Черное пламя

— На таком пространстве?

— Да. Чем больше пространство, тем сильнее напряжение. Скорость пуль позволяет усиливать его.

— Ты знал об этих излучателях раньше? — буркнул Коннор.

— Конечно. Но пули не использовались очень давно — как я мог догадаться, что он знает о наших ружьях и использует излучатели?

— Ты должен был учитывать такую возможность. Мы ведь могли использовать… — Он замолчал. Что толку говорить об этом сейчас. — Неважно. Расскажи мне об ионных лучах, Ян.

— Это два параллельных луча высокоактивного света, нечто вроде гамма-излучения. Они ионизируют воздух, сквозь который проходят. Ионизированный воздух является проводником. Затем атомный генератор, в рукоятке лучевых пистолетов, посылает электрический разряд. И когда твое тело замыкает цепь — Боже! Они не использовали убийственный заряд, иначе сожгли бы нас. У меня все тело ноет от боли!

— Эвани выдержала удар, — заметил Коннор.

— Только раз, — пробормотала девушка. — Во второй раз… Мне казалось, что я умираю!

Коннор внезапно был поражен мыслью, что эта деликатная тонкокостная нервная раса должно быть более чувствительна, и сильнее чувствует боль, чем он сам. Он пережил шок без большого труда.

— Тебе повезло, что в тебя не попали, — сказал Ян.

Коннор хмыкнул.

— В меня попали трижды — третий раз из десяти излучателей! Если бы вы послушались меня, то мы могли победить в этом глупом восстании. Я застрелил не меньше дюжины Урбсов, стреляя в них с фланга.

— Ты что?

— Я видела это, — сказала Эвани. — Перед вторым залпом. Но я больше не могла выдержать.

— Тогда наша положение хуже, чем я думал, — пробормотал Ян. — Повелитель будет зол, потеряв своих людей.

Коннор взъярился. Печаль Яна по врагам было последней каплей. Он собрался проклясть Яна и всю армию Сорняков, которая разбежалась от небольшого электрического шока. Но потом подумал, что он судит несправедливо, раз чувствует иначе, чем они. Скорее всего то, что было болезненно для его крепкого тела, было непереносимо для них.

Но больше всего его беспокоила мысль, что он отказывается понимать этих людей, не может стать на их точку зрения. Вся эта затея с революцией казалась ему плохо спланированной, поспешной, в ней не было необходимости и смысла.

И это заставило его подумать об Эвани. Было ли честно вносить в ее жизнь любовь, лишая ее резервов, которые она могла потратить на себя? Может быть, это было просто несчастье для них обоих — что встретились два чужака из разных веков?

Человечество, во время его долгого сна, изменилось; единственная личность, которой он откровенно симпатизировал, был Повелитель!

Человек, которого он никогда не видел, если не считать две блестящие фигуры на башне. Также как и он, Повелитель был человеком более раннего времени. Именно здесь и лежит их связь. Мысли Коннора прерваны разноцветной вспышкой в воздухе перед ними. Наступила тяжелая гнетущая тишина, пока машина мчалась дальше.

— Так, — мрачно сказал Ян Орм, — началось.

Но Коннор инстинктивно понял, что он видел радужное свечение одного из Посланников Повелителя.

— За кем из нас следят, как вы думаете? — спросил он тихо.

— Я предполагаю, за Эвани. Но я бы не слишком на это рассчитывал. Он, может быть, послан и за тобой.

Эвани лежала откинувшись на сидении с закрытыми глазами. Она закрыла свое сознание для этой безбожной штуки. Но Коннор был не в состоянии отвести взгляд или перестать думать о кружащимся над ними загадочным объекте, который мчался бесшумно за несущейся вперед машиной.

— Он приближается, — прошептал он Яну.

Ян внезапно принял решение. Дорога впереди них разветвлялась, и он погнал машину на развилку, направляя ее к холмам.

— Там стоит деревня Сорняков, — пробормотал он. — Может быть, нам удастся там оторваться от него.

— Как? Оно проходит даже через каменные стены!

— Я знаю. Но пневматический экипаж увезет вас отсюда. Экипаж быстр как обезумевший метеор. Мы можем попытаться и… — он хмуро замолчал.

Солнце было низко на востоке, когда они прибыли в деревню, небольшое пространство которой ютилось, сжатое зелеными холмами. Посланник призрачно поблескивал в закатном солнце не дальше, чем в двадцати ярдах от них. Эвани хранила молчание и старалась не смотреть в сторону загадочного существа.

В деревне Ян поговорил с древним бородатым дедом и вернулся к машине.

— У него всего два цилиндра, — объявил он. — Ты отправляешься с Эвани.

Коннор выбрался из машины.

— Послушай! — прошептал он. — Ты в большей опасности, чем я. Оставь меня с машиной. Я найду дорогу в Ормон.

Ян покачал головой.

— Послушай, — сказал он твердо. — Попытайся понять, то что я скажу. Я люблю Эвани. Я всегда любил ее, но именно тебе удалось пробудить ее. Ты должен отправиться с ней. И Богом прошу — быстро!

Нехотя Коннор и Эвани последовали за Яном в каменный дом, где нервничающий старик стоял над двумя семифутовыми цилиндрами, лежащими на постаменте. Без слов девушка забралась в первый, легла лицом вниз и ее маленькие сандалии прижались к передней стенке.

Старик закрыл крышку, похожую на крышку гроба. Сердце Коннора сжалось, когда старик задвинул металлический цилиндр в круглое отверстие и закрыл дверцу, после чего раздался шипящий звук. Ян помог Тому Коннору устроится во втором цилиндре, и в это мгновение светящаяся радуга Посланника мелькнула в комнате.

Коннор лег так же, как и Эвани.

— В Ормон? — спросил Том.

— Нет. В следующую деревню Сорняков, в горах. Быстро!

12. ПОСЛАННИК

Старик захлопнул крышку. Коннор лежал в полной темноте, но чувствовал, как цилиндр скользнул по каналу, и ему показалось, что он на мгновение увидел люминесцентное свечение Посланника сквозь металлические стенки. Он услышал новый хлопок закрывающей дверцу камеры, и наступил краткий миг тишины.

Затем сила, заставившая подогнуть колени и вдавившая его в стену, создала чудовищное ускорение. До ушей Тома доходил лишь высокий свист, но он понял, что скорость, должно быть, развилась невероятная. Давление повысилось. Он почувствовал, что руки прижимаются к телу. Через несколько секунд всякое давление исчезло.