Страница 3 из 26
2. ТЕНЬ ВОЙНЫ НАД ЭВРИТАУНОМ
Эвритаун – это любой большой город нашего времени. На заднем плане его характерная линия холмов, повторяющаяся на протяжении всего фильма с целью напомнить нам о том, что мы прослеживаем судьбу одной типической группы населения, и в нем есть «центр» – большая Базарная площадь, с большими отелями, общественными зданиями, кинематографами, киосками, памятниками, трамваями и пр.
Сначала дается общий вид Эвритауна с гребня возвышающихся над ним холмов. На переднем плане мы видим рабочих, спускающихся с горы в город, а под горой видим весь Эвритаун, его предместья и Базарную площадь; ясный вечер, сочельник.
Потом мы попадаем на Базарную площадь. Кой-какими чертами она напоминает Трафальгар-сквер, или Базарную площадь большого города, или Рождественская торговля в полном разгаре. На одном из главных зданий загораются электрические буквы – редакция газеты сообщает последние новости: «Европа вооружается…»
Аппарат перескакивает с движения на площади к световому анонсу: «Тревожная речь министра воздушных сил».
Огромная витрина, полная рождественских игрушек. Дети и матери смотрят и любуются.
Останавливается автобус, выходят люди. На автобусе видны обычные газетные плакаты с яркими заголовками об опасном международном положении: «Спор о проливах. Положение напряженное».
Вход в станцию метрополитена. Обычное движение. У входа стоит газетчик. На его плакате мы читаем: «Еще 10.000 аэропланов». Но он выкрикивает: «Победителями вышли…»
В автобусе девушка разворачивает газету и просматривает первую страницу, пестрящую заголовками статей о военной опасности. Она не задерживается на этой скучной материи; переворачивает страницу и со страстным интересом углубляется в статью о модах.
Во время всех этих сцен люди с пакетами движутся взад и вперед. Это мирная и довольно веселая рождественская толпа покупателей. Никто, по-видимому, не задумывается всерьез об опасности войны. Слишком часто раздавались крики: «Волк!» Только аппарат обращает внимание зрителей на нависшую над миром угрозу.
Здесь начинается самая повесть.
Мы видим научную лабораторию, в которой усердно работает молодой Хардинг, двадцатидвухлетний студент. Это маленькая, недурно оборудованная лаборатория муниципальной школы, выходящая на Центральную площадь. Не химическая, а биологическая лаборатория. Видны два микроскопа и масса стеклянной посуды, краны и т п., но не очень много колб и ни одной реторты. (Впоследствии эта лаборатория будет показана в разоренном виде, без стекла и ломких предметов.) В открытое окно доносится рев газетчика: «Военный кризис!» Хардинг с минуту прислушивается: «К черту эту военную дребедень!» Он закрывает окно, чтобы не слышать шума. Смотрит на часы и начинает убирать препараты и записи.
Вначале мы его видим в опрятном лабораторном комбинезоне. Потом он снимает его.
Тихая дорога за городом, по бокам ее уютные особняки; по ней идет Хардинг. Он проходит в дом через калитку палисадника.
3. СОЧЕЛЬНИК ДЖОНА КЭБЭЛА
Мы видим темноватый кабинет, в котором Джон Кэбэл сидит, задумавшись над газетой. Обстановка комнаты указывает на то, что он имеет отношение к авиации. Над каминной полкой висит лопасть пропеллера, на полке стоит модель. На столе под газетой лежат какие-то чертежи.
Рука Кэбэла с часами на ней лежит на вечерней газете. У него привычка барабанить пальцами, которая показана и в этой сцене и в дальнейшем. Аппарат направлен на эту руку и газету.
Читаем заголовки:
ИВНИНГ НЬЮС Лондон 24 декабря 1940 года. 1 пенс.
Широкая шапка: «Спор о проливах. Положение напряженное».
Заголовки столбцов: «Тревожная речь министра воздушных сил. Еще 10.000 аэропланов».
(Эта газета должна, в сущности, повторять лондонский «Ивнинг Стандард». Рядом с заголовком обычные вставки – предсказание погоды и часы зажигания фар. Это вечерний выпуск, содержащий также последние котировки Сити.) Кэбэл размышляет. Он смотрит на дверь. Входит Хардинг. Он приближается к Кэбэлу. Увидел газету и заголовки.
Кэбэл. Хелло, юный Хардинг! Вы нынче рано.
Хардинг. Я кончил. Начинать что-нибудь новое было уже поздно. О чем это так громко орут газетчики? Что это сегодня за шумиха в газетах, мистер Кэбэл?
Кэбэл. Опять войны и слухи о войнах.
Хардинг. Пугают волком?
Кэбэл. Когда-нибудь волк да появится. Эти олухи на все способны.
Хардинг. И что будет тогда с медицинскими исследованиями?
Кэбэл. Их придется прекратить.
Хардинг. Тогда и мне крышка. Я, собственно, только это и люблю. Это и Марджори Зоум, разумеется.
Кэбэл. Вам крышка? Разумеется. И вашей работе. И вашей свадьбе. Всему крышка. Господи, да если война опять сорвется с цепи…
Кэбэл и Хардинг оборачиваются к двери, в которую входит Пасуорти.
Пасуорти. Хелло, Кэбэл! С рождеством христовым! (Поет.) «Покуда пастыри в ночи свои стада блюли…»
Кэбэл кивком указывает на газету. Пасуорти берет ее и бросает с негодованием.
Пасуорти. Да что вы выдумываете? О, эта заварушка на материке не означает войны! Люди, которым угрожает смерть, живут долго. Войны, которыми угрожают, не начинаются. Опять его речь. Пустое, говорю я вам! Просто для того, чтобы подстегнуть публику насчет кредитов на воздушный флот. Не напрашивайтесь на войну. Смотрите на вещи с их светлой стороны. У вас все в порядке. Дела поправляются, прелестная жена, отличный дом.
Кэбэл. В мире все в порядке, а? В мире все в порядке. Пасуорти, вас следовало бы называть Пиппа Пасуорти…[3] Пасуорти. Вы слишком много курите, Кэбэл. Вы… у вас плохо варит желудок… (Ходит по комнате и напевает.) Но-эль. Но-эль!.. [4] Гостиная в доме Кэбэла. Елка с зажженными свечами, с нее снимают и раздают подарки. Детский праздник в разгаре. Дети заняты, каждый на свой манер. Хорри Пасуорти надевает воинские доспехи. Тимоти прокладывает игрушечную железную дорогу. Он целиком поглощен своим делом, ничего не видит и не слышит, работает с увлечением врожденного строителя. В кадр входят девочка поменьше и совсем маленький мальчик. Они смотрят с восхищением, выпучив глаза. Их привлекает работа и работник. В другом углу комнаты Хорри, уже в полной форме, бьет в барабан.
Хорри. Становись! Становись! – Три мальчика выстраиваются за ним. – Шагом марш! – Они уходят под бой барабана.
Тимоти кончил прокладку дороги. Он бросает на нее последний критический взгляд перед тем, как пустить паровоз. Появляется Хорри со своей свитой. На экране видны только ноги детей. Железная дорога стелется по полу. Нога Хорри отшвыривает часть рельсов.
Тимоти (нервно). Не надо!
Марширующие ноги проходят мимо. У Тимоти одна мысль: как бы спасти свои игрушки. Ему удается это. Он опять прокладывает свою железную дорогу. Маленькому мальчику: – Ты будешь подавать сигналы! – Осчастливленный мальчик садится на пол. Маленькой девочке: – Ты… ты смотри. – Девочка тоже садится и разыгрывает свою роль; она восхищается. Тимоти пускает поезд. Поезд движется. Тимоти с серьезным видом наблюдает. Ребята в восторге. Бьет барабан. Хорри и его приверженцы возвращаются и стоят на месте. Хорри задумывается.
Хорри. Устрой крушение!
Тимоти на секунду поднимает глаза.
– Нет! – Продолжает хлопотать над железной дорогой.
Хорри. Устрой землетрясение!
Тимоти. Нет.
Хорри. Давай устроим войну.
Тимоти. Нет.
Хорри нехотя отходит в сторону.
Игрушечная железная дорога. Поезд идет. Один из его вагонов терпит крушение. Он опрокидывается. В него запустили деревянной пулькой. Мы видим четыре пушки, из которых стреляют Хорри и его друзья. Они в восторге. Тимоти понимает, что его дорогу сейчас разнесут в щепы. Он пытается загородить ее руками. Отчаянно протестует: – Не надо, перестаньте! – В его руку попадает снаряд. Маленькая девочка протестует вместе с Тимоти.
3
Пиппа – героиня драмы английского поэта Роберта Браунинга (1812—1889) «Пиппа проходит»; припев ее песенки: «В небе бог – и в мире все в порядке»
4
«Ноэль» – припев английских рождественских гимнов