Страница 6 из 30
В преддверии войны в устье Финского залива начала создаваться минно-артиллерийская позиция. Защита Петербурга и побережья Финского залива возлагалась на 6- ю армию, которой с началом войны подчинили Балтийский флот. В оперативном приказе Балтийскому флоту он поставил задачу: «всеми способами и средствами препятствовать производству высадки в Финском заливе. Сухопутным войскам и крепостям оказывать флоту при выполнении этой задачи полное содействие».
В соответствии с оперативным планом Балтийского флота после 12 июля 1914 г. из Либавы (Лиепая) вывели все корабли, а самолёты решили перевести на остров Эзель и базировать но спешно достраиваемой авиационной станции 1-го разряда Кильконд.
19 июля (1 августа) 1914 г. Германия объявила войну России. Председатель особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования Великий князь Александр Михайлович 2 августа 1914 г. обратился с призывом к добровольцам идти на службу в авиацию.
Силы балтийской авиации тогда не потрясали могуществом и состояли из четырех самолётов «ФБА», трёх «Фарманов», двух С- 10 «Гидро» с сомнительными перспективами существенного пополнения самолётного парка в ближайшее время. Впрочем, в конце июля 1914 г. Морскому генеральному штабу удалось приобрести два С- 10 с двигателями мощностью 124 л.с. и заказать самолеты типа «Дюпердюссен» со сменным шасси.
Полёты на воздушную разведку начались в ночь на 18 июля. Они ограничивалась обследованием береговой черты и прилегающей полосы моря. Из донесения начальника службы связи Балтийского моря контр-адмирало Непенина командующему флотом от 19 июля 1914 г.: «…открыла действия 2-я авиационная станция в селении Кильконд (полуостров Папенгольм но о. Эзель) на каковую перешёл полностью состав 1-й авиационной станции, находившейся в порту имени Александра III. После мобилизационного периода эта 1-я авиационная станция была развёрнута с ответственным дополнением прибывших по мобилизации чинов во 2-ю и 3-ю авиационные станции…»
Впоследствии, 2-ю авиационную станцию со всем имуществом перевели в Ревель (Таллинн) где она и находилась в готовности к развёртыванию. Ввиду отсутствия радиостанций на самолётах, даже те скудные данные, которые удавалось получить экипажам, сообщались после посадки по телеграфу. От устаревшей информации польза была небольшой, что не могло не раздражать флотское командование. В условиях неблагоприятной погоды удалось организовать наблюдение до о. Гогланд и за три четверти суток произвести восемь самолёто-вылетов.
В августе в Аренсбурге открылась новая станция. Обозначились и первые результаты: 24 августа старшему лейтенанту Щербачёву удалось обнаружить отряд из девяти кораблей, в тот же день за двухтрубным крейсером, который вёл огонь, наблюдал лейтенантом Кульнев, он же обнаружил отдельные суда.
Командующий флотом Балтийского моря адмирал Н. Эссен в докладе морскому министру по итогам 1914 г. по достоинству оценил достижения морской авиации: «Воздухоплавательные аппараты в настоящее время хотя и не являются грозным оружием в морской войне, но следует иметь в виду, что на днях англичане на лёгких крейсерах подвели к Куксгафену семь гидроаэропланов, которые и атаковали германские суда. Таким образом, для противника воздухоплавательные аппараты могут явиться средством активной борьбы с нами. Для нас воздухоплавательные аппараты пока только одно из средств разведки судов, подходящих к берегу и, быть может, средство воздушной контратаки…»
К этому времени немцы закончили переоборудование в авиатранспорт судна, получившего название «Глиндер», подорвавшегося на мине 4 июня 1915 г.
В январе 1915 г. на заседании авиационного комитета высказывалось обоснованное беспокойство за состояние боевой готовности морской авиации, Но заседании комитета присутствовали начальник воздухоплавательного отделения Морского генерального штаба старший лейтенант А.А. Тучков, начальник Ревельской авиастанции старший лейтенант Б.А. Щербачев, лётчики лейтенанты И.И. Кульнев и Г.И. Лавров, инженер Шишкин и другие. Было предложено принять экстренные меры для получения 12 летающих лодок «Кертисс-К», оформить заказа Петроградскому заводу Лебедева на постройку по лицензии 20 летающих лодок «ФБА» с моторами Путиловского завода. С учетом других закупок флотское командование рассчитывало в текущем году получить 56 аэропланов. Однако надежда на продуктивную работу столичных заводов оказалась несостоятельной.
Сборка летающих лодок на заводе Щетинина
Поплавковый "Дюпердюссен" постройки завода Лебедева
В марте 1915 г, чтобы обеспечить армейское командование, планировавшее наступление на Мемель необходимыми данными, был разработан план воздушной разведки. Для его реализации в Либаву перегнали два самолёта на лыжных шасси. Перелёт оказался сложным: моторы при низких температурах работали неустойчиво, масло
замерзло. Самолёты базировались на льду озера близ Либавы, площадку периодически заметало снегом и приходилось прилагать много усилий, чтобы расчищать её вручную. При отступлении от Мемеля аппараты не смогли подняться из- за непогоды, и их тащили люди.
Во многих странах ещё до войны конструкторы и сами летчики оснащали пулеметами небольшие двухместные самолеты, составлявшие часть воздушных сил. Российские самолёты в основном оставались безоружными, поскольку главной задачей авиации считалась разведка. Даже в начале военных действий, когда военно-техническое управление русской армии представило генеральному штабу свои соображения о возможности боевого применении овиации, ответ гласил: «На первом месте должна стоять задача разведки. Если эта задача будет заслонена погоней за превращением аппаратов в средства воздушного боя, то может случиться, что ни та, ни другая задача не будет достигнута».
Настойчивые просьбы авиаотрядов дать им хотя бы несколько пулеметов, отклонялись под предлогом, что это оружие летным подразделениям не положено по штату. Мешали и трудности технического порядка. Далеко не все пулеметы подходили для самолётов: «Максим», например, был тяжеловат; «Виккерс» с водяным охлаждением ствола нуждался в переделке под воздушное.
С началом Первой мировой войны получили практическое подтверждение способности самолётов не только вести воздушную разведку, но и производить поиск подводных лодок, а по мере увеличения полезной нагрузки применять бомбы по наземным и морским объектам. Приходилось также вести бой с себе подобными.
Учитывая обстановку, в декабре 1914 г. Б. Дудоров 1* приказал закупить для офицеров «маузеры», а для нижних чинов – карабины. Установить на морских самолётах пулемёты считалось почему-то невозможным. Тем не менее, Нагурский в январе 1915 г. установил на своём «Фармане» пулемёт системы «Максим», но огнём управлял не лётчик, а другой член экипажа.
С марта 1915 г. интенсивность действий германской авиации возросла и помимо воздушной разведки, немцы приступили к эпизодическим бомбежкам кораблей и береговых сооружений Балтийского флота. А обстановка на фронте тем временем всё более и более обострялась.
1* ДУДОРОВ Борис Петрович 11882-1965). Учился в Орле в сухопутном кадетском корпусе, затем в столичном Морском кадетском корпусе, который окончил в 1902 г., получив чин мичмана. Участник русско-японской войны, контужен, был в плену. После окончания Николаевской морской академии старший лейтенант Дудоров в 1912 г. назначен начальником Восточного района береговых наблюдательных постов Балтийского флота. Занялся вопросами развития авиации на флоте, руководил организацией Опытной авиационной станции в Гребном порту, открытие которой состоялось в августе 1912 г. Для знакомство с организацией морской авиации и авиационной техникой в 1913 г. с группой офицеров посетил Францию, а затем Англию. Приказом командующего Флотом Балтийскою моря от 23 сентября 1914 г. назначен начальником Северного воздушного района службы связи Балтийского моря, командовал авиатранспортом ’Орлица'. С 27 июля 1915 г. – начальник авиационного отдела службы связи флота Балтийского моря, участвовал в боевых вылетах в качестве наблюдателя. Произведенный в капитаны 1-го ранга Дудоров в конце декабря 1916 г. назначен начальником формируемой воздушной дивизии Балтийского моря. По вступлении в должность занимался подготовкой морской авиации к кампании 1917г., участвовал в разработке Положения о службе морской авиации и воздухоплавании императорскою Российского флота. При участии Дудорова 10 августа 1915 г. в Петрограде, на Гутуевском острове, была открыто офицерская школа морской авиации. Летом 1917 т. он стал первым помощником морского министра. Вскоре подол рапорт об освобождении от занимаемой должности. Назначен морским агентом в Японию с производством б контр-адмиралы. В Россию Дудоров не вернулся, жил в Токио. В 1923 г. переехал в Сон-Франциско, где занимался сочинением военно-исторических и мемуарных произведений, опубликованных в американской печати.