Знатная плутовка

Регина в своей комнате думала о том же. Возвращение Кристофера пошло на пользу ее брату, и за это она была ему очень благодарна. Особенно она радовалась тому, что Кристофер привез с собой Летицию Иглстон.

Сама Регина, оставшись вдовой, предпочитала жить в одиночестве. Но вид неженатого мужчины всегда возбуждал у нее стремление устроить его жизнь. С ее точки зрения, холостяк являл собой вызов естественному порядку вещей, и она считала своим долгом исправить такое недопустимое положение.

Много лет она убеждала Саймона второй раз жениться, представляла ему подходящих вдов и старых дев. К ее великому огорчению, Саймон их всех отверг. Когда умер полковник Иглстон, Регина вознесла краткую молитву за упокой его души, но сердце ее преисполнилось грешной радости. Она не сомневалась, что по истечении траура Петиция выйдет за Саймона, как это и должно было случиться еще много лет назад. Когда она узнала о внезапном отъезде миссис Иглстон, то просто кусала локти. Но теперь все будет в порядке. Уж она-то об этом позаботится!

Положение Кристофера в тот момент занимало ее даже меньше, чем положение Саймона. Но про себя она решила, что, как только уладит дела брата, сразу же займется устройством жизни Кристофера. А поскольку Регине очень нравилась Николь, то самым естественным шагом казался брак Кристофера с нею.

А Николь тем временем без всякой видимой причины пребывала в подавленном настроении. Чуть раньше к ней заглянула миссис Иглстон и предложила вместе отправиться в библиотеку. Николь отказалась. Даже известие о том, что Кристофер будет сопровождать их, не получило отклика.

Теперь она уже жалела, что не присоединилась к ним. Пойти куда-нибудь было все же лучше, чем бесцельно томиться в своей комнате. Николь стало скучно, и она отправилась поискать Регину, которая могла бы скрасить ее одиночество.

Николь, погруженная в свои мысли, спускалась до половины лестницы, ведущей в гостиную, как вдруг заметила мужчину и женщину, которые стояли внизу. Она удивилась, потому что Твикхэм обычно не заставлял посетителей ждать. С интересом пригляделась она к этой паре, и постепенно удивление сменилось испугом.

Ее невольный возглас заставил Вильяма и Агату, сердито перешептывавшихся внизу, поднять головы.

Николь узнала дядю и тетю почти сразу, но им понадобилось не меньше минуты, чтобы осознать, что эта очаровательная девушка в модном платье и есть их племянница. Они уставились на нее, широко раскрыв глаза, и Николь в этот момент бессознательно отметила, что за прошедшие годы они почти не изменились.

Агата располнела, но одета была все так же вызывающе безвкусно. Лицо Вильяма, если такое возможно было представить, покраснело еще больше; волосы поредели, живот округлился.

При виде изящной девушки, которая замерла на ступеньках, Вильям почувствовал замешательство. Ему вдруг стало ясно, что подчинить ее вряд ли удастся. Это был уже не ребенок, которому можно приказывать. К тому же она не в их власти, а находится под покровительством лорда Саксона. Ее уже нельзя игнорировать, а деньгами – безоглядно распоряжаться. Страх разоблачения оказался так силен, что Вильям не смог сдержать переполнявших его чувств.

Он подскочил к Николь, схватил ее за руку и потянул за собой.

– Ты пойдешь со мной! Сейчас же! Как смела ты бежать и оставить нас в такой тревоге? После всего того, что мы для тебя сделали, это просто черная неблагодарность. Ты еще пожалеешь об этом. Пошли, я сказал!

Николь, очнувшись от изумления, рассердилась и стала отчаянно вырываться. Забыв обо всех уроках, преподанных ей миссис Иглстон, она пронзительно взвизгнула:

– Отстань, свинья, а то как дам в рыло! Пораженный такими словами юной леди, которая воплощала собой благородство и изящество, Вильям ослабил хватку и в тот же миг получил звонкую пощечину. Он схватил Николь еще сильнее и в ярости прорычал:

– Ах ты стерва! Да я тебя…

Шум схватки достиг ушей Саймона, и с живостью юноши он бросился в гостиную. Увидев Николь, которая отчаянно боролась со здоровенным мужчиной, он вспыхнул от гнева.

– Как ты посмел! Отпусти ее сейчас же, негодяй! – Его голос зазвучал подобно раскатам грома, и в тот же миг показались несколько слуг и Регина, привлеченные неожиданной бурей. Регина сразу оценила обстановку, но, зная, что брат не любит чужого вмешательства, пока прикусила язык.

Вильям мгновенно сообразил, что перегнул палку. Он поторопился изобразить на лице виноватую улыбку. А Агата впала в истерику и шумно заверещала. Впрочем, никто, даже слуги, в создавшейся ситуации не обратил на нее внимания.

Если бы Вильям догадался обратить свои извинения лично Саймону, то, может быть, дело пошло бы совсем по-другому. Но он пожелал привлечь на свою сторону Николь и этим допустил грубую ошибку. С натянутой улыбкой он пробормотал:

– Все совсем не так. Мы с Николь просто немножко повздорили. Правда, моя дорогая?

Николь, напуганная и растерянная, может быть, и подтвердила бы его слова, так как хотела скорее прекратить безобразие. Но Вильям повел себя не правильно. Улыбка сползла с его лица. Он еще сильнее сжал руку Николь и угрожающе переспросил:

– Ведь правда, дорогая? Николь брезгливо поежилась.

– Отпустите мою руку! Нет, мы не просто немножко повздорили. Вы набросились на меня и хотели силой увести из этого дома.

Все присутствующие испустили изумленный вздох. А Саймон гневно вскричал:

– Вон из моего дома, и чтоб ноги вашей здесь больше не было!

Этот крик разъярил Вильяма, и, повернувшись к Николь, он злобно прошипел:

– Это ты виновата, мерзавка! Но я – твой опекун, и ты пойдешь со мной. – Потом он бросил на Саймона недружелюбный взгляд. – Вы забываетесь, милорд. Николь – моя племянница, и я – ее законный опекун. Я желаю забрать ее отсюда, и вы не имеете права мне препятствовать.

Николь понимала, что Саймон не настроен ее отдавать, но он ничего не сможет сделать, если она сама за себя не постоит. Гордо вскинув голову, она воскликнула:

– Никуда я с вами не пойду!

С этими словами она повернулась и двинулась вверх по лестнице, но Вильям, вне себя от ярости, схватил ее за плечо, грубо повернул к себе и с размаху ударил по лицу.

– А это мы посмотрим, мисс! Я покажу тебе, кто здесь главный!

Жизнь научила Николь давать сдачи, а руки, натруженные на корабельных снастях, таили недевичью силу. Вильям понял это слишком поздно, когда искры брызнули у него из глаз, а ноги бессильно подогнулись. Поверженный стремительным ударом, он кубарем скатился по ступенькам к ногам Агаты, изрыгая проклятия.

Когда он умолк, воцарилась мертвая тишина. Но тут раздался властный голос Регины:

– Твикхэм, немедленно выставить этих людей вон! Николь, ступай в свою комнату, мы поговорим позже. И тебе, Саймон, надо отвлечься. Не забывай, доктор запретил тебе волноваться.

– Ты права, – буркнул старик, пряча довольную улыбку. В ту же минуту он и Николь покинули гостиную.

Вильям, пошатываясь, поднялся на ноги и плаксиво пробубнил:

– Нет! Николь пойдет с нами. Регина смерила его уничтожающим взглядом и презрительно изрекла:

– Не думаю, сэр! Вы ворвались в дом моего брата, подняли руку на нашу гостью, а меня вынудили выслушать такие, выражения, с какими я надеюсь не столкнуться больше никогда. Я как свидетельница всего произошедшего заверяю вас: Николь Эшфорд не будет передана в ваши руки. И еще: я серьезно обдумаю обвинения, которые следует выдвинуть против вас в суде. С вашей стороны, разумнее всего удалиться, прежде чем я приму такое решение.

Вильям замер, разинув рот. Но прежде чем он собрался духом, чтобы ответить, Твикхэм с помощью слуг деликатно, но твердо вытолкнул его с женой за порог и захлопнул за ними дверь.

Твикхэм почтительно поклонился Регине и произнес:

– Если мне позволено будет сказать, вы держались великолепно, мадам, и поступили блестяще.

– Пожалуй, да, – кивнула Регина. – Саймон, где ты? Я же знаю, что ты, как горничная, подслушиваешь за дверью. Иди сюда!