Только ради любви

Ширли БАСБИ

ТОЛЬКО РАДИ ЛЮБВИ

Пролог

Англия, Нортумберленд, февраль 1805 года

Леди Марлоу так и не поняла, что разбудило ее. Она вдруг проснулась и прислушалась к тому, как тревожно колотится сердце. Софи тихо лежала в своей постели Может быть, ее разбудили сильный порыв ветра и начавшаяся гроза?

В слабом мерцании едва тлевшего в камине огня можно было разглядеть комнату. Все было на месте. Неужели снова приснился ночной кошмар?

Снизу донесся пьяный хохот. Это гости ее мужа упились и развлекаются со служанками, если тем не хватило благоразумия запереться в своих комнатах. Правда, маркиз не нанимал для работы по дому добродетельных. Каждая женщина, которая собиралась прислуживать в доме маркиза Марлоу, прекрасно знала, на что шла, поскольку о его нравах было известно во всем Нортумберленде. Впрочем, как в Лондоне, с презрением подумала Софи.

Решив, что размышления о пороках мужа не развеселят ее, Софи уже была готова снова заснуть, когда услышала тихое царапанье у своей двери. Сон мгновенно исчез.

Она села в кровати и нащупала заряженный пистолет, который всегда держала под рукой. Может, это Саймон решил исполнить свои супружеские обязанности? Или кто-то из его мерзких приятелей — наверное. Гримшоу или Маркетт — напились до такой степени, что решили попытать удачу и в ее спальне?

Софи накинула халат, быстро зажгла свечу и, сжимая в руке пистолет, посмотрела на массивную дверь. Блестящая круглая ручка дергалась в разные стороны. Холодная улыбка скривила губы леди Марлоу. Похоже, у нее непрошеный гость.

И далеко не первый. За три года, что прошли с того дня, когда она вышла замуж за Саймона, Софи научилась защищаться не только от своего мужа, но и от его дружков. Она очень изменилась, пройдя долгий и трудный путь от невинной мечтательной девушки, в семнадцать лет польщенной вниманием взрослого мужчины.

«Какая же я тогда была глупая маленькая гусыня!» — с горечью признала Софи. Она поставила подсвечник на маленький столик и сделала глубокий вдох. Затем отперла дверь и широко распахнула ее.

Хотя годы беспутной и развратной жизни наложили свой отпечаток, Саймон Марлоу все еще оставался привлекательным мужчиной: черные волосы были густыми и блестящими, кожа оставалась гладкой, а тело крепким и стройным для его сорока трех лет. Но годы беспробудного пьянства сделали его глаза пустыми и безжизненными. Животный блеск в них пропал в то самое мгновение, как Софи подняла пистолет и прицелилась ему в сердце.

— Разве ты забыл, дорогой мой муж? — тихо спросила она. — Еще год назад я сказала тебе, что больше не потерплю твоих оскорблений. И ни один из твоих поступков с того дня не изменил моего решения. Ты больше никогда не поднимешь на меня руку и не оскорбишь. Если ты попытаешься прорваться в мою спальню, я пристрелю тебя.

— Маленькая надменная сучка! Ты моя жена и не можешь отвергать меня! Как ты смеешь угрожать мне?

Его лицо стало страшным от гнева. Но Софи только улыбнулась.

— Смею. Я скорее предпочту умереть, чем вытерпеть еще одну ночь твоего насилия и отвратительной похоти. Ты потерял всякие права на меня, после того как взял невинную девушку, которая, наверное, даже любила тебя, и изнасиловал ее.

— Я не насиловал тебя! — огрызнулся Саймон. — Ты стала моей женой. Это было мое право.

— Ах, прости меня, я, видимо, ошиблась. Это было не совсем насилие. Но у тебя не нашлось ни доброты, ни нежности, ни понимания моего невинного состояния. Мы едва успели покинуть дом моей матери, как ты набросился на меня, словно дикий зверь, и изнасиловал на сиденье своего экипажа, не обращая внимания на мои крики от боли. Увы, твои методы не изменились за прошедшие годы. Ты жестоко обращался, насиловал и, не удовлетворяясь только этим, избивал и презирал меня. Ты приводишь в этот дом негодяев и мерзавцев и думаешь, что я буду в восторге от их наглого поведения. Они оскорбляют меня одним только своим присутствием, и тебя не волнует, когда они пристают ко мне с непристойностями. Неужели ты и в самом деле считаешь, что мне приятно видеть, как твои приятели напиваются и открыто развлекаются со своими шлюхами?

— Ах ты, маленькая благоразумная сучка! — прорычал Саймон. — Думаешь, так высоко вознеслась над нами, простыми смертными? Обвиняешь меня в том, что я оскорбляю тебя. А сама? Ты должна дать мне наследника, но отказываешь мне в моих правах. Ты нарушила свои клятвы.

Софи покачала головой.

— Я ничего не должна тебе. Ты унижал меня, развлекаясь передо мной со своими любовницами. Почти год я терпеливо сносила твои грубости, пока не решила, что скорее умру, чем позволю тебе прикоснуться ко мне.

Саймон сжал кулаки, и только нацеленный на него пистолет удержал от того, чтобы не пустить их в ход.

— Наглая шлюха! Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.

Посмотрим, как ты заговоришь, когда при тебе не будет оружия.

— Не стоит рассчитывать на это, дорогой муженек. Мы с пистолетом стали закадычными друзьями. Даже во время твоих частых отлучек он всегда у меня под рукой.

Просторный холл был погружен в темноту. Только частые вспышки молнии высвечивали стоящие вдоль стены кресла. Неяркая колеблющаяся свеча из комнаты освещала Софи, усиливая золотистый блеск ее светлых волос и подчеркивая мягкие изгибы стройного тела.

Глаза Саймона с ненасытной жадностью остановились на ее груди. Слепая страсть мгновенно овладела им, и Саймон прищурился, оценивая свои шансы овладеть женой прямо сейчас.

Софи читала его мысли так ясно, словно он произносил их вслух.

— Не советую тебе делать этого, Саймон. Я застрелю тебя, и без сожаления.

— Не верю! Ты не выстрелишь в меня.

Софи нажала на спусковой крючок. Раздался громкий хлопок, и в воздухе разлился запах пороха. Саймон с ужасом смотрел на аккуратное отверстие, которое появилось в его сюртуке.

— Ты прострелила мне плечо!

— Нет, я только испортила твой сюртук. Если бы я хотела попасть в тебя, то уж не промахнулась бы. — Софи мрачно улыбнулась. — Я с толком использовала твои частые и длительные отъезды и теперь прекрасно обращаюсь с пистолетом. Хочешь еще раз убедиться?

Саймон предусмотрительно отступил назад, зная, что в пистолете осталась еще одна пуля. Неожиданно в его глазах мелькнул коварный блеск.

— Не будь глупцом. Я знаю, что у меня осталась только одна пуля, и не собираюсь тратить ее впустую: если я выстрелю еще раз, то убью тебя.

— Саймон! — раздался голос снизу. — Слушай, Саймон, ты где? Нам показалось, что раздался выстрел.

Бросив на жену полный ненависти взгляд, Саймон перегнулся через перила лестницы и посмотрел вниз. Заметив стоявшего там высокого светловолосого джентльмена и небольшого толстяка рядом с ним, он подтвердил:

— Твоя сумасшедшая племянница только что пыталась застрелить меня.

Светловолосый джентльмен, барон Эдвард Сковилль, который доводился дядей Софи, обворожительно улыбнулся. Он слегка покачнулся, осоловело уставился на своего приятеля, сэра Артура Беллингема, и пробормотал:

— Я же говорил тебе, что она с характером, помнишь?

— С характером? Да ты идиот, Сковилль! — взвился Марлоу. — Это проклятая ведьма! Я намерен развестись с ней.

— О, пожалуйста! Ты же знаешь, я хочу этого больше всего на свете, — подхватила Софи.

— Заткнись! Тебя не спрашивают! — хрипло прорычал Саймон и, посмотрев вниз на Эдварда и сэра Артура, крикнул:

— Убирайтесь! Все в порядке. Передайте остальным, что я буду через минуту. И непременно скажите Энни, что я сейчас вернусь.

— Уходи, Саймон, — устало сказала Софи. — Развлекайся с Энни, со своими приятелями, с кем угодно.

— Черт побери! Ты единственная, кто может дать мне то, что я хочу, — наследника. И отказываешь мне в этой малости. Роди мне наследника, Софи, и, клянусь, я больше ни о чем не попрошу тебя.

Софи оценивающе посмотрела на маркиза. В октябре ей исполнилось двадцать лет, но три года замужества научили леди Марлоу не верить обещаниям мужчин, особенно словам мужа. Она покачала головой.