Страница 4 из 79
Злость и страх, улегшиеся было к началу нашего разговора, разгорелись с новой силой.
– Это лишено смысла, – сказал я. – Если вы воюете со мной, не втягивайте в это дело других.
– С удовольствием, – кивнул Ортега. – Лично я не одобряю такой тактики. Предлагаю встретиться со мной в соответствии с принятым в Установлениях дуэльным кодексом.
– А после того, как я убью вас, что? – поинтересовался я. Черт, я вовсе не был уверен, что смогу убить его, однако не имел ни малейшего желания дать ему хотя бы заподозрить это. – Какой-нибудь следующий красный князь предложит мне повторить все сначала?
– В случае вашей победы Коллегия признает этот город нейтральной территорией. Это означает, что все, проживающие здесь, включая вас, ваших друзей и союзников, могут не опасаться нападений до тех пор, пока находятся в пределах города.
Пару секунд я пристально смотрел на него.
– Чикаго-бланка, так?
Он удивленно поднял бровь.
– Не берите в голову. – Я отвернулся и слизнул пот с верхней губы.
Ассистент принес две бутылки минералки и протянул нам с Ортегой. Я сделал глоток. Наверное, от связанного с заклятием напряжения у меня перед глазами поплыли цветные круги.
– С вашей стороны не очень разумно сражаться со мной, – заметил я. – Даже если вам удастся меня убить, на вас падет мое смертное проклятие.
Он пожал плечами:
– Моя жизнь не так важна в сравнении с интересами Коллегии. Я готов рискнуть.
Блин-тарарам! Нет хуже врагов, чем идейные, упертые, готовые к самопожертвованию психи. Впрочем, у меня оставалась еще одна уловка, и я надеялся, что она сработает.
– Я хочу получить все ваши гарантии в письменном виде. И еще одну копию для Совета. Чтобы все было в полном соответствии с Установлениями.
– И получив их, вы согласитесь на дуэль?
Я сделал глубокий вдох. Меньше всего на свете мне хотелось снова связываться со сверхъестественной пакостью. Я боялся вампиров. Они сильны, до ужаса стремительны и к тому же наводят жуть одной своей внешностью. Их слюна обладает сильным наркотическим действием, и я достаточно испробовал его на себе, чтобы не рваться повторить этот опыт.
В последнее время я редко выходил на улицу после наступления темноты – именно с целью избежать встреч с вампирами. Ну, не хотелось мне встречаться с вампирами. Дуэль означает честный поединок, а я терпеть не могу честных поединков. Выражаясь словами королевы фейри, их слишком легко проиграть.
С другой стороны, отвергни я предложение Ортеги – и мне все равно придется биться с ним, только на выгодных для него условиях, в удобные для него время и место. К тому же мне почему-то казалось, что обычных для вампиров самоуверенности и недооценки противника от Ортеги ждать не стоит. Что-то в нем говорило мне, что он не успокоится до тех пор, пока я не испущу дух, и что ему безразлично как – только бы это произошло. Да ладно, это еще полбеды – у меня сложилось впечатление, что если ему не удастся разделаться со мной, он примется за близких мне людей.
Черт, он все рассчитал.
Просто даже, можно сказать, примитивно.
И эффективно донельзя.
Я был бы рад сказать вам, что тщательно взвесил все «за» и «против» и принял продуманное решение – пойти на разумный риск… Черта с два. На самом деле я представил себе, как Ортега со товарищи расправляется с теми, кто мне дорог, и вдруг разозлился настолько, что с удовольствием схватился бы с ним прямо здесь, в студии. Я смотрел на него, сощурившись от ярости, и не пытался скрыть своей злости. Сдерживающее заклятие трещало по швам, но мне было не до того. Высвобожденная магическая энергия невидимым потоком хлынула в студию.
Колонки на сцене успели закашляться от помех, прежде чем с громким хлопком вырубились. Огни рампы взорвались фонтанами ослепительно ярких искр, засыпавших всю сцену. Одна из двух выживших до этой минуты камер загорелась, окутавшись языками голубого пламени, а из расставленных с равными промежутками по стенам розеток посыпались зеленые и оранжевые искры. Ларри Фаулер взвыл и, подпрыгнув, захлопал руками по поясу, на котором висел сотовый телефон. В конце концов ему удалось сорвать горящую штуковину, бросить ее на сцену и растоптать. Свет погас, в студии началась паника.
Освещенный одними вспышками разрядов Ортега казался угрюмым и голодным. Провалившиеся в тень глаза его разом сделались черными, бездонными.
– Хорошо, – сказал я. – Принесите мне это в письменной форме – и по рукам.
В студии зажглись аварийные огни, завыла пожарная сигнализация, и народ, толкаясь, поспешил к выходам. Ортега оскалился в улыбке, поднялся со стула и скрылся за кулисами.
Я тоже встал. Меня слегка трясло. Морти, похоже, получил по голове каким-то упавшим из-под потолка предметом: из ссадины у него на лысине сочилась кровь, и, пытаясь встать, он заметно пошатнулся. Я подхватил его с одной стороны, отец Винсент – с другой, и мы потащили эктоманта к дверям.
Когда мы спустили Морти по лестнице и вывели на улицу, на поле боя уже прибыла, мигая синими и белыми огнями, доблестная чикагская полиция, а по улице к зданию телестудии приближалось несколько пожарных и санитарных машин. Мы оставили Морти в группе получивших легкие травмы и отошли в сторону немного отдышаться.
– Собственно, мистер Дрезден, – сказал отец Винсент, – я должен кое в чем вам признаться.
– Ха, – отозвался я. – Вам не кажется, что это звучит несколько иронично?
Губы Винсента скривились в несколько натянутой улыбке.
– Видите ли, я прибыл в Чикаго не только для участия в телепередаче.
– Не только? – переспросил я.
– Не только. На самом деле я здесь для того, чтобы…
– Поговорить со мной, – перебил я. Брови его удивленно поползли вверх.
– Как вы догадались?
Я вздохнул и полез в карман за ключами от машины.
– Такой уж сегодня день выдался.
Глава вторая
Я двинулся к своей машине и жестом пригласил отца Винсента следовать за мной. Он послушно кивнул; правда, ему пришлось как следует постараться, чтобы не отставать.
– Поймите меня правильно, – вздохнул он. – Обращаясь к вам со своей проблемой, я вынужден просить вас о строжайшей конфиденциальности.
Я нахмурился:
– В лучшем случае вы считаете меня слегка тронутым, в худшем – шарлатаном. С какой стати вы тогда полагаете, что я возьмусь за ваше дело?
Скажем честно, я вовсе не хотел давать ему от ворот поворот. Более того, я хотел взяться за его дело. Конечно, мое финансовое положение улучшилось по сравнению с прошлым годом, но это означало только, что теперь я мог уже отбиваться от кредиторов бейсбольной битой, а не оглоблей, как прежде.
– Мне сказали, что вы лучший в городе следователь по делам такого рода.
Я заломил бровь.
– У вас какие-то неприятности сверхъестественного характера?
Он закатил глаза.
– Нет, конечно же, нет. Я не наивный человек, мистер Дрезден. Но я слышан, что с оккультными кругами вашего города вы знакомы, как ни один другой частный детектив.
– А… – кивнул я. – Вот, значит, что.
Впрочем, я обдумал эту мысль и решил, что, возможно, так оно и есть. Оккультные круги, о которых он говорил, представляли собой обычное теперешнее сборище любителей пялиться в хрустальный шар, гадать на картах или читать по руке – таких полно в любом крупном городе. Большая часть их была совершенно безвредна, а многие имели по меньшей мере задатки магических способностей. Добавьте к этому пригоршню мастеров фэн-шуй, приправьте щепоткой викканцев разных вкусовых оттенков и ароматов, сдобрите некоторым (небольшим) количеством более или менее одаренных адептов, обожающих смешивать магию с религией, еще меньшим количеством последователей культа вуду и горсткой сатанистов, украсьте сверху толпой молодежи, обожающей разгуливать в черном, – и вы получите то, что в общественном представлении считается «оккультными кругами».
Ну, конечно, покопавшись в них хорошенько, вы обнаружите и нескольких чернокнижников, некромантов, даже монстров и демонов. Настоящие игроки – плохие парни – смотрят на эту толпу примерно так, как десятилетний ребенок – на парк аттракционов. Система раннего предупреждения у меня в голове подала тревожный сигнал – воображаемую, не слышную постороннему уху сирену.