Страница 125 из 192
Что же касается международных соглашений по ограничению и сокращению атомных вооружений, то эта идея, в отличие от идеи первого атомного удара, вызывала в американском военном ведомстве гораздо меньше энтузиазма: «Советы продолжат свои попытки возбудить общественное мнение на Западе в пользу разоружения и против использования атомного оружия в случае войны. Однако даже если международное соглашение по запрещению применения бомбы будет достигнуто, Советский Союз без колебаний нарушит это соглашение, обретя тем самым внезапность и инициативу, в то время как Соединенные Штаты будут его соблюдать, пока Советы его не нарушат"(23).
Таким образом, во второй половине 40-х годов в Вашингтоне не видели иного способа одержать победу в войне против Советского Союза, кроме массированной атомной бомбардировки. Отсюда — более чем сдержанное отношение официального Вашингтона к самой идее контроля над атомной энергией, которая вызывала столь большой интерес международной общественности в первые послевоенные годы.
В конце 1940-х — начале 1950-х гг. вашингтонские стратеги придерживались той точки зрения, что грядущая война с СССР будет не только атомной, но и весьма продолжительной(24). Так, например, разработчики планов «Бройлер» и «Халфмун» считали, что война продлится намного дольше 6 месяцев(25). Еще дольше собирались воевать разработчики плана «Офтэкл»: по их мнению, США и их союзники дложны были потратить от года до двух лет на разгром советских войск в Западной Европе(26).
Вряд ли можно, с позиций сегодняшнего дня, упрекать высшее американское военное руководство в недооценке разрушительной мощи ядерного оружия. Как уже было сказано выше, в конце 1940-х — начале 1950-х гг. американский атомный арсенал был все еще слишком мал, а средства доставки атомных бомб были слишком ненадежны, чтобы руководители ОКНШ и Пентагона могли рассчитывать на победу в результате одного решительного атомного удара. Поэтому, основываясь на опыте второй мировой войны, планировщики из Пентагона и рассчитывали на длительную войну, в ходе которой победа будет достигнута за счет массированного применения обычных, неядерных сил. Кроме того, несмотря на внушительный рост американских стратегических ядерных вооружений, не менее внушительным был и рост советской противовоздушной обороны, с чем также приходилось считаться высшему американскому командованию(27).
Вот почему американское военное и политическое руководство всегда в высшей степени скептически относилось к идеям о нанесении превентивного ядерного удара по Советскому Союзу, хотя в накаленной атмосфере конца 1940-х — начала 1950-х гг. недостатка в такого рода предложениях не было. О желательности нанесения первого атомного удара по СССР неоднократно говорил тогдашний командующий САК К. Лимэй(28); в январе 1946 г. руководитель «манхэттенского проекта» Л. Гровз предложил уничтожить с помощью атомных бомб любую страну, которая будет развивать свою, независимую от США, атомную программу; о необходимости такой войны говорили Б. Рассел и Л. Сцилард; руководитель Колледжа ВВС генерал О. Андерсон в ходе занятий в Колледже давал детальное изложение планов победоносной атомной войны против СССР(29).
Однако подавляющее большинство представителей американского истэблишмента относилась к таким предложениям как весьма опасным и вредным; во всяком случае, ни в один официальный документ, одобренный высшим американским военным и политическим руководством, концепции превентивной атомной войны не вошли. Так, в основополагающем документе эйзенхауэровской администрации по национальной безопасности — СБН 5501 — ни о какой превентивной войне против Советского Союза речь не шла; вместо этого предполагалось использовать американское стратегическое превосходства для оказания нажима на СССР и другие социалистические страны с целью изменения их внешней политики(30).
С приходом к власти в США новой администрации совпал, как уже было сказано, прорыв в области повышения разрушительной мощи ядерного оружия и совершенствования средств его доставки. На вооружение «сверхдержав» начали поступать водородные бомбы и реактивные бомбардировщики. Все это заставило официальный Вашингтон пересмотреть те доктринальные установки, на которых строилась американская ядерная стратегия.
Политику Вашингтона в сфере национальной безопасности в 1954-1960 гг., как известно, определяла стратегия «массированного возмездия». Основные положения стратегии были впервые оглашены государственным секретарем США Дж. Ф. Даллесом 12 января 1954 г. в его речи перед Советом по международным отношениям в Нью-Йорке. В этом выступлении было объявлено о смещении акцентов в американской стратегии национальной безопасности: вместо трумэновской стратегии «сдерживания», предусматривавшей размещение американских обычных сил на заморских базах вблизи советских границ и оказание военно-экономической помощи другим странам, провозглашалась новая стратегия — «массированного возмездия». В основу стратегии «массированного возмездия», по словам Дж. Ф. Даллеса, лежит «решение полагаться главным образом на большую способность нанести мгновенный ответный удар средствами и в местах по нашему собственному выбору"(31).
Стратегия «массированного возмездия», таким образом, предусматривала сокращение обычных вооруженных сил и военного бюджета США при одновременном увеличении роли стратегической авиации и ядерного оружия(32). Технологическое превосходство США, по мнению разработчиков данной стратегии, должно было поставить советское руководство перед выбором: отказаться от «коммунистической агрессии» или подвергнуться термоядерному удару. Эта стратегия должна была нейтрализовать советское превосходство в обычных силах на европейском театре военных действий — главном ТВД «холодной войны», где 20 американским дивизиям в начале 50-х гг. противостояли 175 советских, и, кроме того, сократить военные расходы, с тем, чтобы придать новый импульс американской экономике. Соответственно, в 50-е годы произошел значительный рост стратегического потенциала Соединенных Штатов: так, если в начале 50-х годов в распоряжении Стратегического авиационного командования США находилось 624 средних и тяжелых бомбардировщиков и примерно 1000 ядерных боеприпасов, то в 1960 г. — уже 1735 бомбардировщиков и около 18.000 ядерных боезарядов (из них 4362 — только на стратегических носителях)(33).
При этом любое неблагоприятное для официального Вашингтона развитие международной ситуации рассматривалось творцами стратегии как «агрессия Москвы». Для того чтобы обеспечить международно-правовое обоснование массированного применения стратегического ядерного оружия, Соединенные Штаты в период администрации Эйзенхауэра-Даллеса занимались активным созданием военных блоков с участием или при активном содействии США по периметру границ Советского Союза (т.н. «пактомания Даллеса») — СЕАТО, СЕНТО, АНЗЮС — а также подписанием двусторонних военно-политических соглашений с Японией, Южной Кореей, Южным Вьетнамом и Тайванем.
Стратегия «массированного возмездия» была, однако, не оборонительной, а наступательной по своим конечным целям. Так, европейским компонентом стратегии была доктрина «отбрасывания коммунизма», которая фактически предусматривала, что «антикоммунистические революции» в странах Восточной Европы и СССР будут взяты под американский «ядерный зонт». Тем самым, по мнению разработчиков стратегии, удастся добиться сужения сферы «реального социализма» и трансформации общественно-политического строя в т.н. «социалистических странах».