Честь королевы

Жаль не прямое попадание. Импеллерный клин «Саладина» мерцал, пока он выбирался из огненных шаров, вместо уничтоженной защитной стены по правому борту струились облака атмосферы и превратившихся в газ сплавов, но «Саладин» все еще был здесь. На глазах у Хонор искалеченный линейный крейсер отчаянно разворачивался, чтобы подставить следующим ракетам крышу своего импеллерного клина. Наконец клин стабилизировался, и двигатели набрали максимальную мощность, а курс изменился. Прочь от «Бесстрашного»!

С максимальным ускорением «Саладин» помчался прочь, сбегая от израненного противника, а «Бесстрашный» слишком сильно пострадал, чтобы пойти за ним.

Глава 34

Два жестоко искалеченных корабля неслись вокруг звезды Ельцина, а их экипажи боролись с повреждениями. Врачи вели собственную войну с месивом изуродованных и переломанных тел, и все понимали, что следующая стычка будет последней.

Хонор Харрингтон слушала рапорты, с трудом скрывая отчаяние на подвижной стороне лица. Секция связи «Бесстрашного» была уничтожена, оставив корабль глухонемым, но и внутри плохих новостей было предостаточно.

Четверть ее экипажа была убита или ранена, а коммандер Брентуорт наконец нашел себе занятие. Грейсонский офицер стал координировать с мостика сеть аварийных команд, освободив лейтенанта Олгуда, помощника лейтенант-коммандера Хиггинса, для других дел; Хиггинсу он был очень нужен.

Все заднее импеллерное кольцо «Бесстрашного» не работало, а из орудий на левом борту остались только один гразер и восемь ракетных пусковых. Хуже того, погреба были повреждены, семь минут максимального огня оставило в них меньше ста ракет, а радары были сильно повреждены. Корабль лишился половины основных радаров, обеих вспомогательных установок контроля огня и двух третей пассивных датчиков. Врага они еще видели, но их максимальное ускорение могло составить едва треть от «Саладина», пока инженеры Хиггинса не наденут скафандры и не восстановят заднее импеллерное кольцо, если они вообще справятся. И даже после этого они едва сумеют набрать двести восемьдесят g – слишком много узлов пропало. Если капитан линейного крейсера об этом догадается, то легко сможет оторваться от «Бесстрашного». Он уже отошел до почти девяноста четырех миллионов километров. Еще две световые минуты, и Хонор даже найти его не сумеет, не то что сражаться, поскольку «Трубадура» не было, и получать информацию от разведмодулей было некому.

При этой мысли ее пронзила боль, и она отогнала ее. На горе не было времени, но все равно Хонор не могла забыть, что на корабле Алистера МакКеона было три сотни человек, и мало кто из них мог спастись.

Но Раф тоже сильно повредил «Саладин», сказала она себе. Может, этого хватит. Если повреждения достаточно серьезны, даже фанатики могут уйти. Но если они не уйдут, вряд ли «Бесстрашный» сумеет их остановить.

Меч Саймондс сидел неподвижно, пока санитар зашивал порез у него на лбу, потом отмахнулся от предложенного болеутоляющего. Санитар быстро ушел, у него дел хватало. На «Гневе Господнем» было больше тысячи двухсот погибших, две трети из них – солдаты, которые поднялись на борт без скафандров.

Саймондс потрогал свою безобразную зашитую рану. Он знал, что ему повезло, он всего лишь потерял сознание от удара, но сердцем он этого не ощущал. Голова у него болела зверски, и хотя он не вправе был осуждать решение старпома выйти из боя, Мечу все равно не понравилась ситуация, которую он застал, придя в себя.

Он сжал зубы, читая появившиеся на экране самые последние аварийные рапорты. Броня «Гнева» и радиационный щит внутри клина позволили ему выжить, но из орудий правого борта осталось только пять лазеров и шесть пусковых установок, и половина из них была лишена связи с центральным постом управления огнем. Максимальное ускорение упало на двадцать один процент, все гравитационные и половина остальных сенсоров – в том числе все по правому борту – были уничтожены, а прогноз Уоркмана по поводу генераторов защитных стен был мрачен. «Гнев» был не совсем беззащитен с правого борта, но если перераспределить оставшиеся генераторы, то мощность защитных стен упадет до трети от запроектированной, а радиационная защита уничтожена полностью. Саймондс не хотел даже думать о том, чтобы подставлять этот борт под огонь Харрингтон… но орудия и боезапас по левому борту остались нетронутыми.

Он снова потрогал шов. Несмотря на усталость, мысли его были холодными и четкими. Эта сука все еще упрямо бросала вызов Божьему делу, и она нанесла ему повреждения. Но и он подбил ее, и он сравнил хевенитские данные по кораблям класса «Звездный Рыцарь» с ее расходами ракет. Даже если она не потеряла ни единого погреба, ее запасы почти закончились.

Он снова посмотрел на экран, с леденящей ненавистью внутри отметив, что она все еще торчит между ним и Грейсоном. Саймондс не знал, как она ухитряется следить за каждым его движением, но ему уже было все равно. Он – воин Божий. Долг его был ясен, и он с облегчением отбросил прочь все посторонние мысли.

– Сколько еще понадобится, чтобы восстановить защитную стену по правому борту?

– Сорок минут, – усталый голос Уоркмана звучал уверенно, и Меч кивнул.

– Астрогатор, проложите прямой курс на Грейсон.

– Он меняет курс, шкипер.

Услышав рапорт Кардонеса, Хонор подняла взгляд и похолодела. Капитан «Саладина» наконец принял решение. Он больше не маневрировал против «Бесстрашного», а направился прямо на Грейсон. Вызов был очевиден.

На мгновение она замерла, лихорадочно соображая, пытаясь найти выход… Но выхода не было, и она откашлялась.

– Соедините меня с коммандером Хиггинсом, Марк, – тихо сказала она.

– Есть, мэм, – ответил Брентуорт.

Последовала короткая пауза, и из ее микрофона донесся усталый голос.

– Хиггинс.

– Джеймс, это капитан. Долго еще?

– Еще десять минут, мэм. Может, меньше.

– Мне узлы нужны немедленно, – прямо сказала ему Хонор. – «Саладин» возвращается.

Последовало секундное молчание, потом главный инженер так же прямо ответил:

– Понятно, мэм. Сделаем что сможем.

Хонор развернула кресло к Стивену ДюМорну.

– Предположим, что задние импеллеры заработают через десять минут. Когда мы сможем перехватить «Саладин»?

Она почувствовала, как команда на мостике вздрогнула от слова «перехватить», но ДюМорн просто наклонился над своими приборами, а потом снова посмотрел на нее.

– При таком предположении мы осуществим перехват за сто пятьдесят два миллиона километров от планеты, мэм, через сто пятьдесят семь минут. Скорость при перехвате будет составлять двадцать шесть тысяч шестьдесят восемь километров в секунду. – Он откашлялся. – Мы войдем в зону ведения огня за одиннадцать минут до перехвата.

– Понятно. – Хонор потерла переносицу. На сердце у нее была тяжесть от того, что она собиралась сделать со своими людьми. Они заслуживали лучшего, но лучшего у нее не было.

– Выводи нас на новый курс, Стив, – сказала она. – Мистер Киллиан, держите корабль дном клина к «Саладину».

– Есть, мэм.

«Бесстрашный» начал разворачиваться, и Хонор повернулась к Кардонесу.

– Раф, с помощью радара на дне мы сможем неплохо следить за «Саладином», но следить за ракетами через гравитационный барьер будет трудно.

Кардонес кивнул, и его лицо стало почти неподвижным. Хонор увидела по глазам, что он понял, но ей надо было сказать это вслух.

– Я собираюсь все время держаться дном клина в их сторону. У нас не хватит ракет, чтобы остановить их огнем, так что придется подойти на расстояние выстрела в упор, если только они не сбегут. Планируй ведение огня с расчетом, что я разверну энергетические орудия по правому борту на двадцати тысячах километров.

Кардонес снова кивнул, но кто-то охнул. Это было расстояние не для энергетического оружия, а для самоубийства.