Страница 55 из 143
- До Сдвига, Казань была на шестом месте по количеству населения, в Российской Федерации. - Очкарик начал нехотя развлекать спутников. - Столица республики Татарстан. Бывшей.
Он замолчал, скучающе глядя в окно.
- Город был основан, не менее тысячи лет назад. Название города, по самой распространённой версии, пошло от древнебулгарского слова "казан", что в переводе на русский - означает "котёл". Из достопримечательностей, особо можно выделить мечеть Кул Шариф, площадь Тысячелетия...
Он широко зевнул, снял очки, потёр ладонями глаза.
- Я лучше посплю. - Книжник ещё раз зевнул, и откинулся на спинку сиденья. Через минуту он крепко спал. Лихо поглядела на него, и тоже зевнула, устраиваясь поудобнее. Шатун прислонил голову к стеклу, и закрыл глаза. Алмаз разочарованно поглядел на безмятежно кемарящих спутников, и полностью переключил внимание на дорогу.
Небо начало затягивать серебристыми, с чуть заметной голубизной, облаками. Алмаз, всё чаще поглядывал вверх, борясь с нарастающей тревогой. Серебристые кучевые - это, если не верный предвестник малиновых с прозеленью: то, во всяком случае - неопровержимый признак того, что вероятность появления последних, становится несколько более близкой.
- Ещё этого нам не хватало... - "Человек без промаха" погнал "Горыныча", выжимая из него десять десятых того, на что он был способен. - Вот веселуха будет, если накроет...
От малиновых с прозеленью облаков, имеющих препоганейшее свойство, сваливаться как первый снег на лысину, затягивая небосклон в считанные минуты: никто и никогда - не ждал умилительного в своём человеколюбии, времяпровождения. Всё обстояло как раз наоборот.
Природное явление, которое особо циничные юмористы, лирично именовали "малиновкой", по пагубности воздействия на человеческий организм: стояло примерно посередине - между Всплеском, и теми самыми "тёмными-тёмными ночами", вызывающими жутчайшую депрессию. Оно было довольно кратковременным, малиновая с прозеленью, завеса облаков, как правило - держалась не более полутора-двух часов. Но вот эффект...
Эффект тоже держался не более пары-тройки круговых путешествий минутной стрелки по циферблату. Описывая его вкратце, можно сказать только одно: человек, ощущающий его, испытывал на себе примерно такое же состояние, какое достигается только недельным турне, по мировым пыточным. Где он пребывал отнюдь не в качестве зеваки-экскурсанта...
Мозг человека оставался в полной неприкосновенности, в отличие от того же воздействия Всплеска.
Но лежать пластом, ощущая, как тебя с макушки - и, до кончиков ногтей на пальцах ног - корёжит от страдания, кажущегося вечным: вещь немногим лучшая. У некоторых, попросту не выдерживало сердце, кто-то сходил с ума. Всякое бывало...
На созданий Сдвига, колышущийся над головой, малиновый "кисель", оказывал диаметрально противоположное воздействие. Небывалый прилив агрессии, нечувствительность к боли, полная блокировка инстинкта самосохранения. Даже не блещущие отвагой кровохлёбы, в момент активности "малиновки", вели себя примерно так, как это произошло в Суровцах. В тот самый вечер, после которого поселок перестал существовать.
Но тогда, Алмаз точно помнил это: на небе не красовалось даже никакого намёка на малиновое, с прозеленью, сумасшествие. В какое безумие это может вылиться сейчас, когда "малиновка" будет помножена на происходящие изменения... Алмаз старался не думать.
Гарантированно спастись от двух, трёхчасовой боли, в отличие он Всплеска, можно было только одним способом. Затаившись где-нибудь поглубже, в помещении типа "бомбоубежище". Средством, в некоторой степени снижавшим нахлынувшие болевые ощущения, был банальный анальгин. Причём, как ни парадоксально это выглядело: с безнадёжно просроченным сроком годности. Который почти сразу же исчез из повседневного оборота. Купить его можно было только за совершенно хамскую цену, которую ломили желающие продать некоторые излишки обезболивающего. Положение несколько облегчал тот факт, что "малиновка" имела честь появляться на небосклоне не чаще пары раз в год, а порой и реже. Закономерность её визитов, никаким расчетам не поддавалась. Разве что, летом она появлялась несколько чаще, чем в остальные времена года.
Алмаз потрогал лежащую в кармане куртки, упаковку анальгина. Глыба, способами, в которых в отличие от пряника - преобладал внушительный кнутище, применяемый к особо потерявшим чувство меры, продавцам столь нужного препарата: обеспечил Суровцы некоторым количеством таблеток. Дефицит - дефицитом, но на дефицит совести - бывший глава Суровцев всегда реагировал однозначно, и очень чувствительно для виновника этой реакции.
В случае своевременного приёма, турне по пыточным, заменялось неудачным посещением стоматологического кабинета. Усугублённым парой боксёрских раундов на профессиональном ринге, в которых ты исполнял роль мальчика для битья. Это тоже было малоприятно, но выбирать не приходилось. Всё-таки, меньшее из тех самых двух зол.
Время шло, но серебристые кучевые, не торопились становиться малиновыми. Шатун с Книжником беззастенчиво дрыхли, и только Лихо иногда открывала один глаз, чтобы убедиться в стабильности обстановки. Алмаз немного приободрился - шансы на то, что корчиться на сиденьи, переживая далеко не самые лучшие часы в своей жизни, не придётся - преобладали.
- Долго ещё? - Зевнув, Лихо окончательно открыла глаза. - А "малиновка", как я понимаю, откладывается на неопределённое время...
- Через Каму только что перебрался. - Алмаз ещё раз посмотрел на небо, убеждаясь, что угроза, судя по всему - миновала уже окончательно. - Километров поменьше сотни, но поболе пятидесяти ещё колесить. Дорога - блеск. После такой дороги, ехать дальше не сколько страшно, сколько уныло. Ведь, скорее всего, больше не будет такой невероятной роскоши...
- А что поделать? - Лихо смотрела на исчезающую под колёсами "Горыныча", серую ленту федеральной трассы. - И если учесть, что после Челнов, места пойдут почти сплошь отравленные духом самой разнузданной анархии... Действительно, уныло. Мы сейчас, если можно так сказать, к последнему оплоту демократии движемся, на всех парах. Алмаз, как ты относишься к либеральной общественности? Надо полагать - с трепетом, и обожанием...
- С полным безразличием. - Сказал Алмаз. - Как я должен относиться к шушере, с надрывом призывающей взасос лобызаться с мутантами? И признавать за ними равные права, вкупе с прочей тряхомудией... Я, конечно всяких, на головушку скорбных повидал: но эта разновидность - самая шизофреническая. Избранные новой реальностью, бля... Чего-то я не видел ни одного из них, пляшущих на "родимом пятне", вприсядку, с дюжиной-другой порченных. Так сказать, для наглядного примера братского единения...
- Кому охота быть в лапшу порванным. - Согласно кивнула блондинка. - Помню, оказия случилась, в Суровцы припёрлись двое. "Стражи Равновесия", бля... Ты тогда с Шатуном в Замурино отлучался как раз, точно помню. А эти просветители, сразу к Глыбе нагрянули. Умнее ничего придумать не могли, идиоты...
- А ты, про это не рассказывала... - С интересом глянул на неё Алмаз. - Чего так?
- Да потом, может помнишь - к вечеру "вихревские" шалопаи, вздумали Андреичу ультиматум выкатить со всем старанием. Тоже идиоты. Ну, как то само собой, переросло в затяжной огневой контакт, и прочие трудности жизни... Некогда было байки травить. А после, как-то подзабылось.
- "Вихревских" помню. - "Стеклорез" вписался в поворот, возле которого был покоцаный временем и невзгодами, указатель направо, с почти незаметной в сумерках, надписью "Казыли". - Примитивно ребята шалили, никакой изобретательности... И кончили так же.
- Так вот. - Лихо убрала свалившийся со лба локон. - А эти "уравновешенные", как раз, намедни, заодно с Германом притрухали. Знаток ещё высказывался потом, что он их предупреждал к Андреичу не соваться с таким духовным багажом. Да не послушались. Фиг ли, гуманисты.