Страница 428 из 573
Окружающие, от членов Политбюро до обслуги, постепенно привыкли к тому, что Иосиф Виссарионович опасается отравления, мысль об этом стала вроде бы обычной, и если кто-то действительно решился свести счеты с вождем, то наверняка прибег бы именно к этому способу. Сталин сам распространил идею, сам словно бы накликал на себя беду. Так закручивалась пружина.
7
Наше великое наступление, продолжавшееся на советско-германском фронте почти весь 1944 год, приостановилось лишь в ноябре. Страна полностью очищена была от вражеской скверны. Пушки погромыхивали теперь в дальней дали: на Балканах и на Дунае, на Висле и в Восточной Пруссии — в этом извечном рассаднике агрессивного германского милитаризма. И пока на передовой велись бои местного значения, с особым напряжением работали штабы и хозяйственники всех уровней и специализаций. Надо было усилить армии пополнением и вооружением, передвинуть тыловые базы, госпитали и аэродромы, обеспечить войска боеприпасами, продовольствием, обмундированием, проложить надежные коммуникации, линии связи и уяснить — не ошибиться: на каких участках сосредоточить основные усилия, какие направления будут главными в предстоящих сражениях? Это решали в Москве.
Впервые за всю войну при оценке обстановки и выработке планов предстоящей кампании не возникло существенных разногласий между Генеральным штабом и Верховным главнокомандованием. Поговаривали, что заместитель начальника Генштаба, рассудительный и корректный генерал А. И. Антонов, ежедневно общавшийся со Сталиным (Василевский постоянно находился на фронтах как представитель Ставки), что Антонов неспособен был противостоять давлению Верховного. Отнюдь, уважаемый Алексей Иннокентьевич всегда имел свое мнение и умел защищать оное. Да и Иосиф Виссарионович не потерпел бы при себе безликого потатчика. Дело в том, что военная обстановка резко изменилась в нашу пользу. Мы полностью владели инициативой, могли навязывать противнику свою волю, не ожидая крупных подвохов с его стороны. Решать многие вопросы, составлять планы и выполнять их стало если и не легче, то проще.
А обстановка в конце 1944 — начале 1945 годов в самих общих чертах была такова. Война откатилась за пределы нашей страны, однако враг был еще достаточно силен, чтобы оказывать стойкое сопротивление и нам, и нашим союзникам на Западе. Даже наносил контрудары. Наша действующая армия имела в своем составе примерно шесть миллионов бойцов (без учета тыловых, резервных частей, военно-учебных заведений и т. п.). Считалось, что немцы держат на советско-германском фронте немного более трех миллионов солдат и офицеров. Но их отступавшие войска постоянно пополнялись за счет различных тыловых служб, охранных отрядов, строительных и полицейских подразделений, батальонов аэродромного обслуживания и т. д. Заметно возросло количество личного состава после октября 1944 года, когда Гитлер (по нашему примеру сорок первого года) объявил о создании народного ополчения — фольксштурма. В строй ставили всех, кто мог держать оружие, невзирая на возраст, от юнцов-подростков до глубоких стариков. Оборонять населенные пункты зачастую выходило (или выгонялось) все мужское население. Получалось так, что по численности силы той и другой стороны оказывались равными, иногда немцы даже превосходили нас в этом отношении. Но качество было разное.
В чем мы, безусловно, были сильнее немцев, так это в артиллерии: во всем мире и всегда военные специалисты считали русских артиллеристов самыми умелыми, а наши артиллерийские системы (в том числе минометы, "Катюши") самыми лучшими. Справедливо считали. Так вот, с учетом реактивных установок мы имели на фронте 94 тысячи различных систем, а немцы раза в четыре меньше. Всю войну наш "бог войны" господствовал на полях сражений, а уж теперь тем паче. При штурме населенных пунктов противника и его укреплённых районов артиллерия играла первостепенную роль. Мы имели 11 тысяч танков и самоходных установок против 4 тысяч немецких, причем и танки наши считались тогда лучшими в мире, особенно по сравнению с американскими и английскими "гусеничными гробами". Про авиацию вообще не говорю. Фашисты давно уже утратили господство в воздухе, еще с 1943 года, после грандиозных воздушных сражений над Курско-Орловской дугой, на "Голубой линии" над Кубанью, над Таманью. Теперь мы имели на фронте до 15 тысяч самолетов против 2 тысяч немецких.
Да, мы были уже настолько «богаты», что жили не одним днем, позволяли себе роскошь держать значительные резервы в глубинных районах страны. Возьмем, к примеру, контингент 1927 года рождения. Призванный в сентябре 1944 года, он за три месяца прошел полный курс молодого бойца и практически готов был влиться в действующую армию. А ведь это без малого миллион подготовленных парней, возросших и окрепших в суровые годы, что имело существенное значение для их закалки. О готовности последнего призывного контингента А. И. Антонов доложил на заседании Ставки в конце декабря.
— У нас что, катастрофически не хватает людей? — спросил Сталин.
— Примерно сто стрелковых дивизий укомплектованы меньше чем на две трети.
— Это превышает среднюю укомплектованность войск, ведущих бои?
— Нет. Это нормально при постоянном притоке пополнения. Но есть другая сторона. Ощущается нехватка технических специалистов, в том числе радистов, саперов, водителей, танкистов, наземного персонала в авиации. Особенно остра нехватка специалистов в военно-морском флоте в связи с получением кораблей по ленд-лизу. И у пограничников в связи с восстановлением всей западной границы, от Баренцева до Черного моря.
— Вот и готовьте специалистов, хорошо и без спешки. И не в запасных полках, а в школах, на курсах, в училищах. Они нам очень еще пригодятся… Сколько им сейчас лет?
— Последнему призыву? Семнадцать.
— Совсем еще зеленые. Пусть окрепнут. Эти молодые люди знают, что такое война. Их стрельбой не испугаешь. Они должны стать основой наших вооруженных сил на ближайшие годы. Поэтому учите их всему новому. А пополнение мы найдем и без них. Посылайте на фронт тех, кто отсиживался в тылах.
— Таких почти нет, — сказал Антонов.
— Ну и хорошо, потому что это справедливо, — продолжал Иосиф Виссарионович, — используйте освобожденных пленных после проверки. Если даже есть на некоторых небольшая вина, пусть смывают ее кровью. Берите людей в освобожденных районах Украины и Белоруссии, в Молдавии и Прибалтике, там еще есть ресурсы. Вот сколько источников, только черпай, улыбнулся Сталин. — А молодых людей мы придержим, побережем для государства. И это еще не все. Сколько сейчас воюет на нашей стороне польских формирований, чешских, болгарских, румынских?
— Общая численность до трехсот пятидесяти тысяч. Мы передали им более пяти тысяч орудий и двести танков.
— Дайте им еще столько же. Дайте больше. Не жалейте для них техники, увеличивайте количество формирований, особенно польских. Для поляков фашистская Германия — злейший враг. Как, впрочем, для чехов и для других тоже… Вы меня поняли, товарищ Антонов?
— Так точно. Продолжим эту работу.
Я почти дословно передаю разговор, имевший, на мой взгляд, большое значение и серьезные последствия. Мы действительно почти полностью сохранили контингент 1927 года рождения — последний военный призыв. Не только сохранили, но и хорошо обучили этих юношей, морально закаленных военным лихолетьем. Дали им окрепнуть физически хоть и не на богатом, по на регулярном питании, чего многие из них не имели дома. Однако и судьба им выпала трудная и необычная. Сразу после войны началась демобилизация старших возрастов, а новые призывы решено было не проводить некоторое время: нельзя же без крайней нужды брать на службу шестнадцати-семнадцатилетних мальчишек. Пусть подрастут, получат школьное образование. Основная тяжесть легла на плечи юношей 1927 года рождения, они стали основой, костяком армии и флота. Нести срочную службу пришлось не два, не три, даже не пять лет, а очень и очень долго, с 1944 по 1951 год. Это были уникальные кадры, знавшие и умевшие все, что от них требовалось. Их мастерство сочеталось с опытом офицеров, прошедших фронтовую школу. В тот период наши вооруженные силы достигли высшей точки развития и способны были разгромить любого противника: такой армии не было тогда больше ни в одной стране.