Возьми мое сердце

Когда Чанс и Фэнси вошли в усадьбу, слуги сразу провели их в маленькую, но удобную гостиную, расположенную в задней части дома. Сэм и Летти были там. Увидев Чанса, Сэм очень обрадовался и, приветливо улыбнувшись, заключил его в свои объятия. Удивленный таким поведением, Чанс сразу почувствовал, что в Уокер-Ридж произошла какая-то перемена. И Сэм, и Летти вели себя совершенно по-особому.

Чанс и Фэнси опустились в кресла, и им подали напитки. Украдкой взглянув на Летти, Чане заметил, что она смотрит на него с невыразимой нежностью. Что-то случилось, подумал он.

Сэм пока ничего не мог сказать Чансу, но скрыть переполнявшую его радость был не в силах. Два дня назад он наконец получил долгожданное подтверждение того, что Чанс — его сын. Сэм был искренне благодарен Энн за то, что она все-таки нашла в себе мужество рассказать, что произошло много лет назад на утесе возле усадьбы. Вернувшись в Уокер-Ридж, Энн сразу попросила Сэма уделить ей несколько минут. Поговорив с ней, Сэм понял, что все его догадки подтверждаются. Энн говорила тихо и нерешительно, но ее слова наполнили сердце Сэма такой радостью, что он чувствовал к ней скорее жалость, чем ненависть.

Впрочем, к Констанции Сэм испытывал совсем иные чувства. Он не мог заставить себя разговаривать с ней любезно и с трудом выносил ее присутствие. Летти тоже была потрясена, узнав о том, на какое чудовищное преступление решилась Констанция. Даже сознание того, что теперь она обрела сына, не смягчило ее гнев. Как и Сэм, Летти старалась по возможности не оставаться с Констанцией наедине, ибо не была уверена в том, что сможет сдержать себя и не броситься на нее. Сэм и Летти пытались вести себя как обычно, но, когда заехавшие в усадьбу Хью и Эллен отправились дальше в Фэрвью, обстановка в доме вновь накалилась.

Констанция, будучи весьма неглупой женщиной, заметила перемену, происшедшую с Сэмом и Летти. Узнав о том, что Энн, приехав в Уокер-Ридж, сразу отправилась к Сэму, Констанция забеспокоилась. Несколько раз она пыталась поговорить со служанкой, но та отвечала коротко и односложно. Поняв, что сбываются ее самые худшие опасения, Констанция немедленно послала за Джонатаном. Но и здесь ее постигла неудача: посыльный вернулся с известием, что Джонатан уехал к друзьям и будет в Фоксфилде лишь в начале следующей недели.

Атмосфера, установившаяся в доме после возвращения Энн, была довольно странной. Напряжение не ослабевало. В то же время Сэм и Летти тихо радовались тому, что Чанс Уокер — их сын, и мечтали о том дне, когда открыто скажут об этом. Дальнейшая судьба Констанции была им совершенно безразлична. Скорее всего, думали они, она соберется и уедет в Англию, едва лишь история о брошенном на утесе младенце станет достоянием гласности. Сэм и Летти считали, что скрывать правду уже не имеет смысла, и их беспокоило лишь то, как отнесется к этой драматичной истории Чанс.

После того как Сэм поговорил с Энн, он с трудом заставил себя остаться в Уокер-Ридж и не отправиться немедленно в Чертово Место. Он верил Энн, но не знал, как поведет себя Чанс. Что он скажет, когда узнает, что Сэм и Летти — его родители? Обрадует ли его эта новость? Неожиданный приезд Чанса и Фэнси стал для Сэма и Летти настоящим подарком судьбы, и они едва сдерживали переполнявшее их ликование.

Даже Фэнси заметила, что Сэм и Летти относятся к Чансу с особой теплотой. Она, правда, не придала этому значения, подумав, что ей, влюбленной в мужа, кажется, что и остальные испытывают к нему такие же чувства. А она просто таяла от любви и нежности.

Первое время разговор шел о каких-то мелочах. Лишь через несколько минут Чанс наконец поведал, почему он и Фэнси столь неожиданно приехали в Уокер-Ридж. Услышав рассказ о нападении Тэкеров, Летти побледнела, а Сэм бессознательно сжал кулаки.

— Они сказали, кто их послал? — спросил Сэм, едва Чанс закончил свой рассказ.

— Нет, сэр. — Чанс отрицательно покачал головой. — Но мне кажется, я знаю, кто этот человек.

Сэм понимающе кивнул:

— Джонатан?

Чанс и Фэнси удивленно переглянулись.

— Простите, сэр, — сказал Чанс, поднимая брови. — У меня есть некоторые основания думать, что это был он, но почему его подозреваете вы?

Сэм взглянул на Летти.

— Мы должны сказать ему, Сэм, — с робкой улыбкой произнесла Летти. — Я хочу, чтобы он все знал. — Она внезапно звонко рассмеялась. — Я больше не могу ждать!

Сэм, сидевший рядом с женой на обтянутом золотистым атласом диване, взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Как хочешь, — тихо сказал он. — Я никогда ни в чем тебе не отказывал.

Летти ласково погладила его по руке.

— Тогда чего же мы ждем?

Фэнси и Чанс непонимающе переглянулись. Фэнси сидела в кресле, а Чанс стоял сзади, положив загорелую руку ей на плечо.

— Вам, наверное, кажется, что мы ведем себя странно, — начал Сэм, — но, если у вас хватит терпения выслушать одну длинную историю, вы все поймете. Она началась больше тридцати лет назад, — он посмотрел на Чанса, — в тот день, когда ты появился на свет.

Сэм рассказал все — почему молчал Морли, в чем призналась Энн и, наконец, как он сам изучал записи в старых гроссбухах. Чанс и Фэнси слушали не перебивая.

Когда Сэм закончил рассказ, все подавленно молчали.

— Вы хотите сказать, — произнес наконец Чанс, сжимая спинку кресла, — что я — ваш сын? Ваш законный сын? Брат-близнец мальчика, появившегося на свет мертворожденным?

— Да. — Летти кивнула и с улыбкой посмотрела на него. — Скажи, Чанс, разве это не чудесно: ты — наш сын!

Чанс замер как вкопанный. Его обуревали самые разные чувства: удивление, гнев, сожаление, надежда и, наконец, бурная радость.

— Вы уверены? — спросил он. — Нет никаких сомнений?

Сэм покачал головой:

— Я много раз пробовал опровергнуть свои выводы, но истории, рассказанные Морли и Энн, хорошо стыкуются между собой. Кроме того, не забывай и о шести пальцах на правой ноге, — улыбнулся он. — Не сомневаюсь: в ту ночь Констанция хотела убить тебя. Ты остался жить лишь благодаря счастливому случаю, и именно поэтому Морли дал тебе такое имя — Чанс. Если бы Энн оказалась более исполнительной служанкой — или если бы Морли в тот вечер не появился на берегу реки, — все было бы совсем по-другому.

Летти тревожно взглянула на Чанса:

— Ты не рад, что мы — твои родители? Чанс перевел глаза на нее.

— Не рад? — повторил он. — Я с ума схожу от счастья! Я потрясен! Не знаю, что делать — ехать к Морли, чтобы поколотить его, или броситься в ваши объятия.

— Я бы предпочла, сынок… — В глазах Летти блеснули слезы.

Чанс бросился к Летти, встал на одно колено и прикоснулся губами к ее руке.

— Я часто думал, кто моя мать и почему она за эти годы ни разу не вспомнила обо мне, — взволнованно произнес он. — Но сейчас я благодарю Господа за то, что мы наконец вместе…

Летти провела дрожащей рукой по волосам Чанса.

— Наконец-то. Подумать только, прошло столько лет… От такой трогательной сцены у Фэнси перехватило дыхание. Она быстро моргала, чтобы не заплакать от радости.

Как только Чанс поднялся на ноги, Сэм крепко обнял его.

— Сынок, — повторял он. — Сынок…

Радость и волнение, переполнявшие всех, были настолько велики, что на несколько минут установилось молчание. Каждый старался осмыслить, что произошло. Затем, немного успокоившись, они стали засыпать друг друга вопросами. Их было много, но почти на все находились ответы, которые помогали им понять, что случилось в Уокер-Ридж более тридцати лет назад.

— Проклятый Морли! — воскликнул Чанс. — За все эти годы не проронил ни слова! Клянусь, я отомщу ему!

— А я, — спокойно произнес Сэм, — наоборот, думаю, что его надо простить. Для того чтобы после стольких лет признаться, нужна большая смелость. В конце концов, он мог молчать и дальше.

Чанс поморщился.

— Да, конечно. Просто я никак не могу поверить, что я — ваш сын, а Морли, который знал или догадывался об этом, все эти годы хранил молчание.