Страница 4 из 7
Она мягко высвободилась и быстро его поцеловала.
— Эдди, — проговорила она нежно, — милый Эдди! — Взяв его под руку, потянула к подготовленным для спуска сходням. — Ты большой актер, — сказала она, — настоящий, большой актер. — Она была весела и полна жизни.
— Но я и вправду это чувствую, — запротестовал он, послушно двигаясь к выходу.
— Конечно, вправду, — отозвалась она. — Как и бывает с настоящими актерами.
5
Поезд резко остановился, заскрежетав колесами и выпуская клубы пара. В одном купе окошко опустилось, и выглянули пять девичьих головок. Среди девушек были крашеные блондинки, с локонами по плечам и кудряшками на лбу. Все они весело защебетали: «Эльза! Эльза!». Ярко-рыжая девица с зеленым бантом в волосах, крикнув: «Вот она!», — свесилась в окошко, делая широкие приветственные жесты. Эльза поспешила к девушкам, коснулась радостно протянутых ей навстречу рук.
— Коринна, — глядя на рыжеволосую, воскликнула она, — что ты сделала с собой?!
— Так нравится Саверио, — Коринна рассмеялась, подмигнув, и кивнула в сторону купе. — Ну, скорее поднимайся, или так и будешь там стоять? — добавила она пронзительным голосом и вскрикнула: — Ой, девочки, Рудольф Валентино!
Высунувшись из окошка, все девушки принялись махать тому, кого увидела Коринна. Эдди был вынужден выйти из-за стенда с расписанием на перрон; с невозмутимым видом он сделал несколько шагов вперед, надвинув шляпу на глаза. В этот самый миг в ворота на дальнем конце станции вошли двое немецких солдат и направились к будке начальника. Через несколько секунд тот вышел с красным флажком и проворно, отчего его грузноватая фигура казалась еще нескладнее, зашагал к локомотиву. Солдаты встали у кабины машиниста — им, похоже, поручили что-то охранять. Девушки молчали и озабоченно следили за происходящим. Поставив на землю чемоданчик, Эльза растерянно смотрела на Эдди. Знаком он велел ей идти дальше, а сам уселся на скамейку под рекламой побережья, достал газету из кармана и развернул ее перед собой.
Коринна, кажется, все поняла.
— Ну так, милая моя, — крикнула она, — будешь ты садиться или нет? — Она игриво помахала глядевшим на нее солдатам, одарив их ослепительной улыбкой. Тем временем начальник станции уже двигался обратно, держа под мышкой свернутый флажок, и Коринна у него осведомилась, что происходит.
— Попробуй разбери, — толстяк пожал плечами, — придется, видно, подождать еще минут пятнадцать, а почему — не знаю, так приказано.
— А-а, ну тогда мы можем выйти поразмяться, правда, девочки? — пропищала радостно Коринна и вмиг оказалась внизу, а за ней и остальные. — Ты поднимайся, — шепнула она Эльзе, поравнявшись с ней, — уж мы сумеем их отвлечь.
Девушки, направившись в противоположную от Эдди сторону, прошли мимо солдат.
— А что, на этой станции буфета нет? — оглядываясь, громко произнесла Коринна. Она великолепно привлекала к себе внимание, нарочито виляя бедрами и раскачивая сумочкой на длинной ручке. На ней было очень узкое цветастое платье и босоножки на пробковой подошве. — Море! — воскликнула она. — Девочки, какое море, ну не чудо ли! — Театрально прислонилась к первому фонарю и, сделав гримаску, словно ребенок, поднесла руку к губам. — Будь у меня купальник, не посмотрела бы, что осень! — Она тряхнула головой, и водопад рыжих локонов заструился по плечам. Обомлевшие солдаты не сводили с нее глаз. И тут Коринну осенило. Возможно, она придумала это, увидев фонарь, а может быть, просто хотела во что бы то ни стало найти выход. Опустив верх платья, так, что обнажились плечи, она спиной прижалась к фонарю, продолжая раскачивать сумочку на ремне, потом, раскинув руки, обратилась к воображаемой публике, заговорщицки подмигивая всему, что ее окружало. — Эту песенку поет весь мир, — крикнула она, — даже наши враги! — Повернувшись к другим девушкам, Коринна хлопнула в ладоши. То был наверняка один из номеров спектакля, так как те выстроились в ряд и принялись маршировать на месте, отдавая честь. Держась рукою за фонарный столб, Коринна грациозными шажками описала оборот вокруг него. Юбка, развеваясь, оголила ее ноги. — Vor der Kaserne, vor dem grossen Tor, stand eine Laterne, und steht sie noch davor… so wollen wir uns da wiedersehen, bei der Laterne wollen wir stehen, wie einst, Lili Marleen, wie einst, Lili Marleen.[3]
Девушки захлопали, один солдат присвистнул. Шутливо поклонившись, Коринна направилась к фонтанчику у ограды. Внимательно глядя вниз, на дорогу, пальцем смочила виски, потом с другими девушками двинулась к вагону. — Миленькие, auf Wiedersehen,[4] стоя на подножке, крикнула она солдатам, — мы отправляемся в турне!
Эльза в коридоре обняла ее.
— Коринна, ты просто ангел, — сказала она, целуя подругу.
— Да ладно, — вздохнув, ответила Коринна и расплакалась как маленькая.
Солдаты, подойдя к вагону, рассматривали девушек и перекидывались с ними короткими фразами, один из них немного знал по-итальянски. Раздался шум мотора, и из ворот у дальнего конца станции показался черный автомобиль; он проехал через весь перрон и остановился в голове состава, у первого вагона. Девушки высунулись посмотреть, что происходит, но пути немного изгибались, и разглядеть как следует было непросто. Эдди продолжал сидеть, укрывшись за газетой.
— Что там такое, девочки? — с притворным равнодушием, раскладывая вещи в сеточке, спросила Эльза.
— Да ничего, — отозвалась одна из девушек, — какая-то, должно быть, важная персона, но в гражданском, сел в первый вагон.
— Один? — спросила Эльза.
— Да вроде бы, — сказала девушка, — солдаты стоят по стойке «смирно», в вагон не входят.
Эльза высунулась посмотреть. Военные, стоявшие у паровоза, сделав разворот кругом, зашагали по дороге, что вела в городок. Подошел начальник станции, волоча флажок и глядя на свои ботинки.
— Поехали, — глубокомысленно проговорил он с видом человека, кое о чем осведомленного, и махнул флажком. Паровоз дал гудок. Девушки вновь заняли свои места в купе. Осталась у окошка только Эльза. Волосы ее были зачесаны назад, глаза блестели. Тут Эдди встал и подошел к окну.
— До свидания, Эдди, — прошептала Эльза и протянула ему руку.
— Еще встретимся в каком-нибудь фильме? — спросил он.
— Что он несет? — воскликнул сзади режиссер. — Что он понес такое?!
— Остановить? — спросила хлопушка.
— Не стоит, — ответил режиссер, — все равно мы его дублируем. — И крикнул в мегафон: — Ну, пошли, поезд отходит, прибавьте шаг, идите за вагоном и держите ее за руку!
Поезд тронулся, и Эдди послушно заспешил следом все быстрей — пока мог поспевать, но когда набравший скорость поезд изогнулся, готовясь перейти на стрелке на другой путь, он развернулся, сделал несколько шагов вперед, закурил и медленно пошел на камеру. Режиссер жестами задавал ритм его шагам, как будто вел его на невидимых нитях.
— Пожалуйста, пусть у меня случится инфаркт, — произнес он с умоляющим видом.
— Что-что? — воскликнул режиссер.
— Инфаркт, — повторил Эдди, — здесь, на этой скамейке. Я обессиленно — вот так, смотрите — сяду на скамью и возьмусь за грудь, как доктор Живаго. Давайте я умру.
Хлопушка глядела на режиссера, ожидая указаний съемку прекратить. Тот, однако, жестом показал, что он все это вырежет, и распорядился продолжать.
— Какой инфаркт, — ответил он, — с таким-то лицом! Ну, шляпу ниже, вот, как у Эдди, одумайтесь, чтоб не пришлось переснимать. — Режиссер дал рабочим знак включить насосы. — Ну, давайте, — подзадорил он, — дождь начинается, — вы — Эдди, я прошу вас, Эдди, а не сентиментальный влюбленный… Руки в карманы, расправьте плечи, ну вот, отлично, идете в нашу сторону… сигарету свесьте вниз… прекрасно… глядите в землю.
Он обернулся к оператору и крикнул:
— Камера пошла назад, снимаем с отъезда, камера, назад!
3
Около казармы у больших ворот, где фонарь качается уж который год, будем мы там друг друга ждать, под этим фонарем стоять, как встарь, Лили Марлен, как встарь, Лили Марлен (нем.).
4
До свидания (нем.).