Страница 88 из 97
— Вы слышали, как он назвал ее по имени? — быстро спросил Марч.
— Да.
— Вы готовы повторить это под присягой? Вам придется это сделать.
— Я знаю.
— Прошу вас, продолжайте.
Мэйбл снова посмотрела на него:
— Генри сказал: «Положи этот нож и иди сюда! Если ты хочешь попрощаться по всей форме, пожалуйста, но это не должно занять больше десяти минут. Давай, дорогая!» Он протянул руку и взглянул на нее с улыбкой в глазах. «Хорошо, это все, что мне нужно», и она повернулась, подошла к стене и протянула руку к оружию, будто вешая назад нож. Но она его не повесила на место, а опустила в карман своего китайского жакета.
Мисс Силвер кашлянула.
— На таких жакетах карманов не делают, мисс Робине.
Мэйбл ответила ей спокойным взглядом:
— На том жакете был карман — вам будет нетрудно в этом удостовериться. Она положила нож в карман, но Генри не мог этого видеть из-за всего этого массивного серебра, стоящего на серванте. Он видел только, что она подошла к стене и снова шагнула назад. Но я заметила, что она положила нож в карман.
— Вы осознаете серьезность того, что сейчас сказали?
— Да, — ответила девушка, содрогнувшись всем телом.
— Продолжайте.
— Она подошла к Генри и обняла его за шею. Я хотела Уйти, но не могла шевельнуться. Она сказала: «Ты получил мою записку. Я тебя ждала. Почему ты не пришел в мою комнату?» «Потому что все кончено, моя дорогая», — ответил Генри. Потом он погладил ее по плечу и сказал: «Хватит, Лона, не будь ребенком! Снявши голову, по волосам не плачут. Мы ведь никогда не давали друг другу повода думать, что все это — очень серьезно, разве не так? Мы оба и раньше в такие игры играли, и оба понимаем, когда приходит конец». Она сказала: «Ты идешь к ней — Лесли Фрейн». «Естественно, — ответил Генри. — Я собираюсь на ней жениться. И, моя дорогая, тебе лучше зарубить на носу: я сделаю все, что смогу, чтобы стать ей хорошим мужем. Она — самая замечательная женщина на свете, и я приложу все усилия, чтобы ни разу в жизни не огорчать ее». Когда я это услышала, то поняла: мне нужно уходить. Все услышанное ясно дало мне понять, что мне вовсе не следовало приезжать. Я чувствовала, что, если он меня увидит, я умру от стыда.
Она перешла на шепот, потом голос ей совсем изменил. Она посмотрела на свое кольцо и несколько раз глубоко вздохнула. Никто не произнес ни слова. И Мэйбл продолжила:
— Я шагнула к двери. Это был последний раз, когда я видела Генри. И это были последние слова, которые я от него слышала.
Мэйбл замолчала и снова поднесла руку ко лбу. Оба полицейских наконец поняли, как тяжело дается ей этот рассказ. Мисс Силвер же это было ясно с самого начала.
Сделав над собой усилие, Мэйбл снова заговорила тихим, ровным голосом:
— Сделав несколько шагов, я почувствовала головокружение. В тот день я почти ничего не ела. Я не склонна падать в обморок, но в тот момент мне показалось, что это вот-вот случится. Я бы предпочла умереть! Дверь за моей спиной была приоткрыта. Я вышла в холл. И там был мой отец. Он выходил из кухонной пристройки. Он подошел ко мне, но я не знаю, что он говорил — головокружение стало таким сильным, что мне пришлось ухватиться за него. Помню, что он встряхнул меня и толкнул к выходу, но увидев, что со мной происходит, он отпустил меня и прислонил к двери. Вернулся он с большим стаканом виски и заставил меня выпить. Это привело меня в чувство. Отец вывел меня в стеклянный коридор и спросил, зачем я приехала, уж не хочу ли я, чтобы он меня проклял за нарушение клятвы? Я ответила: «Нет». Тогда он спросил, видел ли меня кто-нибудь, и я снова сказала: «Нет». «Ты приехала к мистеру Генри. Ты его видела?» — спросил он. А я ответила: «Да, я его видела, но он меня — нет. Никто из них меня не видел. Я стояла у двери в столовую, за экраном, и смотрела на них, а они меня не заметили. Они и сейчас там вдвоем — Генри и мисс Дэй. Теперь все действительно кончено — тебе не нужно бояться, что я вернусь». «Да, лучше тебе не возвращаться», — сказал он и выставил меня за стеклянную дверь на улицу, стоял там и следил, чтобы я действительно ушла. Не помню, как я вернулась в Ледлингтон. На последний поезд я уже опоздала Я, наверно, просто продолжала идти по Лондонскому шоссе, потому что какой-то человек в автомобиле подобрал меня. Я ничего не помню об этом, но он, видимо, нашел в моей сумочке мой адрес, потому что отвез меня домой. Я помню только, что моя квартирная хозяйка вышла нам навстречу, и они отвели меня в дом, а он сказал: «Я врач. Уложите ее в постель, а я осмотрю ее». Вот так я познакомилась со своим мужем.
Марч сурово на нее посмотрел:
— Когда вы услышали об исчезновении Клейтона, вам не пришло в голову, что вам следует связаться с полицией? Вы долго ждали, прежде чем рассказать свою историю, мисс Робине.
Казалось, что Мэйбл стаю немного легче. Лицо ее уже не было так бледно.
— Да, — ответила она. — Но, видите ли, я ничего не знала.
— Вы не знали, что Клейтон исчез?
— Нет. Я тяжело заболела. Прошло два месяца, прежде чем я смогла взять в руки газету. И рядом со мной не было никого, кто мог бы сообщить мне новости о Пилигримах — я оказалась совершенно отрезанной от Холт Сент Агнесс. Только через год я узнала, что Генри не женился на мисс Фрейн.
— Кто вам об этом сказал?
— Его друг, с которым я иногда встречалась, когда была с Генри. Он изложил это так, что мне и в голову не могло прийти .. — Голос ее прервался. — Правда, мистер Марч, я и подумать о таком не могла! Тот человек сказал: «В общем, Генри в результате не выдержал. Деньги все-таки не главное, оказывается. Вы хоть иногда получаете от него известия?» Когда я попросила его объяснить, о чем он говорит, он ответил: «О, разве вы не знали? Бедняга Генри, он в последний момент взбрыкнул и убежал, куда глаза глядят, Никто с тех пор о нем не слышал».
— Понятно.
— Я решила, что так и есть. Это как раз было очень похоже на Генри. Я подумала, что его отношения с мисс Дэй слишком запутались или мисс Фрейм обо всем узнала. Но я ни разу не заподозрила… теперь я даже не понимаю, как это я могла… Мне такое даже в голову не приходило.
— И когда же это пришло вам в голову, мисс Робине? — медленно и сурово проговорил Марч.