Леди-цыганка

Клайв наблюдал за ней со скрытым отвращением. Он никогда не понимал, что нашла Кэтрин в этих людях!

Должно быть, что-то услышав, старая цыганка резко повернулась в его сторону, и приветливая улыбка на ее лице тут же угасла, когда она узнала гостя. Прищурив сверкающие черные глаза, цыганка сплюнула в костер. Обозлившись, Клайв сердито спросил:

– Где Кэтрин или, как вы ее называете, Тамара?

– Тамара еще спит, драгоценный. Подожди, пока она проснется и примет тебя, – пропела она и добавила:

– Сейчас можешь навестить Мануэля, это доставит тебе удовольствие. Он вон в той кибитке. – И кивком указав направление, она бесцеремонно повернулась к нему спиной.

Клайва затрясло, но он стиснул зубы и взял себя в руки. Наглая старая ведьма, надо было давно перерезать тебе глотку, мысленно пожелал он старухе.

Понимая, что больше от нее ничего не добиться, он повернулся и пошел к кибиткам. Как и полагалось вожаку, у Мануэля она была больше, чем у остальных, к тому же раскрашена золотой и красной красками. Пока Клайв шел, яркая дверца распахнулась, и на землю спустился он сам.

Он был очень смуглый, черные глаза вишнями блестели на его веселом лице. Сверкнувшая белозубая улыбка тут же исчезла, когда он узнал Клайва.

– Что тебе надо? – нахмурился цыган. Клай поморщился.

– Не устаю поражаться, почему ты и твоя мать всегда так меня встречаете?

Мануэль будто не слышал его слова. Стремясь поскорее закончить свои дела в ненавистном лагере, Клайв с презрительной холодностью спросил:

– Где Кэтрин?

Мануэль даже не показал вида, что ему знакомо это имя, и смотрел на Клайва с той же неприязнью.

– О черт! Ну хорошо, не Кэтрин, а Тамара! Где она? Я знаю, что она здесь, разыщи ее немедленно!

– Я у тебя за спиной, Клайв, но учти на будущее – будь повежливей, когда говоришь с людьми моего племени! Хотя ты вряд ли на это способен. – Голос Кэтрин прозвучал сухо, с едким сарказмом, и, повернувшись, Клайв сначала не узнал ее в стоявшей перед ним тоненькой девушке.

Не было ничего общего с той особой, которую он знал в Лондоне. Блестящие черные волосы, целый водопад волос, свободно падали до тонкой талии, придавая лицу страстное выражение, которого он не замечал раньше. Вместо модного платья на ней был цыганский наряд: ярко-красная юбка и желтая кофточка из муслина. Глаза смотрели на него сердито и недружелюбно, и сейчас Кэтрин напомнила Клайву дикую кошку, выбирающую, убежать ли ей, спрятаться или атаковать, выпустив острые когти.

Скроив подобие улыбки, Клайв сказал:

– Извини, но мне понадобилось срочно тебя увидеть, а Мануэль был со мной невежлив.

На лице девушки мелькнуло беспокойство.

– Что-нибудь случилось? С моей матерью? Что произошло с Рэйчел?

Клайва вполне устраивала такая реакция, и он вкрадчиво ответил:

– Нет, с ней ничего не случилось. Пока.

– Что ты имеешь в виду под этим «пока»?

– То, что зависит от тебя, моя радость. Пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить. Дело секретное, нельзя, чтобы нас подслушивали.

Недоверие ясно отразилось на лице Кэтрин, нахмурясь, она смотрела на Клайва. Подойдя к ней поближе, Мануэль что-то сердито зашептал по-цыгански.

Табор постепенно просыпался, слышался звон котелков, в которых готовили на костре пищу, поплыл запах дыма и жареного бекона. Где-то неподалеку заговорили мужчины – они давали корм домашним животным. Но трое, стоя у красной кибитки, казалось, ничего не слышали, занятые своими мыслями. Потом Кэтрин жестом маленькой руки заставила Мануэля замолчать, ответив, тоже по-цыгански, короткой фразой. Казалось, это успокоило Мануэля: бросив недоброжелательный взгляд на Клайва, он пошел прочь.

Кэтрин с минуту недоверчиво глядела на Клайва, но угроза, прозвучавшая в его словах, вынуждала идти на уступки.

– Ладно, отойдем в сторону, где нас никто не услышит.

– Почему бы нам не пойти в твою кибитку?

Я слышал, граф поставил ее специально для тебя. Она была невозмутима:

– Неужели ты думаешь, что я останусь с тобой наедине в таком месте, откуда мой крик никто не услышит? Я не забыла, что случилось, когда ты застал меня одну. Кроме того, – холодно добавила она, – я обещала Мануэлю, что буду у него на виду.

Глаза у Клайва стали как кусочки льда, он молча пошел за Кэтрин, которая привела его на небольшую поляну сразу за табором. Деревья стояли еще голые, без листьев, и поляна хорошо просматривалась. Но здесь можно было поговорить без помех.

Остановившись посередине поляны, Кэтрин резко обернулась к Клайву.

– Говори теперь, что случилось с моей матерью?

– Видишь ли, – начал он вкрадчиво, – Рэйчел здесь играет маленькую роль, и, если ты поступишь, как я попрошу, ей не будет причинен ни малейший вред. Мне нужно, чтобы ты украла для меня одну бумагу у американца, который остановился в «Лисице».

Совершенно ошеломленная, Кэтрин спросила:

– А почему я должна подвергать себя такому риску и зачем нужно что-то воровать для тебя? Как это связано с моей матерью?

С неприятной кривой улыбкой и холодными глазами Клайв достал из внутреннего кармана сюртука лист бумаги.

– Я дам тебе это прочитать, если хочешь. Но сначала скажу, что это копия письма, которое написала Рэйчел своей подруге во Францию во время войны с Наполеоном. Большая часть его посвящена дамской болтовне, но в конце письма Рэйчел упоминает о лейтенанте Стармере, остановившемся тогда с друзьями недалеко отсюда.

Он помолчал. Кэтрин сосредоточенно хмурила тонкие брови, явно его не понимая. Клайв, растянув рот в своей неприятной улыбке, начал объяснять.

– Понимаешь, Рэйчел была тогда настолько неблагоразумна, что написала и о месте отправления и о названии корабля, на котором лейтенант отплывал во Францию. Случилось так, что его корабль был потоплен противником, – не успев отплыть далеко от порта.

Теперь Кэтрин почувствовала тревогу, хотя постаралась скрыть ее.

– Ну и что? – спросила она.

– А то, моя дорогая Кэтрин, что если кто-нибудь вдруг захочет обвинить Рэйчел в шпионаже в пользу Наполеона, он может сказать, что она докладывала французам о продвижениях английских войск. Мы с тобой знаем, что это простая случайность, но, если, например, об этом узнает мой друг, майор Уайт, который служит в конной гвардии, будет ли он так же думать?

Если раньше Кэтрин иногда думала, что она бывает несправедлива к Клайву, то теперь эта мысль исчезла навсегда.

– Ты настоящий дьявол! – Она плюнула в его сторону и бросилась, чтобы выхватить письмо, но он ловко увернулся. Страх сжал ее сердце, он был сильнее охватившей ее ярости. Она стояла, ничего больше не предпринимая, и только с ненавистью глядела на него. Он осмелился угрожать Рэйчел! Но то же чувство страха подсказывало, что придется уступить Клайву. Нельзя, чтобы письмо попало в военное ведомство. В любом случае на нее ляжет пятно – пойдут сплетни, домыслы. При одной мысли, что застенчивая Рэйчел окажется во власти грубого солдафона, Кэтрин стало дурно. Клайв верно рассчитал – она все сделает для спасения матери, даже рискнет собой.

Как ненавистно было ей довольное лицо Клайва! А тот, с откровенной жадностью вглядываясь в прекрасное личико Кэтрин, не мог сдержать похотливых желаний. Кэтрин уже видела, как меняются его серые глаза, и, узнав это выражение, почувствовала приступ тошноты.

– Ты мне отвратителен! Как ты смеешь так поступать с нами? Мне казалось, что ты восхищаешься Рэйчел. Неужели ты думаешь, что после этого я стану лучше к тебе относиться?

Клайв пожал плечами.

– Если я выброшу этот клочок бумаги, ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно нет! – крикнула она вне себя. – Я не выйду за тебя, даже если ты окажешься последним мужчиной на земле!

– Ну вот видишь, – рассудительно сказал он, – мне нечего терять. Я никогда не делал секрета из того, что хочу владеть тобой и добьюсь этого любой ценой. Если ты не станешь моей женой, я получу иное удовольствие – заставлю тебя совершить для меня кражу.