Страница 74 из 90
Фотографы и репортеры попросили маленький столик подальше от нас и теперь надирались там крепчайшим спиртным, кидая пустые сигаретные пачки прямо на пол. На всякий случай я поинтересовалась, не нужно ли им чего-нибудь, но работники пера и объектива уже не реагировали на вопросы.
Лео куда-то запропастился, зато найти Филипа труда не составило: отыскав глазами блондинку с самыми большими в клубе сиськами, я перевела взгляд на несколько дюймов правее. Филип обнимал девицу за талию, стоя перед будкой ди-джея. Девица выглядела смутно знакомой, но со спины я ее не узнавала и ждала, когда та повернется.
Вытащив из заднего кармана своих «пейпер де-ним»159 внушительную пачку банкнот, Филип швырнул их тощему парню, сидящему в классической ди-джейской позе — ухом прижимая наушник к плечу.
— Эй, приятель, сколько денег нужно, чтобы услышать музыку с какими-нибудь чертовыми словами? — спросил Филип. Девица захихикала и приложилась к бокалу. — Не катит твое турецкое г…
Ди-джей без звука принял деньги, которые тут же исчезли под одной из установок на его столе, и что-то сказал парню, сидящему рядом. Тот повернулся к Филипу:
— Что вы желаете услышать? Ди-джей поставит все, что хотите.
— Скажи ему, нам охота послушать Бон Джови или «Ганз энд Роузес».
Помощник перевел. Ди-джей кивнул с видом скорее озадаченным, чем смущенным. Через десять секунд из наушников загремела «Парадайз-сити», в такт которой Филип принялся шутовски изображать, что бьется головой о стены. Заметив меня, он нагнулся и шепнул что-то своей девице. Та кивнула и быстро ушла.
— Привет, любимая, правда, этот мотивчик получше? — спросил он, поглядевшись, как в зеркало, в стекло ди-джейской будки.
— Это Лиззи Грабмэн160? — спросила я, поняв, наконец, почему девушка показалась знакомой.
Филип снова принялся биться головой о воображаемые стены.
— Конечно. Они с Тарой Рид161 узнали о суперской вечеринке и приехали взглянуть.
— Она… э-э-э… хорошенькая, — вякнула я, зная, что с профессиональной точки зрения могу только радоваться, что Лиззи Грабмэн и Тара Рид потянулись в Стамбул.
— Морда, как крокодиловая сумка, — отозвался Филип, потянув меня натанцпол. — Пошли, любимая, расслабимся немного. Потанцуем!
Через несколько минут я вывернулась из цепких объятий и подошла к Элайзе, которая немного успокоилась и мило щебетала, сидя у Дэвида на коленях, а тот массировал ей плечи, от души затягиваясь «косячком» с марихуаной.
— Ребята, вы сможете присмотреть за вечеринкой без меня? По-моему, многие гости вернулись в отель, хочу съездить взглянуть, как чего.
— Ну конечно. Не суетись, Бетт, все отлично развлекаются. Куда подевался Лео? Его тоже предупреди, что возвращаешься. Встретимся в отеле. — Элайза хихикнула, когда Дэвид выдохнул полный рот дыма ей в лицо.
— Отлично, увидимся завтра.
— Завтра я буду спать до вечера. Найду тебя, когда встану. Да, а где Филип? — с деланной небрежностью спросила Элайза.
— По последним данным, танцует с Лиззи Грабмэн и Тарой Рид.
— Что? Они здесь? — Элайза спрыгнула с колен Дэвида и изобразила широкую улыбку. — Пойду, поздороваюсь. Пока!
Лео нигде не было видно. Я рассудила, что он нашел себе мальчика и удалился в номер поразвлечься.
Недим предложил отвезти меня в отель на своем «порше», и я уже хотела согласиться, когда он с многозначительной улыбкой погладил меня по заднице и предложил роскошный тур по ночным клубам Стамбула с заездом в свой дом, который случайно является одним из самых дорогих в стране. Вежливо отказавшись, я доехала в отель на «линкольне». Регистраторша за стойкой поздоровалась, назвав меня по имени, и коротко доложила, кто и во сколько вернулся.
— О, подождите, тут для вас записка. — Она вручила мне сложенный листок, который я поспешно развернула, ожидая очередной катастрофы. Крупными печатными буквами было написано:
КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ, ИДИ В 18 НОМЕР. Я БУДУ ТАМ.
Подписи не было. В листке оказался пластиковый ключ от номера.
Я смекнула, что записка, скорее всего от Сэмми, каким-то образом ухитрившегося организовать номер подальше от Изабель, чтобы побыть со мной. Самый чудесный романтический жест за всю мою жизнь! Сияя отполированной после утреннего СПА кожей, я иду на зов тайного возлюбленного… Голова закружилась.
Подъем на лифте показался бесконечным. В качестве антуража к победной презентации ладони вспотели, а рот пересыхал со страшной быстротой, по мере того как я шла извилистыми коридорами. Когда я постучала в дверь с номером 18, во рту ощущалась просто наждачная бумага.
Дверь открылась через минуту, показавшуюся мне веком. Мелькнула кошмарная мысль, что записку написал вовсе не Сэмми или что она предназначалась кому-то еще. За шестьдесят секунд в голове пронеслась масса возможных недоразумений, ноги словно приросли к ковру. Я стояла, тихо паникуя и гадая, как действовать, если в номере окажется не Сэмми, готовый сорвать с меня одежду и опрокинуть на королевски широкую кровать во всей пуховой красе, с постельным бельем от «Фретт»162. «Пожалуйста, — молила я неизвестное божество, — ну, пожалуйста, пусть это будет Сэмми! Пусть он хочет меня так же отчаянно, как я его, и пусть в постели он меня не разочарует».
Дверь распахнулась настежь, и не успела я опомниться, как Сэмми втащил меня в комнату и впился поцелуем в губы, захлопнув дверь ногой.
— Боже мой, как же я тебя хочу, — выдохнул он, водя губами по моему лицу, шее, плечам.
Бретельки нарядного топа Сэмми попытался оттянуть, но, убедившись в их нерастяжимости, стащил с меня платье через голову.
Больше ни я, ни он не произнесли ни слова, рухнув на постель, оказавшуюся в точности такой восхитительной, как я себе представляла, и набросившись друг на друга с неистовством, которое могло испугать, если бы не доставляло столько удовольствия. Невозможно было сказать, где мои руки, а где руки Сэмми. Я потеряла представление о времени, утратив всякое понятие о том, где нахожусь или где меня сейчас поглаживают. Настоящее переполнение чувств — вес тела Сэмми, запах его дезодоранта, ощущение, что волосы на руках и на затылке встают дыбом, когда он касается меня…
Сексуальная сцена, признаюсь, получилась как в «арлекиновских» романах, а может, и лучше. Я не замечала ни дюжины свечей, расставленных по комнате, ни двух бокалов с красным вином, оставшихся непригубленными, ни прекрасных мелодий саунд-трека «Будда бар»163, доносящихся из прикроватного плеера «Боуз», пока не раздался стук в дверь.
— Кто знает, что ты здесь? — шепнула я, слезая с Сэмми. Наваждение рассеялось.
— Никто, кроме консьержки. Я платил за номер с личной кредитки.
— Может, Изабель подслушала?
— Нет, она проглотила пригоршню амбиена — никак не привыкнет к разнице во времени — да еще ночью хорошенько набралась, так что проспит до послезавтра.
Еще минуты четыре мы бестолково гадали, кто это может быть, но постепенно до меня дошло, что ночь уступила место утру и лучше вернуться в законные апартаменты, если я не хочу отвечать на множество неприятных вопросов.
Сэмми притянул меня к себе и принялся щекотать языком ухо, сережку и шею.
— Не уходи. Побудь еще немного!
— Жаль, но мне пора. Ты же пока не хочешь раскрывать всем правду о нас? Тем более так?
— Ты права, так — не стоит. У нас в запасе целая вечность, вот вернемся в Нью-Йорк…
— Не надейся избавиться от меня в Нью-Йорке, — шепотом пригрозила я.
Короткое, расшитое бисером платье лежало на столе крошечной горкой. Натянув его и кое-как разгладив, я привела себя в мало-мальски сносный вид и тут же снова шлепнулась на постель. Мысль надеть нижнее белье была невыносима. Сдернув лифчик со спинки кровати, я затолкала его и безобразные хлопчатобумажные трусы в сумочку.
159
«Пейпер деним» — высококачественные джинсы, при изготовлении которых применяется ручной труд
160
Лиззи Грабмэн — известная публицистка и дочь видного адвоката Элизабет Грабмэн
161
Тара Рейд — популярная актриса («Американский пирог»)
162
«Фретт» — итальянская компания, производящая эксклюзивное постельное белье
163
«Будда бар» — сеть знаменитых клубов (проект 1996 г. французского диск-жокея Клода Шаля)