Ключ

Глава 4

Гарт Олбени вернулся в свой отель и позвонил мисс Софи Фелл. Ему ответило глубокое контральто:

— У телефона мисс Браун — компаньонка мисс Фелл.

Гарт помнил совсем другую компаньонку — ее фамилия была не Браун, А голос походил на щебетание. Голос же мисс Браун наводил на мысли о мраморном зале с гробом, венками и траурной музыкой. Не слишком весело для бедной тети Софи.

— Могу я поговорить с мисс Фелл?

— Она отдыхает. Ей что-нибудь передать?

— Если она не спит, возможно, вы соедините меня с аппаратом в ее комнате? Я ее племянник, Гарт Олбени, и хотел бы ее навестить.

Последовала явно неодобрительная пауза, которую сменили щелчок и голос тети Софи:

— Кто это?

— Гарт. Как поживаешь? У меня небольшой отпуск, и я хотел бы тебя повидать. Можешь принять меня?

— Ну конечно, мой дорогой мальчик! Когда именно?

— Отпуск короткий, так что чем скорее, тем лучше. Я бы мог приехать к обеду — или у вас принято ужинать?

— Мы называем это обедом, по он состоит только из супа и экономного блюда, вроде яичницы без яиц или фальшивой рыбы.

— Что значит фальшивой?

— Ну, кажется, это рис с подливой из анчоуса. Флоренс очень ловко выкручивается.

— Звучит восхитительно. Я привезу бекон, и вы сможете попользоваться моим мясным рационом. Пока, тетя Софи.

В Борне не было железнодорожной станции. Приходилось идти пешком от Перрис-Холта две с половиной мили по дороге или, тем кто знал более короткий путь, милю с четвертью через поле. Именно этим путем и воспользовался Гарт. Единственным изменением, которое он обнаружил в поле, были высокие столбы с проводами, портящие пейзаж, но, несомненно, приносящие пользу. Сам Борн не изменился вовсе. Ручей все еще протекал с одной стороны улицы, ныряя у каждых ворот под мостик, который соорудили из камней, позаимствованных на руинах монастыря. Коттеджи с плоскими крышами и маленькими окнами были неудобными, но живописными — в садах спереди цвели георгины, настурции, флоксы, подсолнечники и шток-розы, А находящиеся позади аккуратные грядки моркови, лука, репы, свеклы и кабачков окружали фруктовые деревья, усеянные яблоками, грушами и сливами. В этом году урожай фруктов выдался отменный.

Людей на улице попадалось немного. Один или два молча улыбнулись при виде Гарта, еще один-два кивнули и поздоровались с ним. Старый Эзра Пинкотт — позор обширного клана Пинкоттов — выскользнул из узкой аллеи, именуемой Церковным проходом, направляясь в «Черный бык», где проводил большинство вечеров. Гарт подумал, что Эзра нисколько не изменился. Впрочем, меняться он мог только в лучшую сторону, но никогда не проявлял к этому желания. Стать еще грязнее было просто невозможно, однако этот дружелюбный прохвост был вполне доволен жизнью и своей репутацией самого ловкого браконьера в графстве. Хотя никто не видел, как Эзра браконьерствует, но он открыто заявлял, что проживет и без паршивого мясного рациона, А лорд Марфилд, мировой судья, как-то выразил мнение, что Эзра ест фазана на обед куда чаще, чем он.

— Привет, Эзра! — окликнул старика Гарт. Эзра подмигнул в ответ, потом приковылял ближе и промолвил:

— Плохие времена, мистер Гарт.

— В каком смысле?

— В смысле пива, — с горечью отозвался Эзра. — Стоит вдвое дороже, А чтобы напиться, нужно втрое больше времени. Я теперь и пьяным-то не бываю — хотите верьте, хотите нет. — Пройдя мимо Гарта, он обернулся и снова подмигнул. — Как говаривал старый пастор, «если у тебя сначала не получается, пробуй еще и еще». Вот я и стараюсь вовсю.

Церковь с квадратной серой колокольней и кладбищем находилась с другой стороны улицы. Слева от нее тянулись коттеджи, А справа находились пасторский дом и еще два-три дома поменьше, где ранее жили доктор Мид и несколько старых леди. Доктор Мид умер, и Гарта интересовало, кто теперь живет в Медоукрофте и чем занимается Дженис Мид. Забавная малышка постоянно плелась за ним хвостом и сидела тихо, как мышь, пока он ловил рыбу.

Перейдя дорогу, Гарт свернул направо и прошел через ворота пасторского дома, думая о том, как бы ужаснулся его дедушка при виде сорняков и мха на гравии и неухоженного кустарника по обеим сторонам подъездной аллеи. И чего ради тетя Софи остается здесь? Если дом с участком оказался слишком велик для нового пастора, он, безусловно, был слишком велик и для нее, однако Гарт не мог себе представить тетю Софи в каком-нибудь другом месте.

Войдя, как всегда, в парадную дверь, он весело окликнул:

— Я прибыл, тетя Софи!

Из гостиной, слегка переваливаясь, вышла старая леди в сером платье, украшенном белыми и лиловыми узорами. Несмотря на внушительных размеров фигуру, ее голова казалась непропорционально большой. Круглое, как полная луна, лицо с круглыми румяными щеками, круглыми голубыми глазами, ярко-розовым ртом и минимум тремя подбородками увенчивала густая масса седых локонов, словно сделанных из ваты. Наклонившись, чтобы обнять ее, Гарт вновь почувствовал себя приехавшим из школы. Каникулы всегда начинались так — он целовал тетю Софи в холле, испытывая ощущение, будто целует пахнущую лавандой перину.

Но вместо дедушкиного голоса в кабинете, из гостиной появилась особа, в которой Гарт безошибочно признал мисс Браун. Внешность ее вполне соответствовала голосу, врезавшемуся ему в память — эдакая женщина-инквизитор с властной походкой, впалыми щеками и глубоко сидящими глазами, в простом, но отлично скроенном черном платье. Впрочем, черты ее лица были вполне благообразными, несмотря на желтоватую кожу, А фигура — безупречно стройной. «Медуза[3] в сорок с лишним лет», — подумал Гарт, интересуясь, где только тетя Софи ее подобрала.

Мисс Фелл не задержалась с ответом на невысказанный вопрос.

— Моя подруга мисс Браун. Мы познакомились в этой восхитительной водолечебнице, где я была в прошлом году. Мне не хотелось туда ехать, но моя приятельница миссис Холфорд так настаивала, А я не виделась с пей так давно, что собралась с силами и была вознаграждена, так как не только чудесно провела время, но и смогла убедить мисс Браун приехать сюда со мной и составить мне компанию.

3

Медуза — в греческой мифологии одна из трех сестер-горгон, чей взгляд превращал человека в камень