Страница 60 из 64
XLV.
Брок осмотрелся.
Огромная, немыслимо сложная машина высилась полукругом напротив двери, занимая всю стену зала. При виде ее Брока бросило в дрожь. Беспорядочное на первый взгляд переплетение спиралей, проволочек, звоночков, кнопок, трубочек и фосфоресцирующих указателей соединялось в какое-то жуткое сооружение, напоминающее живой организм — нутро ожившего универсального робота…
Неоглядный ряд клавиш, словно бесконечное пианино. Клавиши неодинакового размера, с закругленными концами — ни дать, ни взять — хрупкие девичьи пальцы с ухоженными ноготками.
Как похоже на стеклянный орган, подумал Брок, глядя на несчетные прозрачные трубки, в начале ряда маленькие и тонкие, в конце — большие и толстые. Повсюду, повсюду причудливые детали в безумном тысячекратном повторе. Тысяча клавиш, тысяча звоночков, тысяча лампочек, тысяча выпуклых глазков, изредка подмигивающих холодными зелеными огоньками — будто кошачьи зрачки шлют в ночи загадочные сигналы.
В сердце этой чудовищной машины, подобной исполинскому алтарю злобного языческого божества поблескивает белый диск — как огромная облатка в дарохранительнице. Под диском расположена чаша громкоговорителя из какого-то отполированного материала.
Перед алтарем в глубоком кресле кто-то сидит спиной к Броку. Виден лишь рыжий чуб, языком пламени торчащий над спинкой кресла.
Брок затаил дыхание.
Это и есть Муллер?
Низенький, тщедушный, он совсем утонул в кожаном кресле. И похож скорее на рыженькую девчонку — из-за спинки даже головы не видно…
Брок, бесшумно ступая, обошел кресло.
И увидел маленького, сухонького уродца в ярко-зеленом халате. Дряблые щеки его обвисли безобразными складками. Вывернутая нижняя губа — черная и сухая до самых десен. А от нее росла рыжая борода, которая разветвлялась внизу на две жидкие прядки, доходящие до самых колен.
Зато нос — гордая линия орлиного клюва! Блистательный излом раковины! Твердый, суровый изгиб! Свидетельство высокомерия, мизантропии, жестокости и стремления покорить мир!
Огисфер Муллер!
Да, это он!
Этот смешной, желчный коротышка, заживо, как в могиле, погребенный в глубинах кресла.
Волосатые уши с серыми мочками — неужели это и есть те уши, страшась которых умолкает любой голос в Муллер-доме?
А ядовито-зеленые, слезящиеся, бегающие глазенки в рамке морщин — неужели это и есть те всевидящие очи, которые замечают разом все, что творится в сотнях тысяч комнат на тысяче этажей?
А это та самая голова, что породила чудовищный замысел создать на земле ад и рай?… Вон она, рукой подать, и я могу раскроить этот череп, убить живущее в нем страшное безумие, разбить его на тысячу кусков!
Муллеру захотелось чихнуть. Он поднял руку к носу и прикрыл его ладонью. Брок ждет, что будет дальше, и с изумлением видит, что нос, блистательный орлиный нос остался у Муллера в руке! А вместо него на лице объявилось нечто короткое, вздернутое, без всякого намека на переносицу — две круглые дырки в пуговице, прилепленной между щек. Теперь Брок узнал это лицо: он видел его в окошке наверху, когда почти без сознания лежал в зеркальном зале…
Орлиный нос вернулся на старое место.
Но почему эти слезящиеся зеленые глаза, как бы вклеенные в рамку морщин, почему они так пристально всматриваются в блестящий диск?
Что это такое?
Зеркало?
Да, зеркало, только очень странное. В его серебристо-прозрачной глубине не отражается ни один из предметов, находящихся в этой комнате.
Зеркало пусто!
Гладкая серебристая глубина, и больше ничего…
Однако же внезапно эта непроглядная серебристая глубь словно бы обмелела, потемнела, и Брок смутно различил какое-то движение; так и кажется, что смотришь в мощное увеличительное стекло на муравейник. Потом кишащая масса приблизилась, распалась на отдельные элементы, приобрела четкие очертания.
От неожиданности Брок чуть не вскрикнул: биржа!
Да, так выглядела биржа с птичьего полета.
Брок вспомнил про стеклянное окно в потолке…
Он видел биржу с прозрачной статуей Атланта, с муравейником черных цилиндров.
Человек в кресле нажал на что-то своими костлявыми пальцами.
Послышался душераздирающий звук, напоминающий вопли мартовских котов. Потом все стихло, и чаша в центре алтаря заговорила.
Брок тотчас узнал голос биржи.
Невнятица таинственных шепотов, шагов, возбужденных восклицаний сливается воедино с коловращеньем фраков, цилиндров, лиц…
Но пальцы Муллера снова касаются клавиш, глухой шум рассыпается на отдельные звуки, среди которых четко выделяются два писклявых голоса:
— Купил?
— Я понес убыток!
— Скверные времена!
— Муллдор падает…
— Сколько?
— Двадцать пять!
— Ого-го!
— Тс-с-с!
Их сменяет другая пара:
— А теперь что?
— Девяносто девять!
— А завтра?
— КАВАЙ…
— Проклятый голос!
— Удрал!
— Убил Орсага!
— Глаза ему вырвал!
— Кто?
— Голос!
— А Великий Муллер? — Тс-с-с! И еще один диалог:
— Курс белых падает…
— Принцесса сбежала!
— Он ее похитил…
— Кто?
— Голос!
— А наш повелитель и кормилец?
— Хватит этого слащавого елея!
— Конец близок!
— Тс-с-с!
— Чего бояться? Приидет нечто большее, чем Муллер!
— Тайна «Вселенной» раскрыта!
— С бога сорвали маску!
— На бирже крах!
— Ну так кто победил?
— Тс-с-с!!
— Хватит вам шикать!
— Муллер погибнет!
— А кто победит?…
— Он!
— Голос!