Поход Черного Креста

— Что с ним? Он здоров?

Большой-большой зал. Черное зеркало обсидианового пола. Множество гостей в дорогих одеждах. Сверкают драгоценные камни, блестит золото. К Кейну повернуты лица, выражающие озабоченность, беспокойство, тревогу.

— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросила его девушка в расшитой жемчугом полумаске. — Вам плохо?

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался ее спутник — в маске совы.

— Я… я не знаю, — услышал Кейн собственный голос. Где он? Кто эти люди? Что происходит? На него налетела танцующая пара.

— Что стоишь как истукан, старина? — рассмеялся один из них.

— Перебрал, наверное. Так, приятель? — шутливо поинтересовался кто-то еще.

Спутник девушки в жемчужной полумаске настойчиво спросил:

— Могу я узнать, что вы здесь делаете? Вы приглашены на бал?

Кейн нахмурился: был ли он приглашен? На всякий случай он поспешил ответить:

— Со мной все в порядке.

— А мне так не кажется, — послышался откуда-то недовольный голос. — Хотелось бы все-таки выяснить, что это за тип и как он сюда попал. Эй, кто-нибудь его знает?

Кто он? Паника охватила Кейна. Кто он?! Как он здесь оказался?! В памяти одна чернота, вплоть до последней минуты. Кейн огляделся. В его глазах застыла звериная решимость стоять насмерть. Танцующие беспокойно переглянулись.

Стоп. Какой-то обрывок воспоминания… Ислсль…

Ислсль!

— Прекратить! — заорал Кейн. — Прекратить все это! Немедленно.

Танцоры недовольно, но с опаской остановились.

— Стоять!

Бальный зал затянуло туманом, закачались стены, изогнулся широкой черной волной пол…

Это уже не зал. Ни намека на пустое пространство. Толща скалы. Кейн — окаменевшее ископаемое.

Его глаза открыты. Но видит он себя словно со стороны. Мысль, чувства работают, но тело бессильно пошевелиться. Оно окаменело. Даже вздохнуть невозможно.

Вокруг окаменевшие фигуры. Знакомые, полузнакомые и совсем чужие лица. Враги, убитые Кейном в боях. Сквозь толщу скалы до него доносится гул их далеких голосов:

— Бедный Кейн. Он обезумел.

— Безумец Кейн.

— Бедняга, он умер в страшных мучениях.

— Несчастный Кейн. Его мозг источен червями.

Нет, не червями, а чем-то более страшным… Ислсль! Каменные губы Кейна дрогнули.

— Ислсль! — проорала окаменевшая глотка.

Пустота вокруг. Холод, боль и — пустота. Мысль — это боль.

— Я безумен?

Боль.

«Я безумен? Неужели я сошел с ума? Где я? Что это за место? Есть ли оно вообще где-то? Кто я, если я вообще кто-либо?»

Космический, вселенский ужас. Ужас, пронзающий насквозь, охватывающий каждую клетку тела, каждую частицу души. Ужас, требующий ответов на вопросы. Ответов, которых Кейн не знает.

Он не знает. Не знает, где, как, кто, зачем, когда, если…

— Безумен, безумен — Ислсль сожрал его мозг — безумен, жалкий безумец. Безумец. Ничто без имени.

Ярость, прожигающая ужас, расплавляющая его, пробуждающая разум и чувства.

— Я — Кейн! — прокричал он в пустоту. — Я — Кейн!

Опять коридор, опять пустота за спиной. Обрыв, пропасть. Назад пути нет.

— Я — Кейн! — словно заклинание, твердил он про себя.

Путь Кейну преградил стоящий в боевой стойке высокий рыжебородый человек. Гнев был написан на его лице, пламя смерти сверкало в голубых глазах. Сначала Кейн подумал, что перед ним зеркало. Но второй человек двигался самостоятельно, не копируя его движений.

— Я — Кейн, — сказал Кейн Кейну. Губы Кейна дрогнули.

— Ислсль! — простонал он уже почти в молитве.

Кейн бросился на Кейна, стремясь вцепиться ему в горло. Кейн шагнул в сторону, но и рывок противника был лишь обманным движением. Резко изменив направление атаки, Кейн нацелил удар ребром ладони в шею Кейна. Кейн отчасти увернулся от смертельного удара, отчасти смягчил его, подставив руку; одновременно он, пытаясь свалить Кейна с ног, сделал подсечку.

Кейн, теряя равновесие, вцепился в также пошатнувшегося Кейна. Удар локтем в лицо разбил нос Кейна в кровь. Ответный удар кулаком в живот нейтрализовал полученное противником преимущество.

Хриплое дыхание рвалось из двух могучих глоток. Бой тяжело давался обоим противникам. Оба знали каждый коронный удар, каждый хитрый блок, каждый молниеносный бросок другого. Скорость движения, реакция, сила были равны. Одинаковая ненависть и ярость Кейна по отношению к Кейну сжигала обоих.

У ног сражающихся близнецов разверзлась бездна, неотвратимо следующая за каждым шагом одного из них.

Двойник резким движением сорвал со своего горла душащие его пальцы Кейна. Одновременно он нанес удар в гортань. Согнувшись от боли, Кейн пропустил еще один удар — в солнечное сплетение и сделал шаг назад, чтобы выиграть мгновение, задержать хоть на миг атакующего Кейна, а тот продолжал наносить удары: в левую часть груди, в голову, в живот.

Настоящий Кейн едва стоял на дрожащих, подгибающихся от усталости ногах, но все же схватил противника за горло. Двойник резко дернулся и ударил Кейна головой в лицо. Кейн почувствовал за спиной ледяное дыхание бездны. Неожиданно разжав руки, он быстро рванулся в сторону, пропуская нападающего противника мимо себя. Короткий, молниеносный шаг вперед — и ровно настолько же продвигается вслед за ним край обрыва. Пустота разверзлась под ногами Кейна (Кейна ли?), как раз в этот момент лишившего себя последней надежды на спасение резким атакующим движением вперед. Он еще попытался схватить Кейна за ноги, но — бесполезно. Все произошло слишком быстро.

Кейн успел заметить, как нечто напоминающее человека мелькнуло в пустоте за его спиной. К падающему телу метнулись тысячи черных щупалец, вынырнувших из пустоты, в пустоте же и скрывшихся, унося с собой человеческую тень. В бездонной пропасти все так же холодно мерцали звезды, которые, как вдруг понял Кейн, вовсе не были звездами…

Темный коридор содрогнулся от беззвучного крика. Задрожали, заплясали стены и пол. Силясь удержаться на ногах, Кейн заметил впереди нечто… нечто, что могло быть концом бесконечного коридора. Не смея даже предположить, куда может вести этот путь, Кейн отчаянно бросился в открывшийся провал.

В охваченной пожаром крепости Седди под ударом тяжелого тарана рухнула наконец окованная железом дверь древней башни. Горящий жаждой мести, генерал Джарво первым ворвался внутрь. Никого. Вверх, вверх по спиральной лестнице. Джарво взбежал по ступенькам, влетел на верхнюю площадку… Пустота. Никого. Лишь вековая пыль и эхо встретили его в башне.

А где-то на другом конце света одетая в лохмотья девочка вцепилась в руку своего отца:

— Папа, папа! Там… там наверху… на площадке у лестницы лежит человек!

— Что?! — Отец посмотрел в ту сторону, куда показывал пальцем ребенок.

Накануне вечером буря заставила их искать укрытия в стенах этой древней башни. Отец внимательно осмотрел все закоулки: легенды не особо благосклонно описывали это место. Ничего угрожающего или подозрительного он не нашел. И все же свет факела никак не мог заменить лучи солнца. А кроме того, последняя молния как-то странно обратила на себя внимание мужчины. Ему показалось, что она ударила в самую башню, словно небо решило сжечь, испепелить эту древнюю груду камней.

Мужчина окликнул лежащего на верхней площадке незнакомца. Никакого ответа. Тогда, взяв из костра горящую головню, он стал взбираться по каменной спиральной лестнице, сжимая другой рукой рукоять древнего меча — единственной собственности, оставшейся от некогда значительного состояния. Дочь последовала за отцом с другой головней в руке. Ребенок явно был не столько напуган, сколько заинтересован происходящим.

— Он жив, — сказала девочка.

— Да, хотя и тяжело ранен. Судя по остаткам доспехов и снаряжению — рыцарь. Быть может, офицер тяжелой кавалерии. Он явно выстоял один в схватке с многочисленными врагами: раны нанесены ему со всех сторон. Быть может, на него напала банда отчаянных грабителей-головорезов. Быть может… Да кто его знает. Ладно, сейчас главное — перевязать его раны, чтобы он не истек кровью.