Летний рыцарь

Я одарил ее холодной улыбкой.

– Телефон «Пицца-Экспресса», – ответил я и открыл саквояж. – Сделай ее, Тук!

Из саквояжа послышался пронзительный, высокий трубный глас, и Тук-Тук вылетел на волю, волоча за собой шлейф светящейся алой пыльцы. Крошечный фэйре оставался в своих самодельных доспехах, однако сменил оружие на то, что я просил Билли купить в «Уолл-Марте» – резак с торчащим из оранжевой пластмассовой рукоятки острым лезвием.

Аврора еще раз усмехнулась – на этот раз это получилось у нее неприятнее.

– И что эта мелюзга может поделать? – поинтересовалась она.

Тук снова подул в свой крошечный рог.

– Во имя Властелина Пиццы! – пронзительным голосом выкрикнул он. – В атаку!

И саквояж взорвался облаком алой искрящейся пыльцы. Рой светлячков, вооруженных острыми стальными лезвиями в оранжевой пластиковой оболочке вырвался наружу и устремился на Аврору.

На мгновение она встретилась со мной взглядом, и я увидел в ее глазах внезапный страх: до нее дошло, что сейчас произойдет. Она подняла руку, накапливая в ней золотую энергию, но один из светлячков налетел на нее и резанул по ладони стальным лезвием. Она вскрикнула, из руки брызнула кровь, и золотой свет померк.

– Нет! – вскричала она. – Нет! Не сейчас!

Рой светлячков окутал ее, и зрелище это было не из приятных. Светлая волшебная кольчуга не защищала от стали, и резаки вспарывали ее как картон. Прошло всего несколько секунд, а Тук-Тук с товарищами успели поразить ее с разных сторон в дюжину мест.

Я увидел, как глаза ее широко раскрылись и вспыхнули озарением, несмотря на то, что светлячки продолжали кромсать ее бледную кожу своими резаками. Она с трудом сделала шаг к Столу.

Стоило ей умереть на его поверхности, и ее мечта исполнилась бы. Огромное количество энергии передалось бы Зимней династии, уничтожив равновесие сил. Я бросился на Стол и стащил ее обратно на землю.

Она визжала от досады и пыталась сопротивляться – но сил у нее больше не осталось. Мы перекатились по поляне в одну, другую сторону и, наконец, застыли – я прижимал ее к земле, не давая пошевелиться.

Аврора посмотрела на меня; зеленые глаза ее почти обесцветились и заволоклись туманом.

– Подожди, – произнесла она слабым, неожиданно юным голосом. Она больше не казалась сошедшей с ума колдуньей-фэйре. Она казалась просто напуганной девчонкой. – Подожди… Ты не понимаешь. Я хотела остановить это. Остановить боль…

Я отвел с ее глаз окровавленную прядь волос. Я ощущал себя ужасно усталым.

– Единственные, кто не испытывает боли – это те, кто уже умер, – сказал я.

Глаза ее угасали, дыхание замедлялось.

– Я не понимаю, – чуть слышно прошептала она.

– Я тоже, – ответил я.

Слеза скатилась из ее глаза и смешалась с кровью.

А потом она умерла.

Глава тридцать четвертая

Я все сделал. Я спас девушку, помешал вору, доказал невиновность Мэб и заручился ее поддержкой Белому Совету, а тем самым спас собственную задницу.

Вот так.

Я лежал в обнимку с мертвым телом Авроры, слишком усталый, чтобы пошевелиться. Королевы нашли меня там, наверное, минут пятнадцать спустя. Я едва замечал их – золотой и голубой свет, встретившиеся надо мной. Золотой свет на мгновение сгустился над мертвым телом, а потом уплыл, забрав его с собой. А меня, замерзшего и усталого оставили лежать на земле.

Золотой свет исчез, остался только холодный, голубой. Мгновением спустя я ощутил на голове прикосновение пальцев Мэб.

– Чародей, – прошептала она. – Я довольна тобой.

– Уходите, Мэб, – устало произнес я.

Она рассмеялась.

– Нет, смертный, – сказала она. – Это ты должен уйти. Ты и твои спутники.

– Что будет с Тук-Туком? – спросил я.

– Нельзя сказать, чтобы это было в порядке вещей, когда смертный призывает фэйре, пусть даже из низших, к себе на службу, но такое случалось и раньше. Не бойся за своих маленьких воинов. Они были твоим орудием, так что всю ответственность за их действия несешь ты один. Забери с собой их сталь, и этого будет довольно.

Я посмотрел на нее.

– Вы исполните свою часть уговора? – спросил я.

– Разумеется. Чародеи получают право свободного прохода.

– Не того уговора. Нашего.

Прекрасные, опасные губы Мэб изогнулись в улыбке.

– Прежде позволь мне сделать тебе одно предложение.

Она махнула рукой, и шипы расступились. В проеме стояла Мэйв в своей белой броне, а за ней – Мать Зима в черном балахоне. На земле между ними стоял на коленях Ллойд Слейт, совершенно сломленный, с руками, прикованными к стягивающим горло колодкам из дымчатого льда. Судя по всему, он испытывал жуткую боль.

– Среди нас нашелся предатель, – мурлыкнула Мэб. – И с ним надлежит поступить соответственно проступку. Как следствие у нас открывается вакансия на нового Рыцаря, – она внимательно посмотрела на меня. – Я знаю человека, заслуживающего доверия в значительно большей степени, буде он займет его место. Прими эту власть, и все долги между нами списываются.

– Не просто «нет», – пробормотал я. – Трижды, черт подери, нет!

Улыбка Мэб сделалась шире.

– Что ж, раз так, хорошо. Полагаю, мы изыщем способ развлечься с этим, прежде чем выдвигать новые предложения.

Слейт поднял голову, и в глазах его мелькнула паника.

– Нет. Нет, Дрезден. Дрезден, не позволяйте им! Не позволяйте им забрать меня! Примите предложение, пожалуйста, только пусть они не заставляют меня ждать!

Мэб снова коснулась моей головы.

– В таком случае, еще два поручения – и ты свободен.

И они ушли.

Вопли Ллойда Слейта тоже стихли.

Я сидел, так и не в силах подняться, пока огни не начали гаснуть. Я смутно помню, как Эбинизер поднял меня с земли, закинув мою руку себе на плечо. Привратник произнес что-то вполголоса, и Билли ответил ему.

Я проснулся у себя дома, в постели.

Билли, дремавший в кресле у изголовья, всхрапнув, проснулся.

– Ага, наконец-то, – сказал он. – Пить хочешь?

Я кивнул – горло слишком пересохло, чтобы говорить – и он протянул мне стакан холодной воды.

– Что случилось? – спросил я, когда обрел, наконец, дар речи.

Он покачал головой.

– Мерил умерла. Она просила передать тебе, что сделала Выбор и не жалеет об этом. Мы нашли ее на земле рядом с тобой.

Я закрыл глаза и кивнул.

– Эбинизер сказал, ты многих привел в бешенство, но что пусть тебя это не беспокоит.

– Э, – оборвал я его. – А Альфы?

– Супер! – отвечал Билли, и в голосе его зазвучала гордость. – Сто пятьдесят пять швов на всех, и все же мы вышли из этого более-менее целыми. Сбор у меня сегодня вечером – пицца и игры.

При слове «пицца» у меня в животе заурчало.

Я принял душ, вытерся и переоделся чистую одежду. Потом до меня дошло, и я зажмурился.

– Это ты? – спросил я у Билли, вернувшись в спальню. – Ты убрал все? И постирал?

Он покачал головой.

– Не я, – в дверь постучали, и он повернулся к ней. – Минуточку, – я услышал, как он вышел и сказал что-то через дверь, потом вернулся. – К тебе гости.

Я натянул носки и обулся в кроссовки.

– Кто там?

– Новые Летние Леди и Рыцарь, – отозвался Билли.

– Чего им, неприятностей мало?

– Да ты выйди, поговори, – ухмыльнулся Билли.

Я испепелил его взглядом и следом за ним вышел в гостиную. Она была чиста – ни пятнышка. Почти вся моя мебель куплена в секонд-хэнде – старая, крепкая мебель из настоящих досок, с обилием тканевой обивки. Она тоже казалась чистой, и все потеки куда-то делись. Мои ковры – начиная с тех, что могли бы летать в небесах мифической Аравии, и кончая сотканными для заезжих туристов индейскими поделками, тоже были вычищены и проветрены. Я не поленился и заглянул под ковер. Пол был отшкурен и выдраен. У камина лежала поленница дров, а сам камин вычищен только что не добела.

Мои посох и жезл стояли в углу и блестели как полированные. Смазанный пистолет висел в кобуре. Пистолет тоже отполировали.