Страница 54 из 60
– Я ни за что не уйду!
– Эйли!
Девушка топнула ногой:
– Я готовлю ланч!
– Я подожду тебя.
– Послушай меня, Джон…
– Эйли…
– Я не собираюсь оставлять тетю Энни, и все тут!
В этот момент из-за ширмы появился Кастелл, великолепный в своем достоинстве и сдержанности. Ему трудно было сдерживаться, но он смог преодолеть свои эмоции. Удовлетворение собственным поведением так и лучилось из него. Он принял величественную позу и указал Джону Хиггинсу на дверь.
– Вы должны уйти. Сейчас же. Мы не нуждаемся в вашем обществе. Мы вас сюда не приглашали. Я не буду вас обслуживать. Если бы вы не были племянником моей жены Энни, я бы высказал вам все, что думаю. Но я сдерживаю себя. Я не высказываю свои мысли. Я только говорю: уходите, и немедленно!
Джон даже не посмотрел на него. Он подошел к Эйли и взял ее за руку.
– Пойдем со мной, дорогая. Это плохой дом. Покинем его.
Ей хотелось броситься в его объятия, но что-то сдерживало ее. Дядя – она всегда его боялась, правда, никогда не знала почему; ланч, к которому надо было приготовиться; тетушка Энни; грязная посуда, которую надо было перемыть.
– О, ради бога, Джон, уходи отсюда и дай мне закончить работу!
Он постоял мгновение, а затем повернулся и ушел, не говоря ни слова. Стоило ему уйти, как в сознании Эйли снова возникла все та же картина – маленькая и яркая, необыкновенно отчетливая. Дорога в Клифф, она сама, бегущая по ней. На этот раз Джон тоже был на дороге, но шел далеко впереди нее и не оглядывался. И, несмотря на то что она бежала, все же никак не могла догнать его… Эйли вернулась к действительности, когда почувствовала руку Кастелла на своем плече.
– Ну давай, возвращайся к работе! Ты все сделала правильно, но времени на раздумья сейчас нет.
Джейн Херон побежала за Джоном Хиггинсом и догнала его возле обитой сукном двери. Ее дыхание было учащенным, а лицо то краснело, то бледнело, но не потому, что ей пришлось пробежать столь незначительное расстояние. Она ощущала важность момента, но не могла подобрать нужные слова. Она ухватилась за его рукав, он повернулся и посмотрел на нее своими голубыми глазами. За серьезным взглядом пряталось беспокойство. Но Джейн сразу же поняла, что это беспокойство относилось к Эйли.
Она попыталась его успокоить:
– Не волнуйтесь за нее. Я почти все время нахожусь рядом. Меня попросила мисс Сильвер…
– Почему?
– Она сказала, что Эйли испытала потрясение и что ее лучше не оставлять одну. Прошлой ночью она спала в моей комнате. Она сказала мисс Сильвер, что не сделает этого, но в конце концов приняла другое решение. И я заставлю ее снова ночевать у меня.
Джон сказал:
– В этом доме слишком много плохого. Он не подходит для нее.
Джейн согласно кивнула:
– Я поговорю с ней. Она просто не хочет, чтобы ее торопили, и она очень любит кузину Энни. Не беспокойтесь. Я присмотрю за ней.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Мисс Сильвер провела большую часть второй половины дня в гостиной, обучая Милдред Тавернер вязанию.
Наступили вечерние сумерки. После нескольких ветреных дней появился легкий туман, а воздух стал влажным и тихим. Наступал прилив, и было слышно, как он шумел в небольшой, закрытой со всех сторон бухте позади гостиницы. Там между скалами был песок – летом купание там было приятным и безопасным.
Джереми и Джейн после чая вышли из гостиницы и бродили вокруг, наблюдая за наступающим приливом и за тем, как угасает последний свет дня. Эйли сейчас в буфетной моет посуду вместе с Энни Кастелл, поэтому можно урвать полчасика для себя.
Было около половины шестого, когда мисс Сильвер толкнула обитую сукном дверь и пошла по довольно темному проходу на кухню. Она подумала, что было бы неплохо поговорить с Энни Кастелл. Ни о чем конкретном, а просто поболтать с ней и понять, что это за женщина. У нее были различные предположения относительно Энни Кастелл, и даже очень короткий разговор мог бы разрешить некоторые из них. Но когда она подошла к яркой полосе света, выбивавшейся из-под двери в кухню, она поняла, что не сможет поговорить с Энни Кастелл. Там был Фогерти Кастелл, и даже толстая старая дверь не могла скрыть тот факт, что он рассержен. Он просто кричал во весь голос.
Мисс Сильвер взялась за ручку и осторожно приоткрыла дверь на ширину пальца. Она была хорошо воспитана и подслушивание считала отвратительным занятием, но как детектив не могла обойтись без этого. Теперь она слышала, как Кастелл кричал:
– Уйдешь от меня? Ты уйдешь от меня?
Последовали фразы на французском языке.
Мисс Сильвер никогда их раньше не слышала, но без труда осознала, что в данном случае незнание этих слов не было ее недостатком. Она надеялась, что Энни Кастелл их тоже не поняла. Но голос, манеры и выражения не требовали перевода. Ругательства рассерженного мужчины звучат практически одинаково на всех языках. Мисс Сильвер не могла заглянуть в кухню, недостаточно хорошо все слышала. Она слышала, как Энни Кастелл глубоко вздохнула, а когда Кастелл прекратил ругаться, сказала:
– Я больше не могу это терпеть.
Кастелл затопал ногами:
– Ты будешь терпеть то, что я велю тебе терпеть, и будешь делать то, что я велю тебе делать! Разве ты мне не жена?
Она ответила:
– Больше не жена. Я приготовлю сегодняшний обед и завтрашний завтрак, а затем мы с Эйли уйдем.
– Уйдете? Куда вы уйдете?
– Я могу найти место, где меня примут на работу в любой день и сразу.
Кастелл неожиданно выкрикнул французское слово, подобранное в трущобах Марселя, где он провел детство. Затем, будто кто-то вставил на место выскочившую пружину, его голос понизился до устрашающего шепота:
– Дверь… Кто открыл дверь?
Мисс Сильвер не стала ждать ответа на этот вопрос. Она была легка на ногу и могла двигаться очень быстро, когда хотела. К тому моменту, когда Фогерти Кастелл выглянул в коридор, там уже никого не было. Мисс Сильвер не стала рисковать и не пошла к обитой сукном двери, а быстро прошла через кабинет в гостиную. Когда вскоре открылась дверь и в комнату заглянул Кастелл, он увидел, что она вяжет панталончики для маленькой Джозефины и помогает Милдред Тавернер постигать азы этого рукоделия.
В шесть часов Фрэнк Эббот вернулся и снова прошел через гостиную, но на этот раз в обратном направлении. Он оставил дверь кабинета Кастелла открытой, и мисс Сильвер тут же прошла к нему. Когда она вошла и закрыла за собой дверь, он как раз зажигал старомодную настенную лампу. Свет осветил его лицо и выявил обычное для него выражение сарказма.
– Итак, Фрэнк, что вы можете мне сказать?
Он нервно улыбнулся:
– Что я могу сказать? Интересное дело. Вы ведь всегда заранее знаете все ответы.
– Мой дорогой Фрэнк!
Он рассмеялся:
– О да. Конечно же, вы были совершенно правы! Вы всегда правы!
Она укоризненно покачала головой:
– Преувеличение – это самый большой недостаток сыщика. Попытка изменить факты к лучшему может быть фатальной.
Говоря это, она села в кресло и возобновила вязание.
Фрэнк уселся в соседнее кресло и вытянул свои длинные ноги.
– Миссис Уилтон оказалась полезной, – сказал он. – Она купала Алберта, когда он был младенцем, и ухаживала за ним, когда он сломал ключицу. Она дала показания о том, что на его левой лопатке есть большое родимое пятно, и опознала тело, находящееся в морге, – это Алберт Миллер. В связи с этим полиция, естественно, хочет поговорить с Люком Уайтом. Есть у него алиби или нет, но подмена могла произойти только с его согласия. Конечно, к этому времени он мог уже скрыться.
Мисс Сильвер сказала:
– Я так не думаю. – Помолчав немного, она продолжила: – Возможно, вы согласитесь, что у него был серьезный мотив не дать Флоренс Дьюк опознать тело, которое до нее опознал Кастелл.
Фрэнк сказал:
– И у него, и у Кастелла были мотивы.
Да. Вот почему я так просила не говорить ей до самого дознания о том, что ей предстоит опознать тело. Как только инспектор Крисп позвонил ей, я знала, что Флоренс в опасности, и сделала все, что могла, чтобы убедить ее отправиться в Клифф-Хаус под вашу защиту. Капитан Тавернер мог отвезти ее, но она и слушать об этом не хотела. Нет никакого сомнения, что кто-то подслушал ее разговор по параллельному телефону. Вас не удивил тот факт, что параллельный телефон находится в буфетной, а не в этой комнате, используемой в качестве кабинета? Может существовать только одна причина для такого странного размещения телефона – отдаленность буфетной от других комнат. Никто не мог подойти к ней, чтобы его не увидела Энни Кастелл. В то время как эта комната имеет две двери – одна выходит в коридор, а другая – в гостиную… Фрэнк кивнул: