Страница 1 из 1
Георгий Вайнер, Аркадий Вайнер
Женитьба Стратонова, или Сентиментальное путешествие невесты к жениху
Вчера вечером в Москве было все сумрачно, серо, все никло под редким сеянным дождем, а здесь солнце дымилось влажной перламутровой голубизной. «Вы прибыли в столицу Латвии – Ригу, товарищи пассажиры, – сообщило любезно поездное радио. – Всего вам хорошего, до свидания».
– Спасибо, до свидания, – вежливо ответила я и сошла на перрон.
Как хорошо путешествовать без багажа! Все очень легко, необременительно, достижимо. Особенно, если у тебя с утра нет прошлого, а есть лишь сей миг. И лучезарное будущее, неуловимо прекрасное, как этот струящийся, переливающийся июньский воздух.
Дорожная сумка на ремне через плечо – прекрасный ансамбль с венгерской курткой за сто семнадцать рублей, замечательно элегантной курткой из искусственной коней, почти неотличимой от натуральной лайки. «А на мне – совсем неотличимой, – заверила я себя. – Вот возьмет меня Стратонов замуж, попрошу подарить на свадьбу настоящее кожаное пальто. Ему это почти ничего не стоит, он мужчина зажиточный, а я стану невыразимо прекрасной. И ему будет приятно, это он ведь только сейчас пишет, будто внешность для него не имеет значения. А на самом деле каждому мужику приятно иметь молодую, невыразимо прекрасную жену…»
Я дошла до конца перрона, вокруг меня пузыристо клубились радостью и вокзальным оживлением приехавшие и встречающие, они призывно махали руками и кричали носильщикам, как тонущие зовут лодочника, и, обливаясь потом, перли на себе чемоданы и баулы, дети суетились и прыгали под ногами, пугая родителей несуществующей опасностью свалиться с платформы. А цветы – торжественный атрибут свидания – уже превратились в «место», занимающее руки.
Жаль, что меня никто не встречает с цветами, у меня все равно свободные руки. Я бы подарила их Стратонову, а он их поставил бы в хрустальную вазу на столе, и они сразу бы придали нашим будущим отношениям особый эмоциональный колер.
Я спустилась по нескольким ступенькам в вокзальное кафе, длинное и уютное, как спальный вагон. Я знала, что здесь подают крепкий кофе с вкусными взбитыми сливками. И миллион всевозможных слоеных, песочных, сладких и соленых крекеров и пирожных. А у входа в маленьком закутке есть телефон-автомат. Лихой парень-бармен с прекрасными усами, как у французского покойного классика Ги де Мопассана, принял заказ и сноровисто задвигал никелированными рычагами электрической кофеварки. Машина его сипло зашипела, а он, насупив брови, сосредоточенно следил за спускными соплами кофейного агрегата, и очень мне нравился, потому что в этот момент походил не на бармена, а на капитана-подводника, выводящего свой страшный корабль в решающую торпедную атаку.
Я засмеялась, положила свою сумку на высокий табурет у стойки и сказала, что сейчас вернусь. Отлучусь на пару минут и приду. Бармен, не отрываясь от клокочущего реактора кофейницы, кивнул и негромко, доверительно сообщил:
– У входа – дверь налево…
Налево от входа было две двери – одна с мужским профилем в ковбойской шляпе, другая – с чудовищно растрепанным женским силуэтом. Я была растрогана предупредительностью бармена, но дверью с распатланной женской головой не стала пользоваться, а юркнула в закуток направо, где висел на стене телефон-автомат. Набрала номер, в трубке что-то металлически чавкнуло, и хороший сочный баритон принес мне весть:
– Зиедонис слушает…
Как прекрасно, когда тебя внимательно слушает мужчина с таким глубоким баритоном!
– Здравствуйте, это Истомина… – сказала я негромко.
– Очень рад. Вы где находитесь?
– Я на вокзале, товарищ Зиедонис…
– Я выхожу к вам? – спросил он. – Здесь пять-семь минут ходьбы…
– Нет. Сейчас в этом нет нужды. Было бы хорошо, если бы к вечеру нас разделяло такое расстояние…
Баритон медленно, основательно подумал, потом обрадовался своей сообразительности – сказал на полтона выше:
– Прекрасно, я вас понял… Там есть телефон… Вы мне позвоните по номеру 4-44-22, я буду вас ждать… Запомнили номер?
– Да, запомнила… Я позвоню вечером… Только желательно, чтобы мне не пришлось вас долго ждать… Вдруг мне окажется невтерпеж…
– Не беспокойтесь, вам не придется меня долго ждать… – Ну и прекрасно, будьте здоровы…
Я вернулась к стойке, выпила кофе и съела сливки, с удовольствием наблюдая за усатым барменом, бесстрашно и хладнокровно орудовавшим у рычагов управления своей паровой подлодки. А печенье есть расхотелось.
Вскинула на плечо сумку, помахала рукой бармену и пошла к выходу. Я раздумывала о том, как, наверное, интересно быть подругой этого красавца-пирата: возвратившись к ночи из рискованного и опасного рейда, он рассказывает ей, сколько удалось в этом трудном походе подбить целей бронебойными снарядиками разбавленного коньяка, скольких затопил недолитыми стаканчиками бальзама, как взяли на абордаж командировочного растяпу из Челябинска, а потом они вместе считают сумму контрибуции, полученной с разъехавшихся во всех направлениях противников. Нет, что ни говори, вокзал – хорошее место!
Конечно, жизнь Стратонова наверняка лишена этого ореола повседневного героизма и романтики, и если он захочет жениться на мне, то нам будет недоставать ежедневного ожидания и острого волнения встреч. Но разве семейное счастье только в этом?
В подземном переходе я купила билет на электричку до станции Асари и, послушно двигаясь за стрелкой указателя, вышла на платформу пригородных поездов. У электрички была зеленая округлая морда сома. А над левым глазом сома табличка – «Кемери». Маленький светлый городок, населенный приветливыми, но сдержанными людьми. Может быть, это их называют – киммерийцами?
Хорошо бы стать хоть на пару недель киммерийкой: беззаботной, беспамятной и праздной, как все древние люди. И машина времени – на три тысячи лет назад – не нужна, а стоит рядом взнузданный железнодорожным расписанием длинный стеклянно-зеленый сом, который увезет на пятьдесят километров вперед, в сладкий край необязанности ни перед кем, киммерийскую волю ярко-синего моря, белизну песка на пляже и позванивающую от сухости зелень соснового леса.
О, вечная печаль разрыва времени и пространства!
А может быть, и нет никакого моря в Кемери? И нет пляжа с мельчайшим белым песком? Может быть, стоит Кемери пыльный и задымленный, задвинутый грубо в глубину суши? Кто его знает – я ведь там не бывала…
Киммерия, химерия, мечты… Мне и не надо ни за чем в Кемери. Мне нужно сойти на полпути – в Асари Там, именно там живет мой жених Стратонов. Мой нареченный, если он согласится жениться на мне…
Я поднялась в головной вагон – так объяснял Стратонов. «Сядете в головной вагон, сойдете в Асари, пропустите поезд, потом перейдете на левую сторону от полотна – по пути следования из Риги, там увидите шоссейную дорожку, по ней надо идти до поворота метров двести…» – все подробно описал Стратонов. Нет, в обстоятельности и заботливости ему никак не откажешь.
В вагоне было просторно-пустовато, утренняя волна дачников и купальщиков на взморье уже схлынула. Я уселась со всеми удобствами у окна, по ходу поезда, достала из сумки газету и развернула ее с замиранием сердца. Удивительную, превосходнейшую газету – путеводитель по земле счастья.
Рекламное приложение вечерней газеты «Ригас балсс». Цена 5 коп.
Берешь в руки стопку листков форматом в половину газетной полосы, озаглавленных «Рекламас пиеликумс» – всего за пять копеек – и перед тобой открывается волшебный мир дожидающихся тебя и еще нереализованных возможностей.
Впечатляющие фотографии и волнующие рисунки среди текста на русском и латышском языках, будто волшебные крылья, поднимали над жизненной неповоротливостью и бытовой несообразительностью.
Я хоть латышского не знала, но все самое интересное и так было понятно. Ей-богу, не было проблем, которые было бы невозможно решить с помощью замечательного приложения.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.