Страница 14 из 90
«Бесстрашный», подтормаживая маневровыми двигателями, завис, сохраняя неподвижность относительно Узла.
– С Центрального получено разрешение на готовность, мэм, – объявил лейтенант Вебстер. – Мы восьмые в очереди на переход…
– Спасибо, связь. – Рядом с курсором, обозначавшим «Бесстрашный», появилась алая цифра 8. Капитан бросила взгляд на маневровый дисплей, затем на дежурного рулевого. Маккеон молча застыл рядом с Веницелосом перед тактическим монитором, но Виктория, казалось, даже не заметила его присутствия. – Поставьте нас в исходящую очередь, чиф Киллиан.
– Есть, мэм. Переходим на исходящий курс. – Рулевой на секунду умолк и затем доложил: – Мы в очереди, капитан.
Виктория удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на дисплей визуального наблюдения как раз в тот момент, когда из туннеля вынырнул колоссальный сухогруз. Подобные невероятные зрелища никогда не надоедали, а увеличение на мониторе придвигало изображение на расстояние вытянутой руки.
Судно весило, должно быть, больше пяти миллионов тонн, однако возникло в поле зрения, словно бесплотный призрак, мыльный пузырь, но в мгновение ока обрело плотность легированной стали. Его огромные паруса Варшавской всего на миг полыхнули яркими ажурными зеркалами, затем лучистая энергия стекла в пустоту и корабль сложил крылья. Невидимые паруса сменились импеллерными лентами, и грузовик медленно пополз вперед, выбираясь из терминала и попутно запрашивая «добро» у центральной диспетчерской на отправку к своему конечному пункту и номер новой очереди.
«Бесстрашный» постепенно продвигался вперед вместе с остальными уходящими судами. В мирное время он имел приоритет не больше, чем любой гаргантюанский торговец, по сравнению с которыми крейсер казался ничтожным корытцем. Виктория, откинувшись на спинку кресла, созерцала целеустремленную и суетливую деятельность терминала.
В нормальных условиях он пропускал исходящие и входящие суда в среднем по одному каждые три минуты, круглые сутки, год за годом. Грузовики, исследовательские корабли, пассажирские лайнеры, транспорты колоний внутренних миров, частные курьеры и почтовые контейнеры, военные транспорты дружественных держав – объем движения был невероятный, и угроза столкновений в нормальном пространстве требовала неослабного внимания диспетчеров. Весь Узел представлял собой сферу диаметром почти в световую секунду, а каждый терминал, также охватывавший огромный объем пространства, имел собственный входящий и исходящий векторы. Переход к соответствующему пункту назначения требовал совмещения этих векторов с большой точностью, поскольку на центральном пульте не знали, кто, откуда и когда появится, и всякое передвижение ограничивалось жесткими рамками зон вместимости Узла.
Чиф Киллиан без дальнейших указаний удерживал «Бесстрашный» в исходящей очереди. Когда они приблизились к стартовому бакену, Виктория вызвала технический отсек.
На маленьком экране кома возникло лицо лейтенант-коммандера Сантос.
– Капитан, приготовьтесь к переключению на паруса Варшавской.
– Есть приготовиться к переключению, мэм.
Харрингтон кивнула. Грузовик перед ними проплыл дальше, секунду померцал и исчез. Цифра на маневровом дисплее поменялась на «1», и капитан, выжидательно изогнув бровь, повернулась к Вебстеру.
– Переход разрешен, мэм, – доложил тот.
– Очень хорошо. Передайте мою благодарность центральному пульту Узла. – Женщина снова перевела взгляд на Киллиана: – Вперед, рулевой.
– Есть, мэм.
«Бесстрашный» двинулся вперед с ускорением всего в двадцать g, безупречно нацелившись на невидимые рельсы. Виктория напряженно всматривалась в дисплей. Слава богу, на свете есть компьютеры. Если бы ей пришлось самостоятельно производить расчеты для чего-то подобного, она бы, скорее всего, удавилась еще много лет назад, но компьютерам все равно, даже если пользующийся ими человек – математический идиот. Все, что им нужно, это правильные исходные данные, но, в отличие от некоторых инструкторов в Академии, они не ожидают их с таким демонстративным терпением.
Световой код «Бесстрашного» вспыхнул ярко – зеленым, крейсер занял точную позицию, и Виктория дала сигнал Сантос.
– Приготовить основной парус к переходу.
– Есть, мэм. Основной парус пошел.
Никаких видимых изменений на корабле не произошло, но приборы четко зарегистрировали момент, когда импеллерный клин «Бесстрашного» резко сбросил мощность наполовину. Его передние узлы больше не участвовали в генерации лент напряжения. Вместо этого они перестроились, образовав диск концентрированной гравитации, развернувшийся на три сотни километров во всех направлениях от корпуса крейсера. Парус Варшавской, бесполезный в нормальном пространстве, и был секретом гиперпространственных путешествий, а Сеть представляла собой просто переплетение туннелей фокусированного гиперпространства, похожих на застывшие навек «глаза циклона», если говорить категориями нормального пространства.
– Приготовить задний парус, – негромко произнесла Виктория. «Бесстрашный» продолжал ползти вперед на одних лишь кормовых импеллерах. Замигали новые блоки данных. Танцующие ряды цифр постепенно смещались вверх по экрану, по мере того как основной парус все глубже погружался в Сеть. В обоих направлениях имелась полоса безопасности почти в пятнадцать секунд, но ни один капитан не пожелает выглядеть небрежным в таком маневре, и…
Мерцающие цифры пересекли порог. Передний парус набрал достаточную мощь из мечущихся гравитационных волн, постоянно прогоняемых через Узел, и Виктория резко кивнула Сантос.
– Задействовать задний парус.
– Есть задний парус, – откликнулась стармех, и «Бесстрашный» передернуло. Импеллерный клин исчез совсем, а на дальнем конце корабля взметнулся второй парус Варшавской.
Виктория внимательно наблюдала за рулевым Киллианом, поскольку переход с импеллера на парус представлял собой один из самых сложных маневров, но маленький хрупкий пилот даже не моргнул. Его руки и пальцы, приручившие крейсер, двигались с полной уверенностью. Капитан, с удовлетворением отметив профессионализм подчиненного, вернулась к маневровому дисплею. «Бесстрашный» мчался вперед.
Киллиан твердо удерживал курс, и Виктория моргнула, когда на нее накатила первая знакомая волна тошноты. На самом деле очень немногие привыкали к неописуемо гадкому ощущению пересечения порога между нормальным и гиперпространством, а в туннельном переходе дело обстояло еще хуже из-за более крутого входа. Однако по той же причине переход и заканчивался быстрее, напомнила себе Виктория и сосредоточилась на том, чтобы выглядеть безмятежно, в то время как знобкая тошнота усиливалась.
Маневровый дисплей снова мигнул и затем на мгновение, которое не смог бы измерить ни один таймер или человеческое чувство, КЕВ «Бесстрашный» перестал существовать. Только что он был здесь, в пространстве Мантикоры, а в следующую секунду он оказался там, в шестистах световых минутах от звезды по имени Василиск, в один миг покрыв расстояние, превышающее сто десять световых лет в Эйнштейновом пространстве. Харрингтон с облегчением сглотнула. Тошнота исчезла вместе с энергией перехода, излучаемой парусами «Бесстрашного».
– Переход завершен, – доложил Киллиан.
– Спасибо, прекрасно исполнено, – откликнулась Виктория. Ее внимание большей частью оставалось прикованным к данным о состоянии парусов. Колонки цифр бежали вниз по экрану еще быстрее, чем поднимались. – Двигательный, переключиться на импеллер.
– Есть, мэм. Переключаемся на импеллер.
«Бесстрашный» свернул паруса, образовав импеллерный клин, и понесся, постоянно ускоряясь, вдоль входящего вектора Василиска. Виктория никогда не сомневалась в своей компетенции по части управления кораблем и в полной мере оценила безупречно проведенный маневр. Подобного мастерства она могла ожидать разве что от самой себя и втайне понадеялась, что это добрый знак на будущее.
Световые коды на тактическом дисплее отличались от мантикорских куда меньшей плотностью. Укрепления вообще отсутствовали, лишь кучка навигационных буев и относительно небольшая коробка диспетчерской, почти терявшейся среди россыпи ожидающих перехода торговых судов.