Знатная плутовка

После долгого обсуждения они сошлись на том, что Джесон пошлет к берегам Англии американское каперское судно. Кристофер не упустил повода съязвить, что его удивляет такой план Джесона в свете его отношения к Лафиту.

– Мне известны среди каперов и порядочные люди, – сухо заметил Джесон. Кристофер предпочел прикусить язык.

Тут со всей остротой встал вопрос о сроке возвращения. Заранее предвидеть, сколько Кристоферу понадобится времени, было невозможно. Было решено не назначать точной даты. Они выбрали несколько дней, в которые Кристофер мог бы подняться на борт американского корабля. Начиная с 25 апреля корабль будет дрейфовать у побережья Суссекса, появляясь ночью вблизи деревушки Роттингдин. Если от Кристофера не поступит условленный сигнал, корабль до рассвета скроется в открытом море. Капитану будет известно лишь то, что в один прекрасный день к нему на борт поднимется пассажир, которого надо будет срочно доставить в Новый Орлеан. Это был не самый лучший план: слишком рискованный и не очень надежный. Но другого они придумать не смогли.

Обсудив все подробности, они допили бутылку виски, в результате чего отправились домой очень нетвердой походкой. Начинался дождь, порывистый ветер пригоршнями бросал в лицо холодные капли. Кристофер зябко поежился и поднял воротник. Джесон рассмеялся:

– Это пустяки! Вас ждет английская непогода!

ЧАСТЬ III. Плут и плутовка

Я ненавижу и люблю.

Ты спросишь – в чем причина?

И сам я не пойму.

Но эта боль невыносима.

21

В феврале, когда Кристофер, Николь и миссис Иглстон уже были в пути, на Лондон обрушились такие» жестокие морозы, каких не помнили даже старожилы. Темза, скованная толстым ледяным панцирем, превратилась в еще одну пешеходную улицу. Мороз стоял много дней, а когда чуть ослаб, начался сильный снегопад, длившийся почти без перерывов целый месяц.

Когда в конце марта Кристофер и его дамы ступили на английский берег, погода стояла ужасная. Они вымокли до нитки под холодным дождем, пока добрались до фешенебельного отеля «Грильонз» на Альбемарль-стрит.

В первые месяцы 1814 года, когда Англия страдала от суровой зимы, на континенте происходили важные события. Империя Наполеона пала. 7 апреля поверженный французский император удалился в изгнание на остров Эльба, а Луи Бурбон, постаревший и потолстевший за годы ожидания своего триумфа, вступил на французский престол под именем Людовика XVIII.

В апреле наступил конец тяжелой зиме, завершилась и изнурительная война с Францией. Англия ликовала. Но несмотря на царившую вокруг праздничную атмосферу, ни Кристофер, ни Николь не испытывали радостных ощущений от возвращения на родную землю. Кристофера можно было понять: он покинул этот край не по своей воле, при обстоятельствах весьма печальных. Англия теперь была для него чужой страной, к тому же находившейся в состоянии войны с его новой родиной. Николь покинула Англию много лет назад и не питала к этой стране сильной привязанности. Единственное, что ее радовало, это окончание плавания, во время которого постоянное присутствие Кристофера было для нее пыткой.

Из всех троих только миссис Иглстон была поистине счастлива своему возвращению в Англию. Она снова была дома, и с нею – Кристофер и Николь! В первую неделю своего пребывания в столице они жадно впитывали циркулирующие по городу новости и слухи.

Известие о падении Наполеона Кристофер воспринял без энтузиазма. Окончание войны с Францией позволяло Англии высвободить достаточно войск для отправки в Америку, и Кристофер понимал, что должен торопиться. Но пока ему ничего не оставалось делать, кроме как раскланиваться во все стороны с виноватой улыбкой возвратившегося блудного сына.

Первая неделя апреля пролетела быстро. Кристофер с головой окунулся в неотложные бытовые дела. Надо уладить все финансовые вопросы, оформить в банке кредит, нанять экипаж, в конце концов – просто освоиться на улицах незнакомого города.

Женщины быстро успели оценить все те соблазны, которыми манят роскошные витрины Бонд-стрит, и после недолгих колебаний миссис Иглстон пополнила свой гардероб наимоднейшими обновками. Для их развлечения Кристофер записал их в библиотеку, а также предпринял с ними несколько экскурсий – в Национальную галерею, в Британский музей, сводил их в зоопарк.

Во всей этой деятельности были и серьезные упущения. Во-первых, Кристофер никоим образом не дал о себе знать законным опекунам Николь и вообще не искал с ними встречи. Во-вторых, свои рекомендательные письма он держал при себе и никому не предъявил. Второй день своего пребывания в Лондоне он посвятил важному личному делу. Он тайно нанес визит в Сомерсст Хаус – солидное государственное учреждение, где хранятся записи о рождении, бракосочетании и смерти всех подданных Британской короны. Там, к его величайшему удовлетворению, удалось выяснить, что барон Саймон Саксон жив и пребывает в добром здравии. Радость по этому поводу омрачалась, однако, мыслями о том, как дед воспримет его неожиданное возвращение.

Полученные сведения Кристофер предпочел держать при себе. Более того, хотя он также узнал, что в настоящее время Саймон Саксон находится в своем лондонском особняке, он не предпринял никаких попыток увидеться с ним. Целыми днями Кристофер бродил по Лондону, вживаясь в атмосферу незнакомого города. Однако вскоре ему стало ясно, что такое времяпрепровождение нисколько не приближает его к поставленной цели.

Свой первый официальный визит он нанес Алексу Барингу, главе крупной финансовой фирмы «Хоуп энд Баринг», представлявшей интересы Соединенных Штатов в Европе. Баринг являлся также членом парламента и был известен своими страстными выступлениями против войны с Америкой. Он встретил Кристофера любезно, даже сердечно. Однако, прочитав рекомендательное письмо Монро, он только развел руками:

– Не хочу вас огорчать, однако боюсь, что немногим смогу быть вам полезен. Вы – неофициальный представитель. Так что я могу лишь в частном порядке представить вас кое-кому. Наверное, этим моя помощь и ограничится.

Кристофер вежливо кивнул:

– Разумеется. Большего я и не ожидал. Я лишь надеюсь, что вы не ослабите своих усилий в парламенте в нашу поддержку.

– На меня можете положиться, однако ситуация складывается так, что мое влияние весьма ограничено. Кажется, обе стороны стремятся к мирным переговорам. Если британская сторона проявит достаточную заинтересованность, то, вероятно, – вскоре будет названо и место официальной встречи. Кристофер удивленно спросил:

– Разве этот вопрос еще не решен? Мне казалось, что проведение переговоров намечено в Швеции.

Баринг покачал головой:

– Первоначально было задумано именно так. Но теперь все изменилось. Бог знает почему, переговоры решено перенести в Гент, во Фландрию.

– Полагаю, – задумчиво произнес Кристофер, – это вызовет отсрочку переговоров на месяц или больше.

– Боюсь, что так. Но имейте в виду: Великобритания желает мира.

Кристофер поспешил вежливо согласиться, не желая вступать с Барингом в дискуссию. Ведь тот был членом парламента и, даже искренне желая окончания войны, превыше всего ставил интересы своей страны. Поняв, что большего из этой встречи извлечь не удастся, Кристофер отправился в отель и там, уединившись, предался размышлениям.

Британия может стремиться к миру, саркастически думал он, но не ранее чем одержит крупную победу над Америкой. Это должен быть внушительный удар, который покажет зарвавшимся колонистам, кому принадлежит реальная власть. Тот факт, что место официальной встречи беспричинно переносится, наводит на размышления. Договоренность о встрече достигнута, однако Британия, кажется, не предпринимает никаких дальнейших шагов, чтобы ускорить мирный процесс. Не исключено, что отсрочка нужна именно для того, чтобы захватить Новый Орлеан. Кристоферу предстоит подтвердить или опровергнуть это подозрение.