Завершение

На столе лежит письмо. Я вскрываю конверт, вынимаю листок бумаги и читаю.

Вверху написано:

Уильяму Граннитту от Анны Стюарт, директора. Далее идет текст:

Считаю своим долгом уведомить Вас, что с сегодняшнего дня Вы уволены, так как мы более не нуждаемся в Ваших услугах. Меры безопасности требуют того, чтобы вы отметились в проходной Мозга не позднее шести часов вечера. Вам будет выплачено двухнедельное жалование.

С уважением Анна Стюарт Будучи Гранниттом, я никогда не давал себе труда задумываться об Анне Стюарт — ни как о личности, ни как о женщине. Сейчас я был просто поражен. Что она о себе воображает? Да, она владелица собственности, но кто создал, кто сконструировал Мозг? Я, Уильям Граннитт. Кто мечтал, кто предвидел, как много может значить для человечества истинно машинная цивилизация? Только я, Уильям Граннитт.

Будучи Гранниттом, я разгневан. Я должен сделать все, чтобы увольнение не вступило в силу. Я должен уговорить эту женщину отменить свое распоряжение, пока об этом мало кому известно.

Я вновь смотрю на письмо. В правом верхнем углу напечатано: 13.40. Я бросаю беглый взгляд на часы: семь минут пятого. Прошло свыше двух часов, а это означает, что о моем увольнении могли сообщить кому следует.

Это необходимо проверить: всякое может быть.

Бормоча себе под нос ругательства, я хватаю телефонную трубку и набираю номер бухгалтерии. Туда должны были сообщить в первую очередь.

Раздается щелчок: «Бухгалтерия».

— Говорит Билл Граннитт.

— О да, мистер Граннитт, ваш чек готов. Жаль, что вы нас покидаете.

Я вешаю трубку и, набирая номер проходной, уже начинаю смиряться со своим поражением. Я чувствую, что цепляюсь за соломинку. Охранник, услышав мой голос, говорит:

— Как жаль, что вы покидаете нас, мистер Граннитт.

Я вешаю трубку в самом мрачном расположении духа. Теперь уже нет никакого смысла звонить в Правительственное агентство. Ведь только они могли передать сведения о моем увольнении в проходную.

Размер обрушившегося на меня несчастья заставляет меня задуматься. Чтобы вернуться сюда обратно, необходимо выполнить массу формальностей: подать заявление, пройти кропотливую проверку личности, совет специалистов, доскональное расследование причины увольнения — у меня вырывается негромкий стон, и я отвергаю этот путь. Тщательность, с которой Правительственное агентство производит отбор кадров, стала притчей во языцех среди обслуживающего персонала Мозга.

Нет, я устроюсь на работу в какую-нибудь организацию, имеющую дело с компьютерами, во главе которой не будет стоять женщина, увольняющая единственного человека, понимающего в них толк.

Я встаю с кресла. Выхожу из кабинета и из здания. Направляюсь в свое бунгало.

Тишина в помещении в который раз напоминает мне, что моя жена умерла уже год и месяц назад. Я невольно морщусь, потом пожимаю плечами. Сейчас ее утрата не воспринимается мной с такой силой, как прежде. Впервые за все время я начинаю думать, что мое увольнение, возможно, вновь пробудит меня к жизни.

Я прохожу в свой кабинет и сажусь за пишущую машинку, которая при правильном подключении работает синхронно с другой, устроенной в аналоговую секцию Мозга. Как изобретатель я разочарован, что теперь уже не смогу разобрать Мозг на части и собрать его заново, с тем чтобы он функционировал так, как мною было задумано. Но, по крайней мере теперь, я знаю, какие основные изменения мне предстоит произвести при создании нового Мозга.

Я хочу уехать отсюда в уверенности, что недавно встроенные секции блоков не помешают старой части Мозга производить точные расчеты. Ведь именно она несет основную нагрузку, отвечает на вопросы ученых, инженеров и коммерсантов.

На ленте, которая осуществляет ввод команд, я печатаю: «Сегмент 471А-33-10-10 на 3Х-минус».

Сегмент 471А — аналоговое устройство большого колеса. Когда оно координируется с транзисторной трубкой (кодовое обозначение 33), контрольный сервомеханизм (10) создает рефлекс, который возникает всякий раз, когда для определенных вычислений требуется 3Х (кодовое название новой секции мозга). Символ «минус» означает, что ранее созданные секции Мозга должны тщательно исследовать все данные, которые будут поступать из нового блока. Еще одна цифра «10»-та же цепь, находящаяся в другом месте.

Защитив таким образом Мозг — так мне кажется (как Граннитту) — от инженеров, которые могут не разобраться в том, что новые секции оказались несостоятельными, я упаковываю машинку. Затем звоню в ближайший город Ледертон, в фирму грузовых такси, и прошу вывезти все мои вещи.

Когда я проезжаю проходную, часы показывают 17.45.

Между деревушкой, в которой расположены здания Мозга, и Ледертоном, в нескольких сотнях ярдов от крутого поворота дороги, находится домик, который я создал в целях камуфляжа.

Прежде чем автомобиль Граннитта достигает этого поворота, я принимаю решение. Я не разделяю уверенности Граннитта в том, что он эффективно отсек новую часть Мозга от старой системы компьютеров. Более того, подозреваю, что Мозг создал свои собственные схемы, чтобы предотвратить любое вмешательство извне.

Я также убежден, что, если мне удастся заронить в Граннитте подозрение по поводу происшедшей в Мозге перемены, он во всем разберется и начнет действовать. Только его знание мельчайших деталей позволит решить, какие именно вводные команды необходимы для изменения.

На тот случай, если подозрение, которое я заронил в него, не окажет немедленного действия, я возбуждаю в нем любопытство по поводу того, что послужило причиной его увольнения.

И это последнее оказывает свое действие. Он начинает волноваться. Он решает добиться свидания с Анной Стюарт.

Когда он принимает такое решение, я считаю свою цель достигнутой. Он останется здесь, неподалеку от Мозга.

Я прерываю контакт.

И вновь оказываюсь на холме, обдумывая то, что мне удалось выяснить.

Мозг не осуществляет контроля над Землей, как я полагал вначале. Он ощутил себя индивидуальностью недавно и не успел создать в себе эффективных механизмов действия. Он пока лишь пробует свои силы: отправляется в будущее, скорее всего, испытывает и другие свои возможности, одним словом, забавляется.

Ни один из тех, с кем я устанавливал контакт, не подозревает о новых возможностях Мозга. Даже адвокат, который пытался меня выгнать, судя по его словам и поступкам, ничего не знал о том, что Мозг пытается определиться как личность.

В течение сорока дней Мозг не предпринял против меня сколько-нибудь серьезных действий. Очевидно, он выжидал, полагая, что я начну первым.

И я не обману его ожиданий, но мне следует быть крайне осторожным, чтобы не выдать случайно информации, которая позволит ему получить еще большую власть над окружающей средой. Мой первый шаг: завладеть человеческим существом.

Снова ночь. В темноте слышится рев пролетающего вверху самолета. Я уже не раз видел самолеты, но до сих пор не обращал на них внимания. Сейчас я устанавливаю внепространственный контакт. Мгновением позже я — пилот.

Сначала я играю ту же пассивную роль, что и с Гранниттом. Пилот — и я

— смотрит на массив темной земли внизу. Издалека виднеются огни: сияющие точки на фоне темного мира. Далеко впереди — сверкающий остров, город Ледертон, место нашего назначения. Мы возвращаемся туда на частном самолете после заключения одной сделки.

Выяснив для себя в общих чертах, что собой представляет пилот, я сообщаю ему, что с этой минуты намерен контролировать все его действия. Он воспринимает эту новость с изумлением и нарастающим страхом. Потом приходит в ужас. Потом…

Сумасшествие… конвульсивные движения тела. Самолет резко ныряет вниз, и, несмотря на все мои попытки координировать движения мышц пилота, я неожиданно понимаю, что бессилен что-либо изменить.

Я прерываю контакт. Миг — и самолет врезается в холм. Он горит ослепительно— ярким пламенем и быстро сгорает.

Я в отчаянии, я прихожу к выводу, что в человеческой сущности скрыто нечто такое, что не позволяет осуществлять над ней прямой контроль извне. Но если это так, как же мне стать завершенным? Видимо, заключаю я после долгих размышлений, этого можно достичь лишь косвенным путем, контролируя действия человека изнутри.