В руках врага

К счастью для бежавших пленников, тщательно продуманная диверсия Харкнесса предусматривала не просто временный перехват контроля над системой, но нанесение ей максимально возможного ущерба. Отключение компьютеров лишь усугубляло этот ущерб, однако командование хевенитов, даже понимая, что на восстановление боеготовности корабля уйдут – при самом лучшем раскладе – месяцы, было готово усугубить ущерб, лишь бы только добраться до беглецов.

– Можно запускать, сэр?

МакКеон обернулся на голос стоявшей возле переходной трубы штурмового шаттла Джеральдины Меткалф – и махнул ей рукой. Она поплыла по трубе, в то время как Энсон Летридж разомкнул швартовочные захваты. Заработали двигатели, и, когда Меткалф стала отводить шаттл от дока, МакКеон мысленно возблагодарил Господа за то, что Харкнессу достало ума и знаний сделать невозможной активизацию бортовых систем ведения огня с мостика или резервных командных пунктов. Джеральдина удерживала катер рядом с крейсером на одних лишь реактивных маневровых двигателях, слабоватых для такого тяжелого судна. Ее так и подмывало задействовать основную тягу, но об этом не могло быть и речи. Излучение основного двигателя выдало бы ее, сорвав выполнение весьма специфического задания.

Катер завис над «Цепешем», и его пассивные сенсоры принялись сканировать пространство перед носом линейного крейсера. Вздумай кто-то из лагеря «Харон» заинтересоваться происходящим на корабле, он мог появиться только с той стороны. Меткалф покосилась на сидевшую в кресле второго пилота Сару Дюшен, и та пробежала пальцами по клавиатуре пульта управления огнем. Зеленый сигнал возвестил о полной готовности.

– Сообщение из лагеря «Харон», гражданин адмирал, – доложил Гаррисон Фрейзер и, дождавшись кивка Турвиля, продолжил: – Они одобряют ваше намерение помочь «Цепешу», но утверждают, что любые действия преждевременны, поскольку просьбы о помощи с борта не поступало. Бригадир Треско информирует вас о своем намерении направить к «Цепешу» несколько шаттлов для выяснения обстановки и обещает связаться с нами после получения новых сведений. Но до той поры разрешения на пересечение минного периметра нам не дается.

– Замечательно! – буркнул Богданович. – Эти ублюдки готовы рискнуть «Цепешем», лишь бы не подпустить нас к своей поганой каталажке!

– Что-то, Юрий, ты нынче разбушевался, – мягко укорил его Турвиль, искоса наблюдая за тем, как отреагирует на резкие слова Хонекер.

Реакции не последовало. Об этом контр-адмирал решил поразмыслить позже…

– Ложись!

Когда впереди неожиданно поднялась стрельба, Эндрю Лафолле толкнул Хонор вниз. Падение оказалось столь болезненным, что ей не сразу удалось восстановить дыхание. Шахта между тем наполнилась завыванием импульсных пистолетов и хриплым кашлем дробовиков. Послышались вопли. Выпустив Хонор из объятий, Лафолле стал ползком карабкаться вверх по шахте. Харрингтон двинулась было за ним, но чья-то рука ухватила ее за лодыжку, и она резко повернула голову.

– Вы останетесь здесь, миледи, – заявил Андреас Веницелос.

Хонор открыла рот, собираясь возразить, но Энди не дал ей вымолвить и слова.

– Вы коммодор, миледи, и, что еще важнее, вы его землевладелец. И он не для того вызволял вас из заточения, чтобы подставить под огонь хевов.

Дротики с визгом рикошетили от выступов. Лафолле непроизвольно пригнулся, но движения не замедлил, так что довольно скоро нагнал Кэндлесса и МакГинли. Они лежали на животах за выступом ребра жесткости шахты. Это была неплохая огневая позиция – но, к сожалению, засевшие выше по стволу шахты хевы имели позицию ничуть не хуже. А значит, самый удобный подход к четвертому шлюпочному причалу был перекрыт.

Вражеский огонь усилился, и Кэндлесс, сместившись в сторону, выпустил в сторону противника тучу дисков. Впереди раздался истошный вопль, хевениты дали залп из всех стволов, и гвардеец едва успел нырнуть в укрытие.

– Сколько? – спросил Лафолле.

– Не знаю, – ответил Кэндлесс, глядя вперед. – Это чистое везение, что мы заметили их и успели спрятаться за этой распоркой. По моим прикидкам, их там человек пятнадцать, а то и двадцать. Тяжелого оружия у них нет, иначе нас бы уже разнесли в клочья, но это они исправят, и скоро.

– Если сумеют скоординироваться, – заметила МакГинли с заметным напряжением в голосе: такие схватки были не по ее части. – Если диверсия Харкнесса удалась, их коммуникаторы работают не лучше наших.

Лафолле рассеянно кивнул. Коммуникаторы, которые пленники забрали у убитых хевенитов, передавали лишь эфирные шумы, из чего следовало, что усилия Харкнесса по выведению из строя центральной системы связи и управления увенчались успехом. Однако появление преградившего им путь отряда говорило о том, что успех был неполным… или что кто-то из неприятельских командиров хотя бы отчасти уяснил для себя смысл случившегося. Не возникни у них некоторых догадок, они не стали бы блокировать подход к четвертому причалу, а оставшись вовсе без связи, не смогли бы направить сюда этот отряд. Другое дело, что способы связи и коммуникационные возможности противника оставались неизвестными – а от них зависело многое. В случае если хевам удалось наладить более или менее постоянный обмен информацией, шансы беглецов на спасение становились иллюзорными. Команда корабля была столь многочисленной, что при наличии связи офицеры получали возможность перехватить их на любом направлении.

– Я займусь ими, – буднично произнес Кэндлесс, не отрывая взгляда от шахты. На Лафолле он даже не взглянул, но мыслили они одинаково, и майор его прекрасно понял. – Я займусь этими, а вы возвращайтесь и попробуйте двинуться в обход боковым туннелем обслуживания, на девятнадцатом уровне. Коммандер МакГинли покажет.

– Но не можем же мы… – попыталась возразить МакГинли, но Лафолле оборвал ее.

– Можем! Держите. – Он вручил ей планшет и указал большим пальцем вниз. – А теперь ступайте.

Майор говорил тихо, но с такой властной решимостью, что МакГинли, помешкав мгновение, резко вздохнула, повернулась и скользнула в полумрак.