Страница 26 из 45
Слишком много.
Такую массу нипочем не разогнать до сверхзвука! А впрочем… Ведь распределена-то она неравномерно? Ровно половина приходится на первые четыре фута хвоста, а на последние четыре – всего-то грамм триста.
СОРОКАФУТОВЫЙ ХВОСТ ИЗВИВАЛСЯ в компьютере… Устройство позвонков вполне позволяло апатозавру изгибать его в местах сочленений под углом в 30 градусов, но чтобы ублаготворить консерваторов, Мирвольд смоделировал и более жесткий вариант, способный искривляться максимум на 9 градусов. Методично опробовав всевозможные модели, исследователь убедился: весьма небольшой энергии достаточно, дабы вывести на сверхзвуковую скорость кончик его хвоста!
Великолепно. Стало быть, апатозавр и впрямь мог использовать массивную «пятую конечность» на манер бича. Остается лишь один вопрос: а зачем это было ему нужно?!
Натан никогда не воспринимал всерьез популярную идею, будто бы травоядные горы живого мяса имели обыкновение отбиваться от кровожадных хищников могучими хвостами. В самом деле, при ударе хвостом энергия высвобождается преимущественно на самом его конце, однако сия часть завроподова тела настолько, без преувеличения говоря, нежна (у апатозавра, к примеру, диаметр завершающей пары метров не превышает садового шланга для поливки цветов), что тот скорее нанесет вред себе, чем противнику. Правда, недооценивать мощь таких ударов тоже не стоит: при «щелчке» хвостом энергии выделяется в 2 тысячи раз больше, чем при ударе пастушеского бича, а сила звука при этом превышает 200 дБ (для сравнения: болевой порог человеческого восприятия – около 120 дБ, шум взлетающего реактивного самолета на расстоянии 5 метров – 140 дБ).
ПУШЕЧНЫЙ ЗАЛП, оглашающий мезозойские равнины на многие мили вокруг!
И чтобы этакий экстравагантный трюк пропадал задаром?
Но нет, конечно, не война. Любовь! – заключил Натан Мирвольд. «Всяческие диковинки наподобие павлиньего хвоста или оленьих рогов животные приобретают по большей части благодаря половому отбору» – замечает он. Что до гигантских завроподов, то серьезное сражение из-за самки почти наверняка могло завершиться фатальным исходом по крайней мере для одного из соперников, а вот бескровная «акустическая дуэль» объективно способствовала сохранению вида.
Для проверки этой оригинальной гипотезы, собственно, следует сравнить последние хвостовые позвонки самцов и самок, и если у первых они окажутся заметно поврежденными… Но, как вы уже догадались, определение пола динозавра по его скелету – одна из тех проклятых проблем, что вызывают наиболее ожесточенные дебаты.
ЗАЙТИ С ДРУГОГО КОНЦА ЗАВРОПОДА выпало Кенту Стивенсу из Орегонского университета… А началось все с того, что ученый решил слегка развеяться и отправился в кино. Дело было в 1993-м, фильм оказался «Парком юрского периода», и Стивенс чрезвычайно заинтересовался тираннозавром: будучи специалистом по визуальному восприятию трехмерного пространства, он сразу обратил внимание на глаза хищника, направленные вперед и обеспечивающие своему хозяину прекрасное стереоскопическое зрение.
«Я даже начал серьезное исследование зрительных возможностей хищных динозавров, – признается он. – У некоторых видов, как я выяснил, поля обеих глаз перекрываются не хуже, чем у кошек, так что эти звери были великолепными преследователями, свободно ориентирующимися во всех трех измерениях. У других видов зрительные поля перекрываются слабо, а такие хищники могли воспринимать глубину пространства лишь на близком расстоянии и, судя по всему, поджидали жертву в засаде».
Тут следует отметить, что Стивенс ко всему прочему недурной программист, поскольку ему часто приходится использовать в своих экспериментах трехмерную компьютерную графику. И в один прекрасный день он решил показать студентам, как слепить специализированное программное обеспечение, что называется, из подручных материалов. А так как его ученые мозги были забиты динозаврами… то и сотворил он узкоспециализированную программу, моделирующую их скелеты! А если учесть, что к тому времени Кент успел подружиться с Майклом Пэрришем – палеонтологом из Университета Северного Иллинойса…
ЭТО НАСТОЯЩАЯ НАУЧНАЯ БОМБА! – воскликнул восхищенный Майкл, сразу же узрев в творении друга многообещающие перспективы. Дело в том, что докторскую степень Пэрриш получил за исследование биомеханики кое-каких вымерших видов крокодилоподобных рептилий, и эти гады были достаточно малы, чтобы вручную подгонять друг к другу окаменевшие кости с целью определить их естественное положение и диапазон подвижности. Однако с гигантскими завроподами подобный фокус никак не пройдет, ибо для одной лишь бедренной кости понадобится бригада крепких ребят и лебедка в придачу… А вот с помощью стивенсовскои программы титанические костные останки можно крутить как угодно, более того, компьютер способен даже исправить их форму, искаженную миллионолетним пребыванием в земле.
В общем, для начала Стивенс с Пэрришем решили выяснить: а какие, собственно, штуки могли проделывать завроподы своими многометровыми шеями?
ПО БАЗОВОЙ АРХИТЕКТУРЕ позвонки динозавров весьма схожи с аналогичными костями современных млекопитающих, и хотя тонкие анатомические подробности, без сомнения, чрезвычайно любопытны, мы сразу перейдем к главному предмету нашего интереса, то бишь к ЗИГАПОФИЗАМ. Этим мудреным словечком обозначают специфические костные отростки, расположенные на передних и задних частях позвонков: задняя зигапофиза предыдущего позвонка нависает над передней зигапофизой последующего, и так далее до самого конца, причем каждая пара соседствующих отростков заключена в заполненную жидкостью капсулу наподобие той, что обнимает наш шарнирный плечевой сустав.
Именно эти невзрачные выросты и ограничивают гибкость шеи и спинного хребта животного, прижимаясь друг к другу при некоторых поворотах позвоночника и препятствуя тем самым дальнейшему движению. К примеру, шея верблюда весьма подвижна, поскольку сидящие на высоких ножках зигапофизы относительно редко вступают в тесный контакт. А вот у гиппопотама эти отростки толстые и плотно прижаты друг к другу, но зато его массивная шея, при всей неповоротливости, прекрасно выдерживает тяжесть огромной головы.
В этом смысле завроподы гораздо ближе к верблюду, чем к гиппопотаму, однако при детальном рассмотрении выясняется, что формы зигапофизов у разных их видов удивительно разнообразны. А ведь даже крошечные различия в строении этих отростков могут радикальнейшим образом сказаться на подвижности шеи!
В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ЛЕТ Стивенс и Пэрриш регулярно посещали музеи США и Европы, чтобы собрать по возможности полные данные касательно позвонков завроподов. Болтаясь в подвесной люльке и ползая в пыли запасников на коленях, они снимали по нескольку дюжин измерений для каждой косточки. Вернувшись из такой экспедиции в Орегон, Стивенс немедленно скармливал добытые цифры компьютеру – и заставлял его строить динозавров!
Программа определила естественное положение шеи для разных завроподов, вычислив те позиции позвонков, когда между спаренными отростками устанавливается максимальное соответствие. Затем Стивенс принялся испытывать эти шеи на гибкость, перемещая их в разные стороны от «нейтральной позиции», насколько позволяли зигапофизы: последние в конце концов либо плотно прижимались друг к другу, либо расходились уж слишком широко, рискуя повредить удерживающую их капсулу.
ПОЛУЧЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИЗУМИЛИ экспериментаторов: невзирая на большое внешнее сходство, биомеханика разных видов оказалась совершенно различной!
Апатозавр способен поднять голову на пять с лишком метров выше нейтрального положения, а вправо или влево она отклоняется метра примерно на четыре. Этому завроподу совсем не требовалось зеркальце заднего вида, чтобы обозреть собственный хвост, ибо свою пятиметровую шею он мог согнуть практически пополам, в виде буквы U… А при желании – и придать ей направленную вперед S-образную форму!