Страница 4 из 35
Это было почти правдой. Все его жизненные устремления так или иначе тесно связаны с пребыванием в городе студентов, куда, как известно, приезжают, чтобы… и так далее.
– Тогда, может быть, вы мне объясните, почему к концу второго семестра у вас не сдан ни один зачет?
«Ой как плохо, – подумал он, – исключат, как пить дать, исключат».
– Может быть, специфика машинного обучения… – неуверенно начал Мухаринский.
– Вот именно, специфика, – перебил его декан, – уже три обучающих автомата отказались с вами заниматься. На что вы рассчитываете?
Тактически правильнее всего было считать этот вопрос риторическим и не давать на него прямого ответа.
Декан задумчиво барабанил пальцами по столу. Мухаринский глядел в окно. Рыжекудрая второкурсница шла по аллее. Шагавший рядом верзила в голубой майке нес весла. Кажется, всё ясно. Второй билет на футбол придется кому-нибудь отдать, там всегда бывает много хорошеньких медичек.
– Мне не хотелось бы вас исключать, не убедившись в полной безнадежности попытки дать вам инженерное образование.
Охотнее всего Мухаринский сделал бы сейчас кульбит, но это было рискованно.
– Я очень рад, – сказал он, потупившись, – что вы еще верите в возможность для меня…
– Если бы речь шла о ваших возможностях, то вы бы уже давно не числились в списках студентов. Я имею в виду возможности обучающих автоматов, а в них-то я верю, можете не сомневаться. Вы слышали когда-нибудь об УПСОСе?
– Конечно… это…
Пауза становилась томительной.
– Конечно слышали, – усмехнулся декан, – вы ведь, наверное, читаете все работы кафедры обучающих автоматов. УПСОС – это универсальный преподаватель с обратной связью. Надеюсь, вы знаете, что такое обратная связь?
– Ну, в общих чертах, – осторожно сказал Мухаринский.
– Я буду демонстрировать УПСОС на Международном конгрессе в Вене. Сейчас, для определения его функциональных возможностей, он обучает контрольную группу студентов. Мне не очень хочется заведомо снижать средний балл его учеников, но элементарная честность ученого требует, чтобы я его попробовал на такой… гм… таком… э-э-э… ну, словом, на вас. Короче говоря, я вас включаю в состав контрольной группы.
– Спасибо.
– Надеюсь, что он в вас вдолбит хотя бы минимальный объем знаний, его схема…
Схемы любых автоматов мало интересовали Мухаринского. Сохраняя на лице выражение напряженного внимания, он думал о том, что первый тайм уже, вероятно, идет к концу, и что на худой конец Наташа…
– …Таким образом, во время обучения ваш мозг составляет единое целое с аналитическим устройством автомата, которое непрерывно меняет тактику обучения в зависимости от хода усвоения материала студентом. Понятно?
– Понятно.
– Слава богу! Можете идти.
…Тысяча триста сорок второй логический поиск, шестнадцатый вариант доказательства теоремы, и снова блокирующее устройство дает сигнал: «Материал не усвоен. Перемена тактики». Снова логический поиск. «Доказательство теоремы требует элементарных знаний в объеме средней школы». Команда: «Приступить к обучению началам алгебры», сигнал: «Материал усвоен посредственно», переключение на доказательство теоремы, к концу доказательства – сигнал: «Базовые знания утеряны», вновь команда на переключение, снова логический поиск… Вспыхивает красный сигнал на панели: «Перегрев», из силового трансформатора валит дым. Автомат отключается.
Мухаринский снимает с головы диполь и вытирает пот. Такого еще не было! Сейчас он даже чувствует симпатию к старенькому электронному лектору-экзаменатору. С ним – несравненно легче: можно проспать всю лекцию, а потом просто не ответить на вопросы. С УПСОСом не уснешь! Хорошо, что автоматическая защита время от времени его отключает.
Размышления Мухаринского прерывает звонок видеофона. На экране декан.
– Почему вы бездельничаете?
– Автомат охлаждается.
К несчастью, на панели загорается зеленая лампочка. Мухаринский вздыхает и укрепляет на голове диполь.
Снова логический поиск, и в мозгу Мухаринского вспыхивают ненавистные ему уравнения. Он пытается бороться с автоматом, думает о том, что бы было, если бы Дементьев не промазал по воротам в конце второго тайма, пробует представить себе второкурсницу в самых соблазнительных ситуациях, но всё тщетно.
…Логический поиск, сигнал, команда, переключение, изменение тактики, сигнал, логический поиск…
Проходит семь дней, и о, чудо! Обучение уже не кажется Мухаринскому таким мучительным. Автомат тоже, видимо, к нему приспособился. Все реже вспыхивают сигналы перегрева.
Проходит еще неделя, и снова громкоговорители разносят по зданию института:
– Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, вызывает декан радиотехнического факультета.
На этот раз он не прячется от всевидящих глаз фенологического анализатора.
– Поздравляю вас, Мухаринский, – говорит декан, – вы проявили незаурядные способности.
Впервые в жизни Мухаринский краснеет.
– Я полагаю, – скромно отвечает он, – что правильнее было бы говорить об удивительных способностях УПСОСа, это действительно замечательное изобретение.
– Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас, что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой то Дон Жуан, Казанова, или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете…
– Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих… гм… ну, словом, студентов.
Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери.
– Куда?
– Как куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили.
– Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами. Вы для нас сущая находка! Ну обещайте, что вы нас не бросите, Мухаринский!
КОНФЛИКТ
Станиславу Лему – в память о
нашем споре, который никогда
не будет решен.
– Мы, кажется, плакали? Почему? Что-нибудь случилось?
Марта сняла руку мужа со своего подбородка и низко опустила голову.
– Ничего не случилось. Просто взгрустнулось.
– Эрик?
– При чем тут Эрик? Идеальный ребенок Достойный плод машинного воспитания. Имея такую няньку, Эрик никогда не доставит огорчения своим родителям.
– Он уже спит?
– Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была. Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка. Конечно, мать – не электронная машина, может и подождать.
– А Кибелла?
– Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: «Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом».
– За что ты так не любишь Кибеллу?
Из глаз Марты покатились слезы.
– Я не могу больше, Лаф, пойми это! Не могу постоянно ощущать превосходство надо мной этой рассудительной машины. Не проходит дня, чтобы она не дала мне почувствовать мою неполноценность. Сделай что-нибудь, умоляю тебя! Зачем этим проклятым машинам такой высокий интеллект?! Разве без этого они не смогли бы выполнять свою работу? Кому это нужно?
– Это получается само собой. Таковы законы самоорганизации. Тут уже всё идет без нашего участия: и индивидуальные черты, и, к сожалению, даже гениальность. Хочешь, я попрошу заменить Кибеллу другим автоматом?