Стальной прыжок

– Оборудование полицейского департамента достойно музея.

Он взглянул на стенные часы, затем перевел взгляд на аккуратный саквояж у двери.

– Ну что ж, через два часа вы уже будете в самолете.

– Наверно, я умру,—сказал комиссар Йенсен.

Его собеседник внимательно посмотрел на него, чуть помедлил.

– Возможно,—наконец вымолвил он.

2

– Разумеется, у вас есть шанс,—продолжал врач.—Иначе ни я, ни кто-либо другой не взяли бы на себя ответственность рекомендовать вам эту поездку. Их врачи умеют делать такие вещи. Йенсен кивнул.

– Конечно, было бы лучше, если бы вы обратили внимание на свою болезнь еще несколько лет назад. Вам очень больно?

– Да.

– Сейчас тоже?

– Да.

– С другой стороны, несколько лет назад вряд ли можно было бы вылечить эту болезнь. В ту пору к оперативному методу лечения прибегали лишь в порядке эксперимента. У нас в стране его еще только начинают разрабатывать. А ваше положение критическое.

Йенсен снова кивнул.

– Но, как я уже сказал, надежда есть.

– И большая?

– Трудно сказать. Быть может, процентов десять, а может, только пять. Скорее всего, еще меньше.

Йенсен наклонил голову.

– Понимаете, в течение нескольких секунд вся кровь, находящаяся в нашем организме, прогоняется через печень. А в печени, как известно, протекает ряд важнейших процессов. Возможна ли ее пересадка? Я не знаю.

– Через несколько дней узнаете.

– Вы правы.

Врач задумчиво посмотрел на Йенсена.

– Дать болеутоляющее?

– Не надо.

– Не забудьте – вам предстоит длительное путешествие.

– Я знаю.

– Вы взяли обратный билет?

– Нет.

– Говорят, это вдохновляет.—Врач невесело улыбнулся. Наступило молчание. Наконец Йенсен, не глядя на собеседника, буркнул:

– Ну выкладывайте, в чем дело?

– Я давно хотел вас кое о чем спросить.

– Ну?

– Правда ли, что вы ни разу не потерпели неудачи в следствии?

– Да,—сказал комиссар Йенсен. Зазвонил телефон.

– Комиссар шестнадцатого полицейского участка слушает.

– Это вы, Йенсен?

Последний раз Йенсен слышал голос начальника полиции года четыре назад. Встречаться с ним ему приходилось еще реже. Неужели он позвонил, чтобы попрощаться?

– Да.

– Отлично. В течение ближайших минут вы получите письменный приказ. Он должен быть исполнен с максимальной быстротой.

– Понятно.

– Я знал, что могу на вас положиться, Йенсен. Йенсен посмотрел на электрические часы на стене.

– Через восемнадцать минут начинается мой отпуск по болезни,—сказал он в трубку.

– Что? Разве вы больны?

– Да.

– Очень жаль, Йенсен. Надеюсь, вы проинструктируете своего заместителя.

– Да.

– Это дело исключительной важности. Приказ поступил из… В общем, из высочайших кругов.

– Понятно.

Шеф полиции замолчал. Казалось, он не знал, как ему быть. Наконец он выдавил из себя:

– Ну желаю удачи, Йенсен.

– Благодарю вас.

Комиссар Йенсен положил трубку. Голос шефа показался ему испуганным. А может быть, он всегда был таким?

– …менее чем за пять секунд,—снова сказал врач,—Вся кровь, содержащаяся в организме человека…

Йенсен машинально кивнул. Спустя минуту он спросил:

– Куда вы думаете перебраться после того, как участок переведут в другое место?

– Наверно, в Центральное налоговое управление. А вы?– И осекся. Помолчав, он спросил:

– Вы видели здание управления? Йенсен покачал головой.

– Потрясающее сооружение! Напоминает гигантскую тюрьму. Самое большое здание, какое мне когда-либо приходилось видеть. Так вы куда?

Йенсен промолчал.

– Извините,—сказал врач.

– Ничего.

В дверь постучали. В кабинет вошел полицейский в зеленой форме. Вытянувшись в струнку, он протянул комиссару красный конверт. Йенсен расписался на квитанции, и полицейский вышел из комнаты.

– Красный,—сказал врач.—Теперь все засекречено.

Он наклонил голову, стараясь разглядеть, что написано на конверте.

– «Стальной прыжок». Что это такое?

– Не знаю,—ответил Йенсен.—«Стальной прыжок». Не помню такого названия.

Он сломал печать и извлек приказ из конверта. Приказ состоял из одного листа бумаги с машинописным текстом.

– Так что же это такое?

– Список людей, которые подлежат аресту.

– В самом деле?—В голове врача послышались нотки сомнения.—В этой стране не бывает преступлений.

Йенсен медленно вчитывался в текст.

– В этой стране не совершаются преступления и не рождаются дети. Все довольны своим существованием. Нет счастливых людей, но нет и несчастных. Кроме тех, кто кончает жизнь самоубийством.

Врач замолчал. На его губах появилась грустная, едва заметная улыбка.

– Вы правы,—сказал он.—Мне действительно следовало бы попридержать язык.

– Вы слишком импульсивны.

– Пожалуй. Ну так что, любопытный список?

– С известной точки зрения, да,—сказал комиссар Йенсен.—Во всяком случае, могу вас утешить: вы в него включены.

– Отлично,—сказал врач.—По мнению некоторых специалистов, перед сложной операцией главное для пациента – хорошее настроение. Важно, чтобы он шутил и смеялся – это свидетельствует о его воле к жизни. А теперь мне надо идти. Да и вам тоже, если вы не хотите опоздать на самолет. Желаю счастья.

– Спасибо,—сказал комиссар Йенсен.

Не успела за спиной врача закрыться дверь, как Йенсен снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.

– Говорит Йенсен. Сейчас в дежурку спустится врач. Арестуйте его и поместите в камеру предварительного заключения.

– Полицейского врача?

– Да. И немедленно.

Он нажал на рычажок аппарата и вновь набрал трехзначный номер.

– Говорит Йенсен. Попросите начальника гражданских патрулей подняться ко мне. И вызовите такси.

Когда начальник гражданских патрулей вошел в кабинет комиссара, электрические часы на стене показывали без одной минуты десять.

– С десяти начинается мой отпуск по болезни,—сказал Йенсен.—Как вам известно, вы будете временно исполнять мои обязанности.

– Благодарю вас, комиссар.

– У вас нет никаких оснований благодарить меня. Вы знаете, что я всегда был о вас чрезвычайно низкого мнения, и вы назначены моим заместителем отнюдь не по моей рекомендации.

Начальник гражданских патрулей открыл было рот, собираясь что-то возразить, но передумал.

– Вот фамилии сорока трех человек, проживающих или работающих в районе шестнадцатого участка. Их следует немедленно арестовать, обыскать и поместить в камеры предварительного заключения. К вечеру за ними приедут из Центральной прокуратуры.

– Но, комиссар…

– Слушаю вас.

– В чем виноваты эти люди?

– Мне это неизвестно. Йенсен взглянул на часы.

– Итак, теперь вы комиссар шестнадцатого участка. Машина во дворе. Ключи на столе.

Он встал, взял плащ и шляпу. Его заместитель поднял глаза от списка и сказал:

– Но здесь все до единого…– Он замолчал.

– Совершенно верно,—сказал Йенсен.—Все до единого врачи. До свидания.

Он взял саквояж и вышел.

3

Аэродром находился к югу от города. Чтобы добраться до него от шестнадцатого полицейского участка, требовалось в лучшем случае не менее полутора часов. Раньше на это уходило еще больше времени, но за последние несколько лет центр города превратился в единый огромный транспортный узел, состоявший из сложнейшего сплетения мостов, автострад и развилок. Почти все старые здания были снесены —они уступили место автомобилям, и теперь центральная часть города представляла собой гигантское сооружение из стали, стекла и бетона. То там, то здесь, стиснутые бесчисленными автострадами, виднелись сверкающие сталью и хромом гаражи, административные здания, универмаги, кинотеатры, заправочные станции и рестораны. Много лет назад, когда разрабатывался план реконструкции, кое-кто возражал против него на том основании, что строительство сделает жизнь людей в городе невозможной. Архитекторы же утверждали, что современный город предназначен не для пешеходов или конных повозок, а для автомобилей. Как и во многих других вопросах, оказалось, что обе стороны правы, и это полностью соответствовало духу всеобщего согласия и взаимопонимания.