Пешки ноль-А

– Нет проблем. Робот переводит фразу за фразой в разговорном стиле, насколько это возможно.

Госсейн не был уверен, что при таком переводе нет проблем. Ноль-А подход к действительности придает особое значение каждому слову и особенно в сочетании с другими словами фразы. Слова неуловимы и часто имеют малую связь с понятиями, которые они обозначают. Он представил себе неисчислимые неразберихи между галактическими жителями, говорящими на разных языках. Но, поскольку они не обучались ноль-А философии и не практиковали ее принципов, они и не подозревали об опасностях недопонимания в процессе общения через роботов.

– Это все, спасибо, – сказал Госсейн и прервал связь.

Вскоре он нашел апартаменты, которые разделял с Патрицией, когда они оба были пленниками Торсона. Он надеялся найти здесь какое-нибудь адресованное ему послание или письмо, которое, в силу своей важности или секретности, не могло быть вверено центральной видеофонной станции. И действительно, он нашел кассету с записью последнего разговора между Патрицией и Кренгом, который многое объяснил ему.

Его не удивило, что Патриция не та, за кого себя выдает. Он и раньше относился с сомнением к рассказам о ее личной жизни, несмотря на то, что она заслужила доверие в борьбе с Торсоном. Информация о начавшейся в космосе войне потрясла Госсейна. Он покачал головой на слова, что они вернутся за ним «через несколько месяцев». Слишком нескоро. Он узнал, что остался в Солнечной системе, отрезанный от галактики. Внимательно выслушал он и рассказ о предпринятых Кренгом попытках связаться с ним на Земле.

Конечно же, этому помешал Джанасен. Госсейн вздохнул с непониманием. Но почему? Почему человек, который совсем не знает его, чинил ему столько препятствий? Личная антипатия? Может быть. Чего только не бывает. Но, подумав, Госсейн отверг это объяснение.

Более внимательно он прослушал слова Кренга о космических шахматистах и об опасности, которую они представляют. Это звучало убедительно и вновь вернуло его мысли к Джанасену.

Кто-то выдвинул Джанасена на «доску», возможно только на короткий по вселенским масштабам миг, возможно только для мелкой цели, простую пешку в этой огромной игре – но за пешками тоже следили.

Неожиданно Госсейн понял, что надо делать. Обдумав несколько вариантов, он сел за комнатный коммутатор и сделал вызов.

На вопрос робота-оператора, с какой звездой его соединить, он ответил:

– Свяжите меня с любым высшим представителем Галактической Лиги.

– Кто его вызывает?

Госсейн назвал свое имя и стал ждать. План был прост. Ни Кренг, ни Патриция не имели возможности уведомить Лигу о том, что случилось в Солнечной системе. Быть может, ни тот, ни другая не могли рисковать. Но Лига, или по крайней мере отдельные ее представители, сделали попытку спасти Венеру от Энро. Патриция Харди говорила, что некоторые служащие Лиги заинтересовались ноль-А принципами. Голос робота-оператора прервал его мысли:

– С вами будет говорить секретарь Лиги Мадрисол.

Едва эти слова были произнесены, как на экране возникло изображение худого напряженного лица. Мужчине на вид было лет сорок пять. Его голубые глаза были устремлены на Госсейна. Наконец, частично удовлетворенный, Мадрисол зашевелил губами. После небольшой паузы появился звук:

– Гилберт Госсейн?

В голосе робота-оператора прозвучало сомнение. Перевод, кроме смысла, старался максимально передать интонации. Кто такой, казалось спрашивал Мадрисол, Гилберт Госсейн?

Этого Госсейн не стал обсуждать в деталях. Он сообщил о последних событиях в Солнечной системе, «где, как я предполагаю, Лига имеет собственные интересы». Однако, чем пристальнее он всматривался в лицо собеседника, тем больше разочаровывался. Никаких признаков ноль-А не отразилось на лице секретаря Лиги. Им руководят чувства. Большая часть его действий и решений – это реакции, базирующиеся на эмоциональных установках, а не на ноль-А процессах.

Он описывал возможности использования венерианцев в битве против Энро, когда Мадрисол прервал и ход его мыслей и повествование.

– Вы предлагаете государствам Лиги, – выразительно сказал он, – установить транспортную связь с Солнечной системой и позволить ноль-А людям руководить Лигой в этой войне?

Госсейн прикусил губу. Он считал само собой разумеющимся, что венерианцы заняли бы высшие посты в самое короткое время, но таламическим индивидуумам нельзя было позволить заподозрить это. Стоит только процессу начаться, они будут изумлены быстротой, с которой ноль-А люди достигнут высших позиций, необходимых с их точки зрения.

Он улыбнулся холодной, невеселой улыбкой и сказал:

– Естественно, ноль-А люди могли бы помочь техническими возможностями.

Мадрисол нахмурился.

– Это непросто, – сказал он. – Солнечная система окружена звездными системами Великой Империи. Если мы попытаемся установить с вами транспортную связь, это будет выглядеть так, словно мы особо интересуемся Венерой. Тогда Энро может уничтожить ваши планеты. Однако я могу обсудить ваше предложение с официальными кругами, и, можете не сомневаться, мы сделаем все, что в наших силах. А теперь, с вашего позволения…

Это означало конец беседы. Госсейн быстро сказал:

– Ваше превосходительство, все же можно придти кое к какой договоренности. Небольшие корабли могли бы проскользнуть на Венеру и забрать несколько тысяч наиболее тренированных ноль-А людей, которые смогли бы вам помочь.

– Может быть, может быть, – невозмутимо ответил Мадрисол. Механический транслятор точно передал эту интонацию. – Я обсужу это с…

– Здесь, на Венере, – торопился Госсейн, – есть действующий искривитель, который может перемещать корабли длиной до десяти тысяч футов. Ваши люди могут воспользоваться им. Может быть, вы подскажете мне, как долго он останется связанным с искривителями на других планетах?

– Я передам все эти вопросы на рассмотрение экспертам. Они примут решение. Я думаю, это будут люди, способные и уполномоченные обсудить ваши проблемы до конца.

– Я записал нашу беседу с помощью робота-оператора, чтобы должным образом передать ваши слова здешним представителям власти, – сказал Госсейн и подавил улыбку. Никаких властей на Венере не было, но так же не было времени углубляться в обширный вопрос о ноль-А демократии.

– До свидания, желаю удачи.

Раздался щелчок, и напряженное лицо исчезло с экрана.

Госсейн приказал роботу-оператору переключить все будущие вызовы из космоса в отделение Института семантики в ближайшем городе и прервал связь. Он был удовлетворен и не без причины. Он привел в действие очередной процесс, но не собирался пассивно ждать его развития.

По крайней мере, он сделал, что мог.

Следующий – Джанасен, даже если это означает возвращение на Землю.

III

Чтобы стать психически нормальным и уравновешенным разумным человеком, индивидуум должен усвоить, что он не может знать всего. Недостаточно чисто умозрительно понять это ограничение; понимание должно появиться в результате регулярной тренировки не только на «сознательном», но и на «бессознательном» уровне. Такая тренировка является основой для сбалансированного приобретения знаний о сущности материи и жизни.

Казалось, был поздний вечер. Джанасен еще не оправился от потрясения, когда его выхватили из здания Института эмиграции. Он и не подозревал о наличии машины перемещений в собственном кабинете. Как видно, у Фолловера были и другие агенты в этой планетной системе. Он осторожно огляделся. Он стоял в тускло освещенном парке. Водопад шумел с невидимой за деревьями высоты. Струи воды сверкали в туманном свете.

На фоне водопада вырисовывалась фигура Фолловера. Его бесформенное тело не имело резких очертаний и по краям сливалось с темнотой. Молчание затянулось, и Джанасен занервничал, но он знал, что лучше не начинать первым. Наконец, Фолловер зашевелился и приблизился.