Страница 5 из 145
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.
Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:
— Привет, Глеб! Тебе как обычно?
Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.
— Как обычно, Кать, — ответил вошедший парень. — У тебя проблемы?
Барменша — молоденькая хорошенькая блондинка — поспешно качнула головой.
— Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…
— Мы плохие, мы просто гадкие! — гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. — А ты чё, сильно крутой, да?
Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.
— Они расплатились? — поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.
Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.
— Ну и чё? Какие будут предложения?
— Щас изжогу начнет нагонять, — ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.
— Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.
Опухший ухмыльнулся.
— А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?
Глеб пожал плечами.
— Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?
Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.
Приятель опухшего взглянул на часы.
— Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.
Опухший искоса глянул на Глеба:
— Считай, напугал, — и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: — Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.
— Обязательно, — пообещала девушка.
Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:
— Где твой амбал, Катерина?
— А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. — Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. — За счет заведения.
— Брось, — Глеб попробовал кофе, — так вы быстро прогорите.
Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.
— Ну и страна, мать вашу! — возопил он, тряся газетой.
— Что случилось? — вежливо полюбопытствовал Глеб.
— В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!
— Ужас какой! — вздрогнула барменша. — Просто беспредел!
Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.
— Вы знакомы с ее статьями? — обратился он к мужчине за столиком.
— Еще как знаком! — визгливо отозвался тот. — Готов поспорить, ей все это организовали!
— Кто? — спросил Глеб.
— Да кто угодно! У нас это дело плевое!
— Ужас! — повторила барменша.
Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.
— Извини за опоздание, — сказал он, протягивая руку.
— Извиняю, — ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.
— Толян, ты чего не здороваешься? — возмутилась барменша.
Толян виновато тряхнул круглой головой.
— Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, — обратился он к Глебу, — твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.
— Понятное дело, блин! — в досаде отреагировал Глеб. — Ничего, что ли, нельзя придумать?!
Толян прищурил маленькие глазки.
— Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…
— Нет уж, хрен! — перебил Глеб. — Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!
Толян удовлетворенно хмыкнул.
— Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…
— Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!
— Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. — Толян подмигнул барменше. — Замолвишь, Кэт?
Девушка улыбнулась.
— А как же! — отозвалась она, протирая бокал. — Употреблю все свое влияние.
— Вот и о'кей. — Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. — Короче, подгребай к трем.
Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.
— Откуда ты его знаешь? — полюбопытствовала барменша.
Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.
— В кабаке познакомились, — ответил он. — Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?
— Да так… — вздохнула барменша. — Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.
Глеб поправил темные очки.
— Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.
Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос: