Страница 17 из 46
Раввины-реформисты также полагали, что евреи не нуждаются в Мессии, поскольку эпоха Просвещения и эмансипации уже сама по себе есть избавление. Бланк, как и реформисты, настаивал, что Святая земля и упоминания Мессии в иудейском богослужении свидетельствовали о еврейской нелояльности. Однако Бланк не был религиозным реформистом. В отличие от немецко-еврейских реформистских проповедников Бланк предлагал обратить евреев в христиан, а не превратить их в верноподданных Моисеева вероисповедания, слуг Его Величества. Реформисты покончили с упоминанием Мессии, Иерусалимского храма и Святой земли в богослужебной практике, но в остальном иудейская литургия осталась неизменной — и нормативной. Мошко Бланк предлагал вычеркнуть Мессию только для того, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим иудейским религиозным трепетом.
Первый среди равных
Даже если Мошко и не был приверженцем прогрессивно-либеральных направлений в иудаизме, это еще не значит, что он был дьяволом во плоти. Мошко был не лучше и не хуже большинства других евреев-осведомителей, многие из которых строчили доносы на всю общину. Возьмем, например, более изобретательного, хотя и менее удачливого Шлему Козлинского, зажиточного купца третьей гильдии из Немирова. Козлинский пообещал, буде ему представится возможность приватно поговорить с Его Императорским Величеством, открыть тайны еврейской коммерции и разоблачить еврейских фальшивомонетчиков. В качестве скромной награды он просил всего только назначить его главой над еврейскими купцами всех гильдий.[49] Или возьмем Гершко Грималовского из местечка Жванец, известного русским властям пьяницу и шантажиста. Гершко жаловался, что каменецкий кагал утаивает еврейские души от налогов и тратит большую часть своих доходов на взятки местным чиновникам. Гершко обратился к губернатору: он просил о личной встрече и о назначении его государственным инспектором, дабы, воспользовавшись предоставленной ему властью, доказать истинность своих обвинений.[50]
Некоторые доносчики регулярно рапортовали о нелояльности и подрывной деятельности евреев. Гершко Копершмит из Староконстантинова, бывший поставщик русской армии, находясь под арестом, сообщил тайной полиции, что евреи покупают порох в Житомире и Киеве и продают его затем мятежным польским панам; что еврейские цирюльники занимаются проплаченным членовредительством и калечат евреев, занесенных в рекрутские списки; что они, эти расторопные выжиги, подрывают российские финансы.[51] Еще один печально известный осведомитель, Яков Липе, доносил на руководителей еврейской общины — дескать, они привержены предрассудочному хасидизму, игнорируют русские законы, презирают русский язык и всячески поддерживают издателей запрещенных еврейских книг.[52] Аврум Купербант просил о встрече с Николаем I, чтобы рассказать ему лично, что знаменитый Ружинский цадик (Израиль Фридман) сложил магическую молитву — для произнесения при сжигании квасного хлеба перед Пасхой и наводящую пагубу на царя и всю его семью.[53]
Многие доносчики были гораздо изобретательнее Бланка. Абрам Кнох из Белице, обвиненный в ложных доносах, сообщал из тюрьмы, что он хотел ни много ни мало спасти русский трон и императорское семейство. Если Бланк утверждал, что евреи — непатриотичны, то Кнох открыл, что евреи в своих ежедневных молитвах проклинают Россию, русский народ и русское государство. В качестве подтверждения он привел строчку из молитвы Амида (Восемнадцать благословений), которая читается трижды в день. Одну из бенедикций он тщательно транслитерировал: у-малхут ха-раша ке-рега то-вед. Приведенная строка — слезная просьба, чтобы Господь сокрушил «царство зла». Что же это за «царство зла»? Кнох решил приоткрыть завесу над главной еврейской тайной. По его мнению, слова молитвы — о «русском» царстве: он читает древнееврейское «раша» (зло, злое, злобное) как «Россия», причем не без некоторой зловещей логики. «Малхут ха-раша», в его интерпретации — это и есть царство российское. Во-вторых, он заявил, что это благословение хабад-любавичские хасиды, якобы ненавидящие русское правительство, специально — и совсем недавно! — включили в свой молитвенник. В традиционном ашкеназском молитвеннике, утверждал он, ничего подобного не было. При проверке его сведений тайная полиция установила, что данное благословение имеется во всех еврейских молитвенниках и что оно было включено в канон более 1000 лет тому назад, когда России еще и в проекте не было.[54]
Вообще власти тщательно проверяли доносы своих оплаченных и волонтерских осведомителей. Так, например, было установлено, что один доносчик уклонился от рекрутской повинности, а когда был задержан, вдруг сообщил о незаконных уловках, к которым евреи прибегают с целью обмануть рекрутское присутствие. Другой был пойман на мошенничестве и, пытаясь избежать тюрьмы, пообещал в письмах к царю разоблачить связи евреев с польскими мятежниками и декабристами. Многие осведомители весьма раздражали высшее начальство, и их доносы часто отправлялись в долгий ящик. Так, например, Яков Зандиман из Умани, находясь под арестом в Звенигородке за пьянство и нелегальную торговлю лифами, несколько раз посылал свои разоблачительные записки в Санкт-Петербург. Он до такой степени надоел, что граф Бенкендорф приказал киевским чиновникам запретить Зандиману в дальнейшем беспокоить начальство беспочвенными разоблачениями.[55]
Кто такие эти доносчики? Некоторые были обижены соседом или торговым партнером и не нашли лучшего способа, чем обратить гнев правительства на своих обидчиков. Другие пребывали в длительном конфликте с общиной и, интригуя, доносили в полицию на старейшин кагала. Многие осведомители отчаянно пытались добраться до высокого начальства, чтобы избежать тюрьмы, наказания или суда. Некоторые мечтали стать государственными чиновниками и таким образом решить свои финансовые проблемы. Но почти все они, как и большинство выкрестов, считали себя незаслуженно «униженными и оскорбленными», жаждущими, чтобы русское правительство наделило их властью и взяло их на государственное содержание.[56]
Доносчики отлично сознавали, что столичная администрация уже наделила некоторой властью отдельно взятых евреев, сделав их цензорами, советниками при губернаторах (в должности «ученых евреев»), переводчиками, городскими чиновниками нижнего уровня. Потерпев крах в торговых или хозяйственных делах, они теперь пытались прибиться к единственно ценному и с их точки зрения незыблемому в империи: к власти. Многие из них обращались к правительству с одним и тем же вопросом, который особенно красноречиво сформулировал Хаим Вормс из Острога, обрусевший французский подданный, просивший назначить его секретным агентом, подотчетным непосредственно Третьему отделению.[57] Вся эта публика мечтала об одном и том же — стать «евреями в ливреях».
В 1810–1830-е гг. Третье отделение получало десятки душераздирающих записок, авторы которых обычно прибегали к стандартному обороту: «Ваше величество, прикажите Вашему смиренному слуге явиться перед Вами в Санкт-Петербург, и я открою Вам лично тайны, которые помогут защитить Вас и Вашу семью от предательства моих соплеменников». Осведомители просили подъемных денег, разрешения выехать за пределы черты оседлости и дозволения предстать перед императором, в чьем присутствии они охотно раскроют тайны величайшей важности с точки зрения безопасности государства. Доверять эти тайны бумаге они не решались, но дерзко требовали личной встречи с царем, которому грозят немыслимые и неисчислимые беды, если их к нему не допустят. Иначе, заявляли они, — как делал и Мошко — тайные враги, очернители трона найдут способы помешать им открыть самую что ни на есть правду. Взамен, разумеется, просили денег и тепленького местечка на государственной службе. Очень часто шеф корпуса жандармов писал на этих претенциозных записках: «Нет надобности».
49
CAHJP. НМ2/9479.1 (оригинал в ЦДIАУ, ф. 444, on. 1, од. зб. 8, «По доносам отличившегося в разоблачении фальшивомонетчиков купца Ш. Козлинского о контрабандной торговле евреями м. Немиров». 18 221 828), арк. 1–26.
50
CAHJP. НМ2/9307.19 (оригинал в ЦДIАУ, ф. 442, оп. 142, од. зб. 539, «Дело по записке еврея Гершка Грималовского о злоупотреблениях по каменецкому уезду». 1835), арк. 2. См. также CAHJP. НМ9452.17 (оригинал в ЦДIАУ, ф. 442, оп. 785, од. зб. 45. «О еврее Каменецкого уезда Гершке Грималовсклом». 1835), арк. 1–2.
51
ГАРФ, ф. 109,1-я экспедиция, оп. 10, ед. хр. 164 («О желании еврея Гиршки Копершмита открыть известную ему тайну». 1835), л. 2–5 об.
52
CAHJP. НМ2/9452.24 (оригинал в ЦДIАУ, ф. 442. оп. 786, ед. хр. 211, «Бумаги, принадлежащие Якову Липсу». 1836), арк. 2, 3, 14.
53
CAJHP. НМ2/9423 (оригинал в ГАРФ, ф. 109. 1-я экспедиция, д. 277, «По доносу еврея Аврума Купербанта о преступных замыслах евреев против государя императора». 1846), л. 11,10,14,16 об., 23.
54
ГАРФ, ф. 109, оп. 5, д. 207 ([ «Абрам Кнох»]. 1830), л. 29–35 об.
55
ДАКО, ф. 2, on. 1, од. зб. 4824 («Дело о внушении еврею Зандиману, чтобы он не утруждал высоких особ неосновательными просьбами». 1833), арк. 1–2.
56
Ср. с классификацей выкрестов, приведенной в работе Stanislawski Michael. Jewish Apostasy in Russia: A Tentative Typology // Todd Endelman. ed. Jewish Apostasy in the Modern World (New York: Holmes and Meier. 1987). P. 189–205; о евреях, обратившихся в христианство в Восточной Европе, см.: Endelman Todd. Jewish Converts in Nineteenth-Century Warsaw; A Quantitative Analysis // Jewish Social Studies.vol. 4. no. 1 (1997). P. 28–59; Endelman Todd. Jewish Conversion from the Seventeenth to the Nineteenth Century // Leo Baeck Institute Year Book 40 (1995); Endelman Todd. Jewish Self-Hatred in Britain and Germany // Michael Bre
57
ГАРФ, ф. 109, оп. 5, ед. хр. 233 («О жителе г. Острог, изъявившем желание открыть тайну»), л. 80.