Страница 44 из 77
Нейдару потребовалось не больше одного мгновения на раздумья, и он тоже запустил руку внутрь.
— Теперь пусть перчатка разыщет для нас немного эля, и мы снова приступим к работе.
После короткого отдыха они обнаружили целую залежь мечей. Здесь были узкие мечи, широкие мечи, короткие мечи, сабли, ятаганы, рапиры и двуручные мечи больше пяти футов длиной. Некоторые из них выглядели совсем просто, хотя лезвия были отточены до остроты бритвы. Одно из них случайно отрезало мизинец волшебной перчатки и тем самым лишило ее всех магических свойств.
«Одна четырехпалая безразмерная перчатка, ранее волшебная, — откровенно записал Скарн. — Ценность: теперь ничего не стоит. Очень жаль».
У некоторых мечей встречались очень интересные рукояти — украшенные объемными изображениями свернувшейся змеи, когтей грифона и тому подобным. Оружие было отделано золотом и серебром, драгоценными камнями и слоновой костью, и Гаспар с благоговейным восторгом разглядывал превосходные образцы и определял стоимость, которую Скарн должен был внести в опись. Кое-какие клинки обладали магическими свойствами, как, например, кривая сабля, которая шепнула, что она способна поражать гигантов. У другого меча имелось самое острое в мире лезвие. Еще один светился голубоватым сиянием, а следующий оказался легче перышка.
Почти целую неделю гномы провозились с мечами, а затем взялись за кинжалы. После этого настала очередь боевых молотов — славного тяжелого оружия, способного пробить даже очень крепкий череп. Самый большой был насажен на рукоять из вишневого дерева, украшенную резными изображениями пегасов и орлов. Навершие молота изготовили из стали и отполировали не хуже любого зеркала.
Гаспар вгляделся в свое отражение и заметил катившуюся по щеке одинокую слезинку. Старшему гному было невыносимо грустно — из-за того, что он оказался в плену у драконицы, что заперт в пещере, что все эти великолепные вещи лишь на мгновение попадают в его руки. Что будет, когда работа закончится? Они оба здесь погибнут — драконица приносила слишком мало пищи, да и то нерегулярно, приходилось тщательно обшаривать пещеру в поисках съестного.
— А сколько стоит этот молот? — прервал Скарн невеселые мысли Гаспара.
— Он бесценен, — коротко ответил хайлар.
Он тихонько сел на свое место и потянулся за следующим боевым молотом, на этот раз каменным, высеченным в форме головы Реоркса. На какое-то мгновение Гаспар ощутил ненависть к Богу — в конце концов, это по его вине оказались они в этом прекрасном и ужасном месте. Если бы город, расположенный высоко в горах, не затевал празднества в честь Реоркса, если бы мэр означенного города не послал приглашения в клан хайларов, если бы Гаспар не польстился на обещания бесплатной еды и выпивки… и, возможно, не надеялся отыскать одинокую гномиху примерно своего возраста… Да, тогда он не покинул бы свою шахту, не оказался бы на горной тропинке, не был бы схвачен…
— Проклятая драконица, — проворчал хайлар вслух.
Скарн склонил голову к плечу:
— Знаешь, Гаспар, я тут подумал: может, в этой груде найдется оружие, с помощью которого мы сможем убить драконицу?
Хайлар рассмеялся — а ведь до этих пор нейдар не видел его даже улыбающимся. Гаспар хохотал громко и долго, придерживая рукой ушибленный бок. Он смеялся до тех пор, пока окончательно не выбился из сил.
— Убить драконицу? Да ты не можешь подойти к ней достаточно близко, чтобы хотя бы дотронуться до нее. Красные драконы дышат огнем. Стоит ей открыть рот, и твоя борода и волосы на дурной башке мгновенно вспыхнут ярким пламенем. А потом сгорит и все остальное. — Хайлар немного помолчал. — И это еще в том случае, если сначала она не растопчет тебя, словно жалкого червяка.
Скарн напряженно сглотнул.
— Но что хуже всего — она же снова отправится на поиски гномов, чтобы продолжить опись богатств. Еще два, три или четыре гнома станут жертвами, чтобы заменить нас, сожженных или растоптанных.
В самом удрученном настроении они снова занялись работой. Три дня ушло на пересчет боевых молотов, еще восемь — на различные луки, стрелы, арбалеты и дротики, а следующие пять дней потребовались на опись палиц, цепов, копий, алебард, щитов и шлемов.
Гномы уже собрались приступить к разборке многочисленных и самых разных комплектов доспехов, но Гаспар услышал, как урчит его голодный желудок, и решил поискать какой-нибудь еды. Вчера он уже тщательно — и тщетно — обшарил большую часть пещеры, пока Скарн, у которого аппетит был ничуть не хуже, использовал для скорейшего передвижения ковер-самолет. Впрочем, нейдар тут же ударился головой в потолок и несколько часов пролежал без сознания. Хоть Гаспар за это время и не обнаружил ничего съедобного, но, воспользовавшись случаем, набил карманы рубинами, бриллиантами и жемчугом. Звяканье кольчуги заглушало шелест трущихся друг о друга драгоценных камней. Может, ему и не удастся выбраться из пещеры живым, но мечты доставляли некоторое удовольствие.
Одна расщелина вела из каменного зала в другое, еще более обширное помещение, где обычно спала драконица и было собрано еще немало сокровищ. А дальше виднелась щель между скалами, вероятно, выход наружу — Гаспар чуял дувший оттуда ветерок. Едва различимая с такого расстояния дальняя расщелина была достаточно широкой для драконицы, а значит, в нее мог бы пролезть даже самый толстый хайлар. В подземелье всегда было темно, и когда бы Гаспар ни осмелился сделать шаг к выходу, тотчас из темноты появлялась драконица и приказывала ему вернуться к работе.
Вот и сейчас она маячила в своем хранилище, не давая ему и Скарну забыть об их плачевном положении. Гаспар уже ощутил, как его сковывает приступ драконобоязни. Он немного привык к этому и даже несколько раз замечал, что его руки почти не трясутся. А вот Скарн, как с некоторым удовлетворением отмечал хайлар, всякий раз дрожал с ног до головы.
— Как продвигается работа? — спросила красная.
— Прекрасно, — ответил Гаспар. — Вот только…
— Только — что?
— Мы проголодались и хотим пить, мы не сможем долго продолжать работу, если ты не будешь приносить достаточно еды каждый день. Мы не выживем без пищи.
Драконица раздраженно заворчала, но кивнула:
— Сегодня вечером принесу вам несколько коз.
— Спасибо, и…
Красная злобно прищурилась.
— Я удивляюсь, что ты так молода, то есть молода по драконьим меркам. Ты, мне кажется, как этот нейдар по сравнению со мной. Как же могла такая юная драконица собрать все эти… сокровища?
Из ноздрей красной повалил дым. Она открыла пасть, и Гаспар на секунду решил, что сейчас вспыхнет пламя и драконица отправится на поиски других счетоводов.
— Рано или поздно драконы тоже умирают, — ответила та. — Когда становятся очень и очень старыми.
«Неудивительно, что здесь так много сокровищ, — подумал Гаспар. — Наверняка их собирали не одну сотню лет. Она просто заняла место своей родственницы, когда та умерла».
Вот еще одна причина не выпускать их живыми. Даже если они проведут в пещере много лет и закончат перепись, она ни за что не позволит им разгласить местонахождение своего логова и рассказать о хранящихся здесь богатствах.
— Сожжены и растоптаны, — тихонько пробормотал он.
— Вернемся к инвентаризации, — внезапно потребовала красная. — Покажите мне ваши списки.
Она и раньше не раз требовала показать листы пергамента, и их растущее количество каждый раз доставляло драконице немалое удовольствие. Гаспар бросил взгляд на нейдара — тот побледнел и покрылся испариной, а коленки громко стучали одна о другую.
— П-пожалуйста, Гаспар, сделай это сам, — взмолился Скарн. — П-прошу тебя.
Хайлар недовольно заворчал, но побрел между грудами вещей за листами пергамента. Он аккуратно разложил их на зеркале и приблизился к драконице. На этот раз Гаспар даже осмелился взглянуть ей в глаза и ощутил, что меньше, чем обычно, страдает от приступа драконобоязни.
— Вот наши списки, — произнес он. В горле тут же пересохло.