссис Смит.

И внезапно увидела, что между нею и мисс Силвер пролегло огромное расстояние. Без единого слова или жеста ее собеседница, эта маленькая, похожая на гувернантку особа, вдруг немыслимо отдалилась. Со своей тщательно завитой челкой, старомодным, оливково-зеленым кашемировым платьем, с этой брошкой — вырезанной из мореного дуба розочкой с жемчужиной в середине, с черными нитяными чулками, с лаковыми туфлями, слишком узенькими для нынешних ног, — эта женщина словно сошла со старой фотографии и теперь, казалось, вот-вот шагнет обратно. И тогда, поразившись себе, миссис Смит вдруг поняла, что не хочет, чтобы эта женщина уходила и не отдавая себе отчета в том, что делает, произнесла:

— Ну хорошо, но то, что я вам расскажу, останется строго между нами.

— Да, строго между нами.

Манера поведения миссис Смит неуловимо изменилась, как и ее голос: оставаясь низким, он утратил грубоватую хрипотцу.

— Что ж, вы правы — я действительно пришла сюда посмотреть на вас. Но когда я объясню вам причины, которые побудили меня сделать это, думаю, вы и сами сочтете их достаточно вескими.

— А теперь, когда вы на меня посмотрели?

Миссис Смит непроизвольно взмахнула рукой. Вроде бы мелочь — но она совершенно не сочеталась с кроликовым манто и общим обликом гостьи. Лучше бы она продолжала мять и теребить носовой платок — а этот жест своей естественной грацией как-то выпадал из образа. Миссис Смит поняла это, но слишком поздно и произнесла, выговаривая с несколько утрированной простоватостью:

— Теперь так я точно решила с вами потолковать. Только вот с чего начать-то, не знаю.

Мисс Силвер молча продолжала вязать. В этой комнате она перевидела немало клиентов: и перепуганных, и убитых горем, и отчаянно нуждавшихся в поддержке и утешении. Миссис Смит, похоже, не принадлежит ни к одной из этих категорий. У нее есть свой план и собственные соображения, как его осуществить. Если она решит говорить, то обо всем расскажет сама, а если нет — будет молчать, и ничего тут не поделать. Неожиданно и резко миссис Смит решилась и заговорила.

— Понимаете, какая штука, — сказала она, — кажется, кто-то пытается меня убить.

Мисс Силвер слышала такое не впервые и, не выказав ни изумления, ни недоверия, спросила — спокойно и деловито:

— Что заставляет вас так думать, миссис Смит?

Руки в черных перчатках продолжали комкать платок.

— Это суп… у него был странный… вкус. Я к нему не прикасалась. Там была муха — в пролитой на стол капле.