Страница 2 из 55
– Так вы и экзаменов не сдавали? – деланно изумился попутчик. – Удивительно! Что же вам помешало?
Самсон покраснел.
– Верно, романтическая история, – предположил господин Либид. – Понимаю. Сам в вашем возрасте увлекался прелестными созданиями. Но так голову не терял. И кто же она, если не секрет?
– Ее зовут Эльза, – прошептал Самсон и отхлебнул еще глоток коньяку. – Она была старше меня. И приехала в Казань из Москвы. В моем окружении таких женщин прежде не встречалось. Все в ней было необыкновенным: и ее голос, и глаза, и походка, и даже одежда. Я влюбился безумно.
– И ваши родители ничего не замечали?
– Замечали, разумеется. – Самсон чувствовал, что язык сам собой выговаривает то, что он таил ото всех. – Но значения не придавали. Забеспокоились только тогда, когда я отказался ехать в Петербург, чтобы поступать в университет. Но посудите сами, сударь, мог ли я хоть на день оставить возлюбленную? Немыслимо! Сколько милых вещичек я у нее вытребовал. Гребень, перчатку, портсигар, флакончик с духами. И если Эльзы не было со мной, я прижимал их к сердцу и чувствовал, как умираю от любви.
– Стихи писали, – добавил тихо Эдмунд Федорович.
– Да, да, писал!
Глаза Самсона загорелись, и его собеседник ясно увидел, что юный друг, тряхнув гривой, золотистой волной спадавшей на воротник, впадает в поэтический транс.
– Прочтите, не тушуйтесь… Я ведь все понимаю, сам горел тем же огнем.
– Правда? И вы не будете смеяться? – В голосе Самсона звучали вера в благородство нового друга.
– Ни в коем случае. – Все понимающий господин откинулся на спинку мягкого дивана и зажег сигару.
– У меня их много, даже не знаю, с чего начать. Начну с самого короткого, самого первого. Слушайте.
Самсон вздохнул. Расправил плечи и возвел очи горе.
Моя возлюбленная Эльза!
Я так люблю тебя! Донельзя!
– Блестяще, – откликнулся господин Либид с неожиданной серьезностью. – Краткость – сестра таланта. А еще?
– Я прочту вам еще четыре строки, они особенно нравились Эльзе. Она всегда просила их читать. И смеялась, и осыпала меня поцелуями…
Самсон выдержал паузу, втянул в себя воздух, собрался с силами.
Я страсти пламенной взыскую
И буду ласк твоих алкать,
И бледный призрак в ночь лихую
Хочу, как твой скакун, скакать!
Завершив декламацию, юный автор смущенно уставился на собеседника. Тот казался полностью погруженным в поэтическое сопереживание – так сосредоточенно и серьезно было его лицо.
– Гм, – наконец откликнулся он, – недурственно, весьма и весьма. Теперь я все о вас знаю.
– Что «всё»? – Самсон побледнел.
– У вас, батенька, настоящий литературный дар, – провозгласил Эдмунд Федорович. – Вы глубоко чувствуете и выражаете даже больше, чем думаете.
– Как это? Объясните! – воскликнул юный провинциал.
– Объясню, друг мой, только на трезвую голову. – Эдмунд Федорович обворожительно улыбнулся: – Мы ведь теперь друзья. И я вам помогу. Вижу, вам везет в любви. А мне нет.
К своему удивлению, Самсон увидел в холеных руках господина Либида колоду карт.
– Сыграем в самое простенькое, – предложил хозяин купе, – игра не будет мешать нашей беседе.
Самсон сглотнул и уставился на яркие малиновые рубашки карт, веером ложащиеся перед ним.
– Вот такого цвета было платье на Эльзе, когда я впервые встретил ее, – сказал он и почувствовал, что к глазам подступают слезы. – И перчатки были тоже малиновые. Как и у госпожи Горбатовой.
– А кто это – госпожа Горбатова?
– Да вы ее видели, – воскликнул Самсон, – в моем купе. Мы вместе из Москвы едем. Измучился я, глядя на Наталью Аполлоновну, истомился…
– Наталья Аполлоновна? – Эдмунд Федорович на миг оторвался от карт. – Редкое сочетание. Одну такую я знал, лет двенадцать назад, актеркой была. Весьма вульгарного пошиба. Да забрюхатела и утопилась в Неве. Только одежонку и нашли. А малиновых перчаток в России знаете сколько?
– Догадываюсь, – вздохнул Самсон и понял, что первую партию он проиграл.
– Но вернемся к вашей возлюбленной, мой друг, – проникновенно продолжил Эдмунд Федорович после небольшой заминки, вызванной сдачей карт. – Как же ваша безумная любовь разрешилась?
– Трагически. – Самсон вздохнул. – Поэтому я и заболел. Полгода из дома не выходил.
– Неужели дама вашего сердца погибла?
– Хуже. – Самсон шмыгнул носом.
– Ну-ну, мой юный друг, не надо так убиваться. – Эдмунд Федорович оторопел. – Давайте-ка еще выпьем, и вы все мне расскажете. Так будет лучше. И вам легче станет. Я и сам когда-то потерял свою возлюбленную.
– Вот и я ее потерял! – Самсон залпом проглотил содержимое стакана и поперхнулся. От душевной ли боли, от крепости ли напитка, но на его глаза снова набежали слезы. Однако ему удалось с ними справиться. – Она исчезла! Совсем! И ничего мне не сказала! И я не знаю, жива она или мертва! А между тем мы связаны навеки! Неразрывными узами!
– Дорогой мой Самсон, – мягко поправил его господин Либид, – неразрывными считаются узы церковного брака. Да и то иногда разрываются. А у вас…
– В том-то и дело, Эдмунд… Можно я вас так буду звать? – И когда господин Либид согласно кивнул, юноша торопливо продолжил: – В том-то и дело! Мы встречались и на людях, и тайком. Я так любил Эльзу! Так обожал! Это была первая моя женщина! И единственная! И по моему настоянию мы тайно обвенчались!
– Вот как? – Эдмунд поднял брови. – И никто не знает о венчании?
– Ни единая живая душа! Только поп в русской деревеньке под Казанью да Эльзина тетя с мужем. Они шаферами были.
– Очень, очень интересно, – протянул Эдмунд. – Вы опять в проигрыше, друг мой. Но это все ерунда, мелочи, не деньги. И зачем деньги, если такое везение в любви. – В холеных руках снова замелькали малиновые прямоугольники. – И что же случилось с вашей возлюбленной?
– Исчезла. – Самсон мельком взглянул на малоинтересные картинки, полученные им из рук своего партнера. – На следующий день после венчания, когда я пришел к ней в дом, мне сообщили, что ее нет. Отправилась за покупками в модный магазин. Но она так и не вернулась домой! – Он с досадой швырнул первую попавшуюся карту на стол. – И в магазине ее не было. Исчезла! Будто в воду канула!
– Вы думаете, она сбежала? – осторожно поинтересовался Эдмунд, вытягивая карту из колоды.
– Нет, что вы! – возразил Самсон. – Она порядочная женщина! И сбежать от законного мужа, с которым венчалась, никак не могла. Я думаю, уверен, ее похитили.
– И кто же? – Эдмунд аккуратно положил свои карты рубашкой вверх и разлил коньяк.
– У меня есть подозрения, но нет доказательств. – Самсон повесил голову, не замечая, что картинки в его руке отражаются в оконном стекле. – Я был так потрясен, что полгода пролежал в постели. Какие муки претерпел, и душевные, и телесные! Похудел. Мать и отец совсем извелись. Они же ничего не знали.
– Да, друг мой, – протянул Эдмунд, – я вам очень сочувствую. Так вы едете в Петербург в надежде найти свою тайную супругу?
– Надежды, по правде говоря, у меня мало, – признался Самсон. – Да матушка с батюшкой быстро поняли, что я тоскую по исчезнувшей Эльзе, убедили меня справиться о ней в Петербурге. Я иногда представляю себе, как вдруг в толпе мелькнет ее шиншилловая шубка…
– Ваша история фантастична, – заметил Эдмунд, сдавая карты после очередного проигрыша своего партнера. – Если бы я был писателем, непременно бы описал вашу трагедию. Однако у вас есть оружие?
– Есть, скажу вам по секрету, – заплетающимся языком сознался Самсон. – Она сама мне подарила. И я взял его с собой.
Смугло-розовое лицо вытянулось. Самсон похлопал себя ладонями по карманам.
– Не бойтесь, я неважный стрелок, в кармане носить не решаюсь. Упаковал в шкатулку и положил в баул.
– Слава Богу. – Эдмунд перевел дух. – А еще деньги у вас есть? Вы и так уж немало проиграли.
– Разве? А, ничего страшного, попрошу у графа Темняева…