Страница 16 из 19
ЛЕПОРЕЛЛО. Осмѣлитесь ли вы отрицать, что были сейчасъ съ моею женою?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я? О, какъ вы ошибаетесь!
ОБЫВАТЕЛЬ. Если этотъ человѣкъ обвиняетъ васъ несправедливо, то что привело васъ въ такой неурочный часъ въ такое неудачное положеніе?
ГОЛОСА. Да, да, — что?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Отвѣтъ мой простъ, синьоры. Въ качествѣ будущаго врача душъ и тѣлесъ человѣческихъ, я былъ приглашенъ одною болящею старушкою подать ей первую помощь.
ОБЫВАТЕЛЬ. Это по веревочной-то лѣстницѣ?
НИЩІЙ. Куда не влѣзешь для практики.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Тетушка Джіованна желала скрыть недугъ свой отъ всѣхъ кромѣ меня.
ОБЫВАТЕЛЬ. Странный способъ скрываться, вися, какъ пожарный сигналъ на каланчѣ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Что дѣлать? Человѣкъ моего положенія долженъ творить добро не тамъ, гдѣ хочетъ, а тамъ, гдѣ можетъ.
НИЩІЙ. Вотъ то же самое говорила моя бабушка, вылетая въ трубу на помелѣ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ложь! Нѣтъ, сударь въ лиловыхъ чулкахъ, я не позволю вамъ втирать очки добрымъ людямъ! Синьоры! Пусть изъ васъ кто-нибудь повыше ростомъ подыметъ руку и благоволитъ считать на пальцахъ.
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Я!
ЛЕПОРЕЛЛО. Въ моемъ домѣ сейчасъ находятся три женщины.
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Три!
ЛЕПОРЕЛЛО. Изъ нихъ Маріанна — налицо!
МАРІАННА. Здѣсь, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Загни!
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Загнулъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Отъ Маріанны же мы слышали, что старуха Джіованна, о которой поетъ намъ Лазаря этотъ соловей, провела ночь въ спальнѣ Габріэллы.
МАРІАННА. Подтверждаю, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Загни еще!
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Загнулъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Двѣ изъ трехъ, въ остаткѣ одна.
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Одна!
НИЩІЙ. Ахъ, и сильны же вы въ ариѳметикѣ, хозяинъ!
ЛЕПОРЕЛЛО. Отсюда слѣдуетъ яснѣе бѣлаго дня, что женщина, которую мы видѣли съ этимъ чернымъ змѣемъ, могла быть только Габріэллою!
НИЩІЙ. И въ логикѣ вы чортъ! (Тихо.) Стойте на своемъ, донъ Ринальдо.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Доказывайте, что хотите, но я всю ночь стоялъ на молитвѣ у одра страдалицы Джіованны.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ложь! Съ вами была Габріэлла!
ОБЫВАТЕЛЬ. Синьоры! Слова не разрѣшатъ вашего спора. Обратимся къ фактамъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вотъ ключъ. Вчера, думая, что въ угловой комнатѣ находится въ самомъ дѣлѣ Джіованна, я заперъ имъ ея двери снаружи.
МАРІАННА. А нашу дернуло васъ запереть изнутри.
ЛЕПОРЕЛЛО. Кто бы ни была женщина, которую мы видѣли съ дономъ Ринальдо, она сидитъ теперь тамъ, какъ мышь въ ловушкѣ. Пусть ктонибудь изъ васъ подымется съ ключомъ и удостовѣрится, что эта фея подъ замкомъ — не кто иная, какъ Габріэлла!
МАРІАННА. Вы можете, господа, пройти черезъ мою комнату. Я и лѣстницу подержу.
ОБЫВАТЕЛЬ. Кто пойдетъ?
ВТОРОЙ ОБЫВАТЕЛЬ. Я.
ВТОРОЙ НИЩІЙ. Я.
НИЩІЙ (бросаетъ Маріаннѣ лѣстницу). Немножко гимнастики никогда не вредитъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Джузеппе! Я пропалъ! Они найдутъ Габріэллу!
НИЩІЙ. Маловѣрный! А чудо? стойте на своемъ!
МАРІАННА. Готово, господа. Милости прошу пожаловать въ мои вдовьи апартаменты. (Второй обыватель и Второй нищій поднимаются по лѣстницѣ и скрываются въ домѣ вмѣстѣ съ Маріанною.)
ОБЫВАТЕЛЬ. Какъ добрый католикъ, я искренно желаю, чтобы этотъ скандалъ разрѣшился благополучно для васъ, донъ Ринальдо. На людей вашего сословія и безъ того много обвиненій въ послѣднее время.
Второй обыватель и Второй нищій выходятъ на крыльцо; ведя Джіованну, Маріанна слѣдуетъ за ними.
ВТОРОЙ ОБЫВАТЕЛЬ. Мы никого не нашли здѣсь, кромѣ вотъ этой толстой старухи.
ДЖІОВАННА. Такъ точно, добрые люди, такъ точно! Сподобилась я, грѣшница, сподобилась!
ОБЫВАТЕЛЬ. Донъ Ринальдо говорилъ правду: это совсѣмъ не синьора Габріэлла.
ВСѢ. Нѣтъ! нѣтъ!
ОБЫВАТЕЛЬ. Что же вы насъ морочили, синьоръ Эджидіо?
ЛЕПОРЕЛЛО. Отъ судьбы не уйдешь. Дайте мнѣ веревку! Я повѣшусь на мѣстѣ этого фонаря, потому что я несчастнѣйшій и глупѣйшій человѣкъ на свѣтѣ!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Что это значитъ, Джузеппе? Какимъ образомъ очутилась тамъ эта золотушная квашня?
НИЩІЙ. Я же обѣщалъ вамъ спасеніе въ чудѣ, братъ мой.
ДЖІОВАННА. Ахъ, какое собраніе!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Страшное подозрѣніе заползаетъ въ мою душу.
ДЖІОВАННА. И священный племянникъ!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Исчезни, сатана!
ДЖІОВАННА. И вѣщій статуй!
ФРАНЦЪ. Zum Teufel!
ЛЕПОРЕЛЛО. О, идіотъ! о, болванъ! о, самонадѣянная тупица! Я вообразилъ себя въ состояніи бороться съ Донъ Жуаномъ! Несчастный! Да вѣдь, когда дѣло идетъ о женщинѣ, пишется — Донъ Жуанъ, а читается — судьба!
ОБЫВАТЕЛЬ. Убѣдитесь, донъ Эджидіо, что вы безстыдно оклеветали и дона Ринальдо, и вашу прекрашую супругу.
НИЩІЙ. Логика поднадула васъ, синьоръ, и вы сами теперь въ родѣ рогатаго силлогизма.
ЛЕПОРЕЛЛО. Донъ Ринальдо! Я извиняюсь. Дайте мнѣ вашу руку. Намъ не за что быть въ претензіи другъ на друга. Если рыбакъ рыбака видитъ издалека, то дураку съ дуракомъ плыть въ одной ладьѣ и Богъ велѣлъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ваши намеки заставляютъ меня блѣднѣть.
ЛЕПОРЕЛЛО. Извѣстно ли вамъ, донъ Ринальдо, что жилъ да былъ въ Англіи великій богословъ по имени Дервиніусъ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Впервые слышу это имя.
ЛЕПОРЕЛЛО. А между тѣмъ это онъ, чортъ бы его побралъ, открылъ ту фатальную силу, ту пятую стихію, съ которою мы напрасно боролись въ эту ночь и остались хромы — какъ вотъ эта бѣдняга Джіованна, которую вы, въ качествѣ кардинальскаго племянника, исцѣляли, принимая ее за Габріэллу.
ДЖІОВАННА. Сподобилась, отцы родные, сподобилась!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Караулъ!
МАРІАННА. Мѣтилъ въ орлицу, попалъ въ ослицу: это чьи слова, донъ Ринальдо?
ЛЕПОРЕЛЛО. Половой подборъ, донъ Ринальдо? Габріэллы — Донъ Жуанамъ, а намъ съ вами хромыя Джіованны да кривыя Маріанны!
МАРІАННА. Э, хозяинъ! Надо же и женщинѣ съ прошлымъ когда-нибудь повеселиться!
(Страшный шумъ въ домѣ. Донъ-Жуанъ выбѣгаетъ съ видомъ испуга, притворно обороняясь отъ Габріэллы, которая наступаетъ на него, вооруженная его же шпагою.)
ГАБРІЭЛЛА. Нѣтъ, извергъ, нѣтъ! Ты не уйдешь отъ заслуженнаго наказанія.
ГОЛОСА. Что это значитъ? Кто этотъ господинъ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Мадонна! Пощадите! Вы видите: я безоруженъ!
ГАБРІЭЛЛА. Нѣтъ пощады разрушителю супружескихъ узъ!.. Ахъ, сколько народу! И мой мужъ! О, какое счастье! Донъ Эджидіо, спасите меня!
ЛЕПОРЕЛЛО. Не поздно ли, милочка?
ГАБРІЭЛЛА. Этотъ человѣкъ ворвался хищнымъ волкомъ въ нашъ домъ, чтобы похитить мою честь. Но онъ позабылъ, что имѣетъ дѣло съ неаполитанкою.
НАРОДЪ. О-о-о! Вотъ какъ? Разбой? Насиліе?
ГАБРІЭЛЛА. Я защищалась, какъ могла, и обратила его въ бѣгство.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Бейте этого пестраго франта!
ГАБРІЭЛЛА. Теперь, когда я въ безопастности, женская слабость можетъ вступить въ свои права и дальше пусть говорятъ мужчины. (Лишается чувствъ и падаетъ на руки Лепорелло, роняя шпагу, которую Нищій подаетъ Донъ Жуану.)
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Разорвемъ на части соблазнителя нашихъ женщинъ.
НАРОДЪ. Бейте! Разорвемъ!
ФРАНЦЪ (обнажаетъ мечъ). Halt!
(Народъ отступаетъ.)
НИЩІЙ. Не будемъ спѣшить, синьоры, какъ сказалъ пѣтухъ, когда ему показали вертелъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Со шпагою въ рукѣ я нисколько не боюсь васъ, господа. Но, во имя справедливости, заявляю, что я далеко не такъ виноватъ, какъ показываетъ очевидность. Все дѣло въ недоразумѣніи.