Сокровище Беневентов

Мисс Оливия возвышалась над столом подобно монументу.

— И когда вы намерены арестовать того, кто убил мою сестру?

— Мисс Беневент…

— Вы хотите, чтобы я сообщила вам, кто это сделал?

Извольте. Только один человек был заинтересован в ее смерти — наша внучатая племянница Кандида Сейл, девушка, которую мы по доброте своей пригласили в усадьбу, поскольку она осталась совсем без средств. И она теперь унаследует Андерхилл и все, что прежде принадлежало моей сестре. Возможно, это не было вам известно.

— Мисс Беневент…

Она снова проигнорировала обращение инспектора с той же холодностью.

— Уверяю вас, что причина именно в этом. Вы можете, если угодно, обратиться к нашему адвокату, мистеру Тамплингу, за подтверждением. Вам ли не знать, что это весьма убедительный мотив для убийства.

— Это очень серьезное обвинение. У вас есть какие-нибудь веские улики?

— Мотив, и его вполне достаточно.

— У вас имеются доказательства?

Оливия Беневент на мгновение поджала губы, затем сказала:

— Позавчера мы были на приеме в доме настоятеля.

Кандида встретилась там с молодым человеком, знакомство с которым мы не одобряли. По возвращении домой она поднялась наверх вместе с моей сестрой и сопровождала ее до самой двери. Возможно, моя сестра пожурила ее за поведение на приеме — этого я не знаю. Но когда я следом за ними поднялась наверх, я сразу почувствовала что что-то не так — сестра была сильно расстроена. Когда она ушла к себе, я заговорила с Кандидой. Сказала ей, что у сестры слабое здоровье и ее нельзя волновать. И знаете, что она ответила? «Какое это имеет значение? Она все равно уже старая и скоро умрет».

— Она сказала именно это? Вы уверены?

— Я совершенно уверена.

— Это было сказано в гневе?

— Это было сказано спокойно и нагло — я даже, не сдержавшись, ударила ее по щеке.

Инспектор никак не отреагировал на эти слова. Это, похоже, уязвило мисс Оливию, и она топнула ногой:

— Разумеется, она и сама расскажет вам об этом, но вы уверены, что она расскажет правду? Спросите у Анны. Моя сестра позвонила, и Анна как раз шла по коридору. Не знаю, как много она могла услышать, но она, несомненно, видела, что меня вынудила сделать эта девчонка. Я не привыкла к тому, чтобы в моих словах сомневались, но я понимаю, что в случае убийства желательно свидетельство другого лица. Анна и будет этим свидетелем.

— Конечно. Но я снова вынужден спросить у вас: какие доказательства позволяют вам утверждать, что ваша сестра была убита?

Мисс Оливия выслушала его, стоя прямо и неподвижно, черная шаль, соскользнув с плеча, упала к ее ногам.

— Моя сестра была очень утомлена и рано поднялась наверх. Анна ушла, когда она уже легла. Зачем ей было вставать снова? Она не стала бы делать этого, если бы ее не уговорили, и кто еще мог уговорить ее встать, как не эта девчонка? Я знаю, что она уже пыталась увидется с моей сестрой — я услышала какой-то звук в коридоре и открыла дверь: Кандида собиралась войти в комнату Кары. Анна может это подтвердить. Она тоже была там, но, похоже, эта подлиза ее околдовала — Анна может не сказать правды. Я не стала ничего обсуждать. Когда я сказала Кандиде, что сестру не следует беспокоить, она ушла. Вас все еще удивляет моя уверенность в том, что она вернулась позже? Я не знаю, как ей удалось уговорить сестру выйти из комнаты, но абсолютно ясно, что ей это удалось, и когда сестра подошла к лестнице, ее толкнули. Она плохо себя чувствовала, и это было несложно. Вот все, что я могу сказать, — с этими словами мисс Оливия Беневент развернулась и вышла из кабинета.

Доктор Гардинер присвистнул.

— И что из этого следует?

Так как в эту минуту прибыли полицейский врач, фотограф и еще несколько полицейских, у Рока не было возможности ответить на этот вопрос. Последовали процедуры, обычные при насильственной смерти. Фотографии и снятие отпечатков пальцев делаются прежде, чем тело будет убрано и отправлено в морг. Потом будет произведено вскрытие. Выдавшееся свободное время в самый раз подходит для беседы с теми, кто живет в этом доме. Инспектор посадил одного из молодых детективов вести записи и послал за Анной.

Разговор с ней получился путаным и запутывающим.

У Анны было достаточно времени, чтобы окончательно отупеть от рыданий. Да, она помнит, как хозяйки вернулись с приема у настоятеля. Ее бедная мисс Кара поднялась наверх вместе с мисс Кандидой. Мисс Оливия ушла наверх позднее. Нет, она не видела, как они вернулись и как поднялись наверх. Она вышла, когда в комнате мисс Кары зазвонил колокольчик.

— Что вы увидели, когда шли по коридору?

— Ничего… совсем ничего! Что я могла там увидеть?

— Мисс Оливия сказала, что вы видели. Она сказала, что ударила мисс Кандиду и что вы должны были это видеть, Анна судорожно всхлипнула.

— Зачем она рассказала об этом? Лучше было бы нам всем об этом забыть!

— Но она действительно ее ударила?

Анна всплеснула руками.

— Очень уж вспыльчивая. Было дело, она и меня ударила. Если кто-нибудь говорит о мисс Каре, она этого не выносит.

— Было сказано что-то о мисс Каре?

— Да… о да! Она не могла этого вынести — как всегда!

— Мисс Кандида сказала что-то, касающееся мисс Кары?

Что именно?

— Про то, что мисс Кара больна.

— А было ли сказано хоть слово о том, что она умирает?

Анна снова зарыдала.

— О нет… нет… я не знаю… Я не знаю! Если кто-то болен, он может умереть! И она этого не вынесла — этих разговоров она не стала бы терпеть! Никто не должен говорить, что мисс Кара больна, что она устала, что она уже стара — никому не позволялось так говорить!

— Мисс Сейл сказала, что мисс Кара старая?

Анна посмотрела на инспектора с безмерньм удивлением.

— Откуда же мне знать?

— Вы слышали, как она это сказала?

— Да я толком ничего не помню. Все произошло так быстро, а мисс Оливия была такая сердитая.

— Слышали ли вы, как мисс Кандида говорила, что мисс Кара уже старая и скоро умрет?

Анна закрыла лицо руками.

— Нет… нет… нет! Я же вам сказала, что не знаю, о чем они говорили! Когда мисс Оливия в таком настроении, я вся дрожу! Да, вся дрожу, несмотря на то, что прожила в этом доме сорок лет! — Руки Анны безвольно опустились.

Она смотрела на инспектора блестящими, полными слез глазами. — Мисс Кандида сказала что-то о… что мисс Кара больна или устала… я не знаю, что именно! И мисс Оливия ударила ее по щеке!

Да, было очевидно, что от нее ничего больше не добьешься, сколько ни спрашивай.

Инспектор перешел к вчерашнему вечеру. Анна по-прежнему была сильно взволнована, но смущена куда меньше.

Мисс Кара никак не могла успокоиться, она была утомлена, плакала, и Анна решила привести к ней мисс Кандиду.

— Почему?

— Мисс Кара ее любила. Я думала, что если мисс Кандида придет пожелать ей спокойной ночи, это будет ей приятно. Но мисс Оливия была очень сердита. Она отослала нас и заперла дверь.

— Она заперла дверь мисс Кары?

Анна энергично кивнула.

— Между их комнатами — ванная. Мисс Оливия заперла дверь в комнату мисс Кары и прошла к себе через ванную.

— А после этого вы возвращались в комнату мисс Кары?

— Нет… нет… Я больше не видела ее… до сегодняшнего утра… и она была мертва!

Инспектор взял в руки карандаш и повертел его в пальцах.

— Да, ведь это вы нашли ее, не так ли? Расскажите мне, как это случилось.

Инспектор уже выслушал ее как только приехал в усадьбу, но неплохо было бы послушать еще раз. Рассказ, повторяемый слово в слово, мог означать, что человек просто выучил его заранее. Но необразованный свидетель часто повторяет одно и тоже оттого, что ему трудно подыскивать слова. Ну а испуганная женщина, солгав, легко забывает, что именно она говорила, и ее легко поймать на очевидных расхождениях в показаниях.

То, что Анна рассказывала сейчас, очень напоминало ее прерываемый рыданиями рассказ над телом мисс Кары.