Страница 3 из 38
Самое дорогое
"…Я, капитан милиции Приходько, допросил в качестве свидетеля гражданку Осовец Ольгу Андреевну, которая по существу поставленных перед ней вопросов показала следующее:
«С покойным Коржаевым я проживала в одной квартире. Поскольку он был одиноким, договариваться о его похоронах по просьбе остальных соседей поехала я. Я приехала на Новое кладбище, где в прошлом году Коржаев похоронил свою жену. С комендантом кладбища я договорилась о том, чтобы Коржаева похоронили рядом с могилой его жены, в той же ограде. Потом я с рабочими пришла к этой ограде. На могиле стояло небольшое надгробие с портретом покойной и табличкой: „Здесь я оставил самое дорогое в жизни. Незабвенной Анне“. Когда рабочие снимали надгробие, они отодвинули каменный цветничок, а под ним оказался железный ящик серого цвета. Рабочие открыли ящик и нашли в нем целый клад: много советских и иностранных денег, золотые монеты, бриллианты. Потом приехали работники милиции, составили об этом протокол, и мы все в нем расписались…»
В Управление милиции гор. Одессы тов. Приходько С. В.
На Ваш запрос Управление гострудсберкасс и кредита сообщает, что Коржаевым П. В. в московских сберкассах сделаны вклады по четырем лицевым счетам на общую сумму 7888 рублей.
В Управление милиции гор. Одессы
СПРАВКА
На Ваш запрос Центральная справочная картотека сообщает:
Коржаев Порфирий Викентьевич, 1898 г. р., уроженец гор. Ростова, судим:
1) В 1935 г. — Магаданским горсудом за скупку самородного золота.
2) В 1954 г. — Мосгорсудом за спекуляцию часовой фурнитурой…
ПРИКАЗ
No803 24 июня 196* г.
22.6.6* г. неизвестным преступником убит в своей квартире Коржаев Порфирий Викентьевич, 1898 года рождения.
Коржаев, ранее неоднократно судимый, располагал крупными валютными ценностями и значительными денежными средствами. У него обнаружены похищенные часовые детали московского производства и зашифрованное письмо в Москву.
Для выявления преступных связей Коржаева и работы по установлению его убийцы командировать в гор. Москву старшего инспектора капитана милиции Приходько С. В.
Срок командировки — двадцать дней.
Зам. начальника управления Горчаков
ЧАСТЬ II.
Земные тяготения
Крот
Он сидел возле иллюминатора и боялся закрывать глаза. Как только он опускал веки, перед ним всплывало лицо убитого старика, и все, что было в его жизни раньше, сейчас, как только он закрывал глаза и видел убитого старика, казалось ему маленьким, далеким и пустячным. И он понимал, что все, случившееся в Одессе сломало тот ритм, которым он жил все свои тридцать лет. Он понимал, что, лишив старика жизни, он навсегда лишил себя покоя.
«Стоп… — остановил он себя на этой мысли. — Теперь или я — всех, или все — меня. Об этом стоп. Хватит. Иначе свихнусь». Он заглянул в иллюминатор, посмотрел на землю и заставил себя думать о чем угодно, только не о том, что было.
«…Смешно будет, если весь этот ИЛ вдруг загремит на землю. Вот шум бы поднялся! Всю самолетную службу в уголовку затаскают. И за меня будут тоже отвечать. Как за всех остальных. А если бы мне кто-то просто так дал по черепу и доставил им мой молодой труп? Наверное, медаль получил бы? За охрану какого-то там порядка. Образцового, что ли? Или общественного? Только этот номер не пройдет. Лучше я сам вперед дам кому-нибудь по черепу… И с милицией больше не играю. Я теперь Хромого за горло возьму. Пусть он сейчас крутит шариками — я свое сделал. Мне надо отлеживаться на дне. Тихо-тихо. Я свое сделал. Все. А долю у него вырву. Теперь мне нужны деньги. Много денег, или заметет меня уголовка как миленького. А с деньгами прожить можно. С деньгами я их всех имел в виду. Уеду куда-нибудь в Сибирь, годика на три, пока все не засохнет, а там всплывем. Сибирь, она большая! Ищите мальчика! И поживем еще, Генка, поживем! Или в Самарканд поеду. Теплый город, круглый год можно кишмиш с урюком трескать. Лизку с собой возьму. А впрочем, какого черта за собой хвост таскать? Она же дура. Не по подлости, так по глупости запродаст. Так что, уважаемая невеста, Елизавета Алексеевна, придется вам остаться соломенной вдовой!..»
На табло загорелись слова: «Не курить», «Пристегнитесь к креслу ремнями!» Из пилотской кабины вышел летчик и, поглядывая по рядам, не спеша пошел в хвостовой отсек. И сразу же в груди резиновым мячом прыгнул страх, ударил под ложечку, в сердце, застрял в горле. «Радировали из Одессы пилотам на самолет. Сообщили об убийстве старика. Тут взять хотят. Ну, это еще посмотрим…»
Выворачивая шею, Крот повернулся лицом к иллюминатору. Внизу бежали смехотворно маленькие машины по серым жилам дорог.
От напряжения ему казалось, что с затылка, со спины сняли кожу и он может одними оголенными нервами видеть и чувствовать все, что происходит позади. А там ничего не происходило. Снова щелкнула дверь, раздался смех, и краем глаза он увидел, что летчик, поддерживая стюардессу под руку, вернулся в свою кабину. Крот выпрямился в кресле, устало закрыл глаза. Нет, так он долго не выдержит. Инсульт будет. Или инфаркт? А вообще-то один черт! Не в этом дело. Так он сорвется. У самого финиша…
Крот видел, как к борту подкатили трап, с шумом открылась дверь и пассажиры, расталкивая друг друга, устремились к выходу. Крот не спешил. Спешить теперь вообще было некуда. Некуда и опасно. Этого не может быть, чтобы проклятая уголовка его перехитрила. Если он проиграет эту партию, то все. Хоть и в перчатках «шарил» комнату Коржаева, но наследить где-то мог. Ведь надел их потом, уже после ЭТОГО, на всякий случай. А если где-то пальчики все-таки оставил — тогда можно писать завещание. От дактилоскопии не открутишься, а за «мокрое» дело — вышка. Это как пить дать.
Крот внимательно осмотрел через иллюминатор поле. Нет, вроде бы никого. Пассажиры, носильщики. В салон заглянула стюардесса, длинная, гибкая, плавно очерченная форменным мундирчиком, чем-то похожая на гоночную лодку. Крот прикрыл глаза, делая вид, что задремал.
— Гражданин, просыпайтесь! Москва…
Он провел ладонью по лицу, хрустяще потянулся всем своим мускулистым телом.
— Спасибо. Уютно спать в самолете. Кстати, вам никто не говорил, что вы похожи на Лючию Бозе?
Девушка усмехнулась:
— А что, действительно похожа?
Крот подумал: "Взять бы ее сейчас с собой в кабак, выпить, поесть шампиньончиков, привести домой, оставить ночевать. У нее потрясающе длинные ноги. А утром бросить ей небрежно трешку и сказать: «Пошла отсюда…»
Сказал:
— Сходство поразительное. У меня глаз профессиональный, в кино не первый год. Может быть, вы мне подскажете, как вам позвонить вечерком? Мы бы очень мило отдохнули…
Она мягко засмеялась, видно было, что не хочет его обидеть.
— Благодарю вас, но я давно замужем…
Крот снова взглянул в иллюминатор. Около самолета уже никого не было. Он встал и сухо спросил:
— Ну и что?
Стюардесса пожала плечами. Крот еще раз оценивающе осмотрел ее. «Хорошая баба, но, видно, дура. Черт с ней!»
И лениво бросил через плечо:
— Дело хозяйское…
Прежде чем ехать в город, он решил здесь же, в аэропорту, зайти в кафе и не спеша все обдумать. Занял пустой столик в углу у стены, заказал коньяку, сигарет, кофе. Официантка пошла выполнять заказ. И, глядя ей вслед, Крот подумал: здесь ему сидеть не стоит, это ошибка. «Если старого хрыча уже хватились, могут перекрыть вокзалы и аэропорты. Надо подрывать отсюда…»
Официантки не было видно. Он встал и почувствовал мелкую противную дрожь в коленях и зияющую пустоту под сердцем. Стараясь идти медленнее, Крот прошел между столиками, сокращая расстояние к выходу, и как он ни твердил себе шепотом: «Тише! Шагом! Стой!» — ноги не слушались его, и у дверей он почти бежал. Невероятным усилием воли остановил себя уже в огромном длинном вестибюле, вышел на площадь.