Стервятники Уэйптона

Глория Бленд следила за его высокой, стройной фигурой, пока он не исчез за дверью и в глазах ее светился огонек, которого не мог зажечь прежде ни один мужчина.

Коркоран почти приблизился к игорному залу «Король алмазов», когда обычный уличный шум был нарушен резким звуком выстрела из тяжелого пистолета. Сразу же люди высыпали из дверей, зазвучали возбужденные голоса.

— Макбрайд убит! — гаркнул волосатый шахтер.

— Нет, это Брент! — заорал другой. Толпа стала собираться к месту происшествия, люди вытягивали шеи, заглядывали в окна, но толпились подальше от двери, опасаясь получить пулю.

Направляясь к двери, Коркоран услышал, как кто-то разглагольствовал, отвечая на возбужденные вопросы:

— Макбрайд обвинил Брента в использовании меченых карт и предложил доказать это перед всеми. Брент сказал, что убьет его, и вытащил свой пистолет. Но он дал осечку. Я слышал как щелкнул боек. Тогда Макбрайд продырявил его, прежде чем тот успел повторить попытку.

Мужчины расступались, когда Коркоран шел через толпу. Кто-то выкрикнул:

— Смотри, Стив! Макбрайд вышел на тропу войны!

Коркоран вошел в игорный зал, в котором никого не было, кроме трупа игрока, лежащего на полу с дырой от пули напротив сердца, и убийцы, привалившегося полусогнутой спиной к барной стойке; дымящийся пистолет зажат в приподнятой руке.

Губы Макбрайда были твердо сжаты в кривой усмешке, вид у него был как у волка в западне.

— Уйди, Коркоран, — предупредил он. — Я ничего не имею против тебя, но и не хочу быть убитым как баран.

— Кто что-нибудь сказал про твое убийство? — нетерпеливо потребовал Коркоран.

— Я знаю, что не ты. Но у Брента есть друзья. Они не позволят мне уйти без расплаты за его убийство. Я думаю, он был из «стервятников». Они будут меня преследовать. Но просто так я им не дамся.

— Никто не собирается тебя преследовать, — возразил Коркоран. — Ты лучше отдай свой пистолет и пойдем со мной. Мне придется арестовать тебя, но это не приведет к серьезным последствиям для тебя, ты должен знать. Как только шахтерский суд сможет собраться, тебя будут судить и оправдают. Полагаю, ни один из честных людей не станет горевать по Эйсу Бренту.

— Но, если я отдам тебе пушку и ты засадишь меня в тюрьму, — высказался Макбрайд, — я боюсь, они вытащат меня оттуда и линчуют.

— Я даю слово, что ты не пострадаешь, пока находишься под арестом, — ответил Коркоран.

— Твоего слова для меня достаточно, — торжественно проговорил Макбрайд и протянул оружие.

Коркоран забрал его и сунул за пояс.

— Это чертовски глупо — забирать оружие у честного человека, — ругнулся он. — Но Миддлтон требует выполнения закона. Дай мне слово, что не сбежишь, пока не состоится суд, и я не стану запирать тебя.

— Я бы предпочел отсидеться в тюрьме, — сказал Макбрайд. — Я не сбегу, но в тюрьме под твоей охраной буду в большей безопасности, чем на воле с рыскающими вокруг друзьями Брента, только и ждущими возможности выстрелить мне в спину. После оправдательного приговора они не решатся линчевать меня, а схватиться с ними в открытую я не боюсь.

— Хорошо. — Коркоран наклонился, подобрал оружие мертвого игрока и пристроил его все за тем же поясом. Толпа, сгрудившаяся у дверей, расступилась, когда он вывел арестованного.

— Вот он, хорек! — послышался грубый голос. — Он убил Эйса Брента!

Макбрайд повернулся, бледнея от гнева, и уставился на толпу, но Коркоран повел его дальше, и шахтер отозвался улыбкой на зазвучавшие другие речи.

— И правильно сделал! Брент был мошенником! Он был из «стервятников»! — выпалил кто-то, вызвав этим напряженное молчание. Обвинение было слишком серьезным, чтобы высказывать его открыто, даже по отношению к мертвому человеку. Напуганный собственной неосторожностью, человек, выкрикнувший эту фразу, постарался затеряться в толпе в надежде, что никто не опознает его по голосу.

— Я слишком увлекался игрой, — с горечью проговорил Макбрайд, идя рядом с Коркораном. — Боялся вывезти свое золото и не знал, что с ним делать. Брент выиграл у меня песка на тысячи долларов; в основном в покер.

Сегодня утром я разговаривал с Миддлтоном, и он показал мне карту, оброненную каким-то игроком, ночевавшим у него вчера вечером. Она была помечена таким способом, что я бы ни в жизнь не догадался. Карта оказалась точно такой, как в любимой колоде Брента. Миддлтон не сказал, что за игрок у него отсыпался, но позднее я узнал, что именно Брент после попойки пришел к нему. Последнее дело для игрока напиваться в стельку.

Я пошел в «Король алмазов» и сел играть в покер с Брентом и еще двумя шахтерами. Как только он загреб первую ставку, я окликнул его — вытащил карту, взятую у Миддлтона, и стал показывать парням, где она помечена. Тогда Брент выхватил пистолет, он дал осечку, и я убил его раньше, чем он смог взвести курок снова. Он знал, что у меня улики против него, и не дал мне времени сказать, откуда у меня карта.

Коркоран не ответил. Он запер Макбрайда в тюрьме, позвал тюремщика из соседней лачуги и приказал ему обеспечить заключенного едой, питьем, закуской и всем, что он пожелает. Затем поспешил в собственную хижину. Сидя на скамье в комнате позади приемной шерифа, он вытащил патрон, на котором пистолет Брента дал осечку. Пистон был пробит, но не воспламенил порох. При внимательном осмотре стали видны царапины на пуле и на бронзовой гильзе. Их могли оставить стальные челюсти кусачек или что-то подобное. Отыскав пассатижи, он потянул ими пулю. Она подалась неожиданно легко, и содержимое гильзы высыпалось ему на ладонь. Ему не нужна была спичка, чтобы определить, что это не порох. С первого взгляда было видно, что это стальные опилки, которые поместили в гильзу, чтобы компенсировать вес удаленного пороха.

В этот момент он услышал, как кто-то вошел в соседнюю комнату, и узнал твердые, легкие шаги шерифа Миддлтона. Коркоран вышел в офис, и Миддлтон обернулся, вешая на гвоздь свою белую шляпу.

— Макнаб сказал мне, что Макбрайд убил Брента!

— Ты-то должен это знать! — усмехнулся Коркоран. Он швырнул на стол пулю и пустую гильзу, рядом стряхнул тонкий слой стальных опилок.

— Брент провел ночь у тебя в доме. Ты напоил его и украл одну из карт, чтобы показать Макбрайду. Ты знал, каким способом краплены его карты. Ты вынул патрон из пистолета Брента и поставил вместо него вот этот. Одного было достаточно. Ты знал, когда показывал Макбрайду крапленую карту, что между ним и Брентом вспыхнет перестрелка, и хотел, чтобы пулю поймал Брент.

— Правильно, — согласился Миддлтон. — Я не видел тебя со вчерашнего утра. И собирался рассказать о разыгранной комбинации, как только увижу. Я не ожидал, что Макбрайд так быстро пойдет к Бренту.

В последнее время Брент слишком много о себе возомнил. Вел себя так, словно начал подозревать нас обоих. Хотя, может быть, по отношению к тебе это была ревность. Он любил Глорию Блэнд, а она видеть его не хотела. Он бесился, глядя на то, как она липнет к тебе.

К тому же он метил на место главаря Стервятников. Если кто и мог помешать нам улизнуть с добычей, так это только Брент.

Но мне кажется, я все организовал гладко. Никто не сможет обвинить меня в его убийстве, потому что Макбрайд не член банды. Я не могу приказывать ему. Но друзья Брента захотят отомстить.

— Шахтерский суд оправдает Макбрайда на первом же заседании.

— Это уж точно. Может быть, лучше пристрелить его при попытке к бегству!

— Мы станем подлецами! — воскликнул Коркоран. — Я поклялся, что с ним ничего не случится, пока он под арестом. Его роль в этом деле без всякой фальши. Он не знал, что пистолет у Брента с изъяном, а разобраться с Брентом давно надо было. Если его друзьям потребуется скальп Макбрайда, пусть отправляются за ним как подобает белым людям: он должен иметь шанс защитить себя.

— Но после оправдательного приговора, — возразил Миддлтон, — они не решатся расправиться с ним на улицах города. А он слишком крут, чтобы дать им шанс подловить его среди холмов.