Стервятники Уэйптона

Завтра, обещаю вам, суд присяжных займется этим делом. Их допросят и заставят назвать имена других. Наши окрестности должны быть очищены от всякой мрази. Давайте наводить порядок в соответствии с законом!

— Полковник прав! — громыхнул какой-то бородатый гигант. — Без толку избавляться от мелких крыс, когда крупные на воле!

Возгласы одобрения стали раздаваться, когда настроение толпы начало меняться. Перелом наступил после того, как большинство мужчин решило вернуться в бары и там продолжить обсуждение горячих событий.

Гопкинс сердечно пожал руку Коркорана.

— Поздравляю, сэр! Я видел тело бедного Джо. Ужасное зрелище. Подонки изрешетили его. Миддлтон, я обещал тебе, что Комитет бдительности не будут перехватывать у тебя власть в Уэйптоне. Я сдержал слово. Мы оставляем этих убийц в твоей тюрьме под охраной твоих помощников. Завтра, я надеюсь, суд доберется до дна этой грязной истории.

Проговорив это, он ушел в сопровождении дюжины решительных мужчин, которые, как догадался Миддлтон, составляли ядро полковничьей организации.

Когда они отошли достаточно далеко, чтобы не услышать слов Миддлтона, он подошел к двери и быстро сказал заключенным сквозь решетку:

— Держите рты на замке. Вы, бестолочи, вовлекли нас всех в неприятности, но я попытаюсь все-таки вызволить вас.

Макнабу он сказал:

— Наблюдай за тюрьмой. Никому не позволяй приближаться к ней. Нам с Коркораном надо обсудить это дело.

И, снизив голос, чтобы не услышали заключенные, добавил:

— Если кто-нибудь придет и у тебя не хватит сил отогнать его, а эти дурни начнут высовываться, набей их рты свинцом.

Коркоран отошел вслед за Миддлтоном в тень от стены ущелья. В недосягаемости от посторонних ушей Миддлтон повернулся и спросил:

— Что случилось?

— Друзья Гормана пытались отомстить мне. Джо Виллоугби убили по ошибке. Я арестовал их. Вот и все.

— Нет, не все, — возразил Миддлтон. — Не дай Бог, они раскроют рты на суде. Миллер желторотый. Он может расколоться. Я боялся, что друзья Гормана попытаются убить тебя, и гадал, что из этого может выйти. Вышло как нельзя хуже. Тебе надо было или убить их, или отпустить. Я, конечно, понимаю твое положение. Ты столкнулся с решительно настроенными убийцами и, если отпустить их, они устроили бы засаду на тебя позднее.

— Я не мог отпустить их, если бы и захотел. Люди слышали выстрелы; они прибежали и обнаружили труп, убийц и меня с оружием, наставленным на этих дьяволов.

— Знаю. Но нельзя держать в тюрьме членов собственной банды и нельзя передать их Комитету бдительности. Попробую как-нибудь задержать этот суд. Если бы все было готово, мы бы рванули отсюда сегодняшней ночью, и дьявол со всеми ими. Но я не готов. С другой стороны, хорошо, что так случилось. У нас увеличились шансы на благополучный побег. Мы опережаем Комитет бдительности и банду. Мы знаем, что Комитет вот-вот нанесет удар, а банда не знает. Никому, кроме тебя, я не пересказывал свой вечерний разговор с Гопкинсом.

Слушай, Коркоран, мы можем двинуть отсюда завтра ночью! Я хотел закончить только одно дело — самое крупное. Взять кассы Гопкинса и Байсли. Кажется, мне удастся это провернуть, несмотря на все их предосторожности. Но об этом потом. Я заставлю Гопкинса перенести суд на день позже. Думаю, я знаю как. Завтра комитетчики и «стервятники» вцепятся друг другу в глотки! Мы нагрузим мулов и отправимся, пока они дерутся. Если в самом начале оторваться от них, пусть потом пускаются в погоню, если захотят.

Сейчас мне надо найти Гопкинса. Возвращайся к тюрьме. Если Макнаб разговаривает с Миллером и другими, послушай, о чем они говорят.

Миддлтон нашел Гопкинса в салуне «Золотой орел».

— Я пришел просить тебя об одолжение, полковник, — сразу начал он. — Я хотел бы, если возможно, отложить на день дознание в суде. Я разговаривал с Джоэлем Миллером. Он раскалывается. Я отделю его от Барлоу и Летчера, чтобы поосновательнее поговорить с ним. Думаю, он расскажет мне все, что я хочу знать. Мне бы хотелось получить его показания, подписанные и заверенные, прежде чем передавать дело в суд. Перед судьей, когда множество людей будет смотреть на него, в том числе и друзья в толпе, он может упереться и откажется выдавать кого бы то ни было. Я не верю, что другие заговорят. А со мной наедине Миллер выложит всю подноготную этого дела. Чтобы его обработать, понадобится время. Полагаю, к завтрашнему вечеру я получу от него полное признание.

— Нам тогда будет гораздо легче, — отметил полковник.

— И еще одно: этих людей должен судить представительный суд. Их ждет смертный приговор, конечно же, а единственный приличный законник в окрестностях — это судья Биксби из Янктона. Нам нужно как можно больше придерживаться буквы закона. Тем более, мы не можем отказать заключенным в праве на адвоката. Я послал человека за Биксби. Будет поздний вечер, прежде чем он вернется с судьей, даже если сразу найдет его.

Учитывая все эти обстоятельства, я и прошу отложить разбирательство в суде.

— А что скажут в поселке?

— Большинство жителей люди разумные. Несколько горячих голов, что захотят взять дело в свои руки, много вреда не принесут.

— Хорошо, — согласился Гопкинс. — В конце концов, это твои подопечные, раз твой помощник захватил их. И предстанут перед судом они также за попытку убийства представителя закона. Отложим суд на послезавтра. Поработай с Джоэлем Миллером. Если у нас будет подписанное признание с именем главаря банды, в суде оно сыграет решающую роль.

Глава 10

КРОВЬ НА ЗОЛОТЕ

В Уэйптоне узнали об отсрочке суда и реагировали по-разному. В атмосфере чувствовалась напряженность. В этот день почти никто не работал. Люди собирались в горячо спорящие группы, большей частью в барах. Споры велись на повышенных тонах. Доходило дело и до кулаков. Повсюду можно было видеть незнакомые лица людей, которые редко появлялись прежде в окрестностях Ущелья — шахтеры с рудников в отдаленных каньонах или более зловещие фигуры с холмов, занятие которых трудно было определить.

Линии расхождений определялись четко. Тут и там собирались кучки мужчин, держались вместе и разговаривали негромкими голосами. В одних забегаловках собирался весь сброд, в других салунах толпились приверженцы порядка и законности. Но еще большая часть населения бродила, охваченная подозрительностью и неуверенностью. Взгляды слишком многих людей все еще были неопределенными. Некоторые были вне всяких подозрений, тогда как про других определенно можно было сказать, что это преступники. Между этими крайними полюсами и находилась основная масса населения, готовая качнуться в ту или иную сторону.

Поэтому множество людей бесцельно бродили по улицам с оружием наготове, искоса поглядывая друг на друга.

К всеобщему удивлению, Стива Коркорана видели в барах поглощающим спиртное, хотя оно, по всей видимости, не оказывало на него заметного влияния.

Сидящие в тюрьме мучительно переживали нервное напряжение.

Каким-то образом стало известно, что Комитет бдительности начал свою деятельность и среди судей будут его представители. Джоэл Миллер истерически обвинял Миддлтона в двойной игре.

— Заткнись, ублюдок! — оскалился шериф, сорвавшимся голосом выдавая страшное напряжение, владевшее им. — Ты что, не видишь, как твои друзья крутятся поблизости? Я собрал людей с холмов. Все они здесь. Сорок человек из банды «стервятников» здесь, в Уэйптоне.

Теперь, вот что, Макнаб, слушай внимательно: организуем побег перед рассветом, когда все будут спать. Это самое лучшее время из всех оставшихся часов, в которые лагерь еще не взорвется.

Несколько ребят в масках нападут на тюрьму и одолеют твоих помощников. Стрельбы не должно быть, пока они не освободят ребят и не двинутся из города. Тогда начинайте орать и поднимайте стрельбу — в воздух, конечно. Это убедит тех, кто прибежит на выстрелы, что на вас напали всадники в масках.