Страница 4 из 4
«Для всех дальновидных людей, заметил доктор Хальдман Штеддинг, – будущее всегда представлялось в мрачном свете».
«В особенности теперь, – заметил Девис, – война в воздухе, биологическая война, безработица, распад социальных связей, быстрое уничтожение свободы мысли – таковы факты сегодняшнего дня».
«Да, – сказал Х. Штеддинг. – В особенности теперь. Наступила переоценка всех ценностей, которые мы расценивали особенно высоко».
«У меня впечатление, что происходит распад нашего мира, или что от нашего мировоззрения отпадают целые куски. Происходят какие-то великие потрясения. И всего ужаснее то, какой слабой оказывается всякая ясная, чистая мысль. В теперешнем состоянии человечества меня поражает более всего полное господство грубого, пошлого мышления, мышления низменного. Это грубое мышление… воплощается в герое, подобном, например, Гитлеру, который солидаризируется с ним и даёт ему выход в своих вызывающих выступлениях. Догматический шовинизм, массовый страх, кажется мне, проявляют себя в большей степени теперь, чем когда-либо в человеческой истории, проявляют себя чудовищно и отвратительно».
Этот мрачный пессимизм героев Уэллса усиливается ещё и потому, что, по мнению писателя, интеллигенция бездействует и молчит. Её представители не решаются высказать правду, свою правду, толпе, потому что боятся толпы, и боятся за своё обеспеченное состояние. И Уэллс издевается над «свободной» Англией, где, правда, нет гитлеровских концентрационных лагерей, нет инквизиции и мучеников мысли, но где цензура действует невидимо и где интеллигенция «свободна, поскольку она не пользуется своей свободой».