Нейтралитет

Схватив с полки меч, стоявший там для красоты, я успела отрубить обхватившую меня за ногу лиану и поспешила наверх. То нелепое дерево, растущие с потолка лестничной залы, успело обрасти новыми ветками и теперь упиралось во все стены. Стены пошли трещинами, как и пол, откуда гребнями торчала трава.

В тусклом, мерцающем свете бродили прислужницы, как щупальцами обследуя стеблями пространство коридора. Дабы не столкнуться с ними, я забежала в ближайшую комнату. Ею оказалась нежилая спальня. Своего рода памятник бывшей хозяйке. А бывшей хозяйкой этого особняка была Виталина!

На двухъярусном пьедестале, отделенном аркой, стояла широкая кровать, обшитая синим сукном. Все остальное пространство занимали горшки с цветами невиданных форм и оттенков. Я бы назвала их чудовищными.

–  Боги, какие эксперименты здесь проводились, чтобы вывести такое...?

Одно ясно, леди скрещивала растения с людьми, превратив слуг в подопытных. Шевелившийся в кадушке кустик  лепетал что-то детским голосом, а когда попытался меня ударить, и я отсекла ему ветку, из нее побежала кровь. Красная. А еще над цветами витали светящиеся сгустки, и мне казалось, что они наделены разумом, способным читать мысли и управлять людскими чувствами.

Оставаться в этой спальне я не могла, потому, когда слуги отошли от двери, спешно перебралась в соседнюю комнату. Это был небольшой кабинет с камином и письменным столом. Надеясь отыскать среди бумаг ключи, наткнулась на тайник, скрытый картиной с девушкой-монстром.

–  Секрет Виталины, Правда Виталины, Загадка Виталины, – прочла я, перебирая ветхие, едва не распавшиеся в пальцах свитки.

«Как фасад укрепил первый этаж, как первый этаж дал твердь второму, а второй возвеличил третий, превратив камень в пристанище Творца, так, однажды посаженное мною зерно породит корни, корни породят ствол, а ствол – крону, став пристанищем Матери Природы».

Я бросила свитки на стол и глянула на пролезший под дверью вьюнок. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, сжала в руке меч и вышла в коридор. Сзади на меня набросилось очередное чудо, вцепившись корнями в куртку. Я с трудом сдернула его с себя и собралась огреть оголовком, но не сделала этого. Корчившаяся на полу женщина, сквозь которую лезли листья и шипы, была в красном платье с широченным поясом. Госпожа О?

–  Прекрати мои муки! Убей меня, умоляю, убей меня!

Она потянулась ко мне сучьями пальцев, пытаясь ухватить за ногу. Я не смогла выполнить ее просьбу. Перешагнув через ее опутанные травой ноги, побежала к лестнице. Пробираясь по сорнякам мимо бассейна, я заметила, что в нем не осталось воды, и на мраморном дне трепетали беспомощные рыбки. На месте расколотой статуи, под опрокинутым пьедесталом темнела круглая дыра. Я подошла ближе и всмотрелась в мерцавшие на дне цветные всполохи.

Вытекшая из бассейна вода покрыла мелкие ступени ледовой коркой. Спускаясь в подземельную утробу, я поскользнулась. Сорвавшись, опрокинулась на спину и съехала глубоко вниз, очутившись в подобии пещеры. Полукруглую природную залу, заросшую кристаллами и сосульками, освещали уже виденные мной цветные сгустки. В центе, окружив гигантский дуб, стояли четыре статуи, державшие на приподнятых ладонях деревца, олицетворявшие, вероятно, все времена года. Зеленое – летнее, заиндевевшее – зимнее, цветущее – весеннее и ронявшее листву – осеннее. Из кувшинов лились светящиеся потоки, питавшие волнистые корни исполина. Фиолетовые, синие, алые ручейки, смешиваясь, поднимались спиралью к кроне, наполняя каждый листочек сиянием. Я зачарованно смотрела на все это, даже забыв об отбитой при падении спине.

Из-за дерева вышла леди Виолетта и бросила остатки удобрений в один из цветных потоков. Увидеть меня в своем тайнике не ожидала, но виду не подала. Сочувственно улыбнулась, глядя на меня с презрением.

–  Надо же, кто бы мог подумать. От кого угодно могла ожидать, но неужели и ты вознамерилась мне препятствовать? Это, право, даже смешно. Видимо, ты не усвоила урок и так ничего и не поняла.

–  Я поняла, что уже никогда не буду нейтральной. – Я нерешительно направила на нее меч, чем вызвала только надменную усмешку. – Не завершай начатого. Если что-то пойдет не так, последствия могут быть страшные. Не повторяй ошибок Виталины…

–  О, так ты наслышана? Тогда ты должна знать, что роковая ошибка Виталины была в том, что она пыталась спасти не природу, а зависимое от нее человечество. Гайя сочла это предательством и покарала ее. Но в отличие от Виталины, я не собираюсь приносить себя в жертву ради людей, что беспощадно истребили в нашем городе все живое. Вы кичитесь прогрессом. Вы смогли построить сложные механизмы, позволяющие загонять воду из каналов в дома горожан. Но вы и понятия не имеете, как взрастить дерево. Вы отравили истоки первозданной магии. Относились к природе так, будто она сотворена для удовлетворения ваших потребностей. Пришло время возмездия.

–  Я тебе не позволю, – неуверенно сказала я, двинувшись на нее с мечом.

–  Поздно. Слишком поздно.

Она разжала кулак, глянула на кристаллик удобрения, сверкавший на ладони, и закинула его себе в рот. Попятившись к исполину, прижалась спиной к стволу и раскинула руки. Потоки света опутали ее тело, соединив с деревом, и она словно растворилась в нем, породив слепящие лучи, пронзившие всю пещеру.

Оживший дуб начал разрастаться. Опрокинулись закачавшиеся статуи, разбрызгав цветные потоки. Сверху посыпались сосульки, по вспоротой корнями почве побежали трещины. Отовсюду полезли растения, круша монолит и ледовые кочки.

Не устояв на ногах, я припала на колени и поползла к лестнице, пока она еще не вся развалилась. Добравшись до середины, оглянулась на пещеру. Дерево раздулось и вдруг лопнуло, превратившись в светящееся облако семян.

Я не рассчитывала, что мне удастся спастись. Взбесившиеся, обретшие долгожданную свободу насаждения разрушили особняк до основания. Я вылезла на первый этаж, когда вырвавшаяся в мир магия хлынула во все стороны. Ее сила сбила бродивших повсюду стражников и прислужниц. Казалось, дом просто взорвался, разбросав камни на всю округу. Я нашла в себе силы пролезть в образовавшийся неподалеку проем и взобраться на гору обломков, где меня и нашли городские стражи.

Дознаватель прожигал меня взглядом. Долго молчал в задумчивости, истыкав пером наполовину исписанный лист. Его помощник снова наигранно кашлянул.

– Что ж, я рассказала все, как было. По всему выходит, что это я виновата в случившемся. Если бы не выкрала удобрения, если бы не сказала о заговоре, если бы смогла остановить Виолетту… Хм, ну что, зачтется мне чистосердечное признание?

Дознаватель многозначительно молчал. Упрямый росток за его спиной за время моего опроса покрыл цветущим кружевом половину стены. Наступил вечер, и в сумраке ярко светились его цветки. Холодные, как глаза Дознавателя.

–  Что было в записке? – немного рассеянно перебрав листы, спросил вдруг Палач. – В той записке, что оставили с кошелем в твоей корзинке?

–  «Всякой твари есть место под солнцем, всякой твари есть место во тьме, а этой твари место в сумраке».

Палач стиснул в пальцах перо, с хрустом сломав деревянный наконечник.

–  Уведите! – не глядя на меня, махнул он стражнику, и тот вцепился мне в плечо.

Я шла, не оглядываясь, но почему-то была уверена, что мы с Палачом еще увидимся.

Очень скоро увидимся.

Я оказалась права. На следующий день, в сумерках пасмурного утра я проснулась в темнице от упавшего на лицо света. За решеткой со свечой в руке стоял сам Дознаватель, никогда прежде не посещавший арестантов. Его рука подрагивала, и на пол капал воск.

–  Я вам кого-то напоминаю? – поднялась я с лежанки, окаймленной осокой, и устало подошла к решетке. Дознаватель мучительно всматривался в мое лицо. – Может, служанку леди О? Красотку Дженивьеру, которую вы разлучили с женихом-вором, а после женились на ней? Женились, но не смогли принять ее бастарда и вернули его в мир убийц и воров, где ему самое место. Не так ли?